Читать книгу "Случайный билет в детство - Владислав Стрелков"

– Ясен пень! Сам уж догадался.

Олег отдаёт мне записку и хмыкает:

– А я тебе, Серж Эльмс, завидовать начинаю…

– Чему завидовать-то?

– Вниманию к твоей персоне.

– Ну, так соверши чего-нибудь эдакое, – хмыкнул я, – и на тебя обратят внимание.

А про себя пробурчал – нужно мне это внимание, сидел бы тихо и не высовывался.

Перемена пролетела быстро. Мы только и успели дойти до кабинета математики. В классе я присматривался ко всем девчонкам, но по их поведению так и не определил – кто же записку написал. Единственный взгляд был от Марины. Ну, с ней понятно, а вот с остальными… а если это Зелениной записка? Может, она, помня мои исправления в её прошлых посланиях, попросила написать подружку? Пристально посмотрел на её соседку по парте, Ольгу Морозову. Та, почувствовав чужой взгляд, обернулась. Я тут же переключился на стенды с портретами известных математиков и вид сделал, что внимательно изучаю лицо великого Эйлера. Но боковым зрением продолжал наблюдать за первой партой. Ольга, косясь на меня, что-то Маринке прошептала. Ага, вот и Зеленина обернулась. Уверенность в предположении укрепилась. Надо будет как-нибудь в тетрадь Морозовой глянуть, почерк сличить.

Сразу после звонка, в класс зашла Щупко.

– Ребята, – сказала она, – Василий Владимирович сейчас занят. Посидите этот урок тихо, хорошо?

Класс дружно закивал. Завсегда гораздо интересней сидеть просто так. Выходя, Елена Михайловна бросила взгляд на последнюю парту, то есть на нас, покачала головой и вышла. Интересно, чего это она? Глянул на Савина. Тот, весь смущенный, в сторону смотрит.

– Так, – пихнул я Олега, – колись, что в учительской было? Как всё прошло? Рассказывай.

– Да несколько раз стихотворение пришлось повторять. В первый раз рассказал, так англичанка рот раскрыла и сидит, на меня смотрит, потом говорит – повтори. Ну, я ещё раз прочел, а она – в первый раз Онегина в таком оригинальном переводе слышу. А у меня спрашивает – не Вязов ли это тебе дал? Короче, я ещё раз пять стих на «бис» прочитал, перед всеми учителями, – и вновь покраснев, Олег сказал тише, – они не все сразу в учительскую заходили…

– Вот ты и отличился, – говорю, а про себя подумал: «Затихарился, называется».

– Отличился, – пробурчал друг. – Ладно, хоть двойку исправил.

В классе стоял тихий гул. Девчонки опять стянулись к первым партам. Пацаны тоже собрались в кучки. Переходников с Ульским спорили насчет палатки – какую лучше взять?

– Серёг, я тут верёвки надыбал, – зашептал Савин, – настоящей, альпинистской. С собой возьму.

– На кой она нужна? – хмыкнул я. – Горных козлов арканом ловить, что ли?

– Причем тут козлы? Привяжем к какой-нибудь толстой ветке и качаться будем. Знаешь как здорово!

– А-а-а, понятно…

Качаться он будет. Тарзан. Так до самого звонка и обсуждали предстоящий поход в горы.

Кабинет физики был напротив математического. В классе, рядом с последней партой, стоял шкаф, набитый разными приборами для лабораторных работ. Я изучил его содержимое и пихнул друга локтем:

– А у тебя какая оценка по физике?

– Трояк с двумя плюсами.

– Не хочешь поднять оценку?

– Нет, я уже практически на каникулах.

– Ещё контрольные, – напомнил я.

– А, – махнул рукой Олег, – что эти контрольные? Лебеда…

Одновременно со звонком в кабинет зашел Коротов, сразу с порога сказав: «садитесь». Встал у стола и оглядел класс.

– Завтра будет линейка, прозвучит последний звонок. Но вы ещё немного в школе задержитесь. Мы решили, что шестым, седьмым и девятым классам будет лучше провести контрольные работы сразу после линейки. Зато уже послезавтра у вас настанут полноценные летние каникулы. А восьмым и десятым классам ещё предстоит сдавать выпускные экзамены. Вечером того же дня будет дискотека. Кто желает… впрочем, Елена Михайловна, вам, наверно, рассказала об этом?

Ребята дружно закивали.

– Тогда сейчас, кто хочет исправить оценку по физике, прошу к доске.

Руку подняли несколько учеников, в том числе я. Коротов сразу вызвал меня.

– Вязов, хочешь годовую оценку по физике повысить?

– Конечно, хочу, Василий Владимирович.

– Ну, тогда выходи отвечать.

Я вышел вперед и, в ожидании вопроса, посмотрел на учителя. Коротов встал из-за стола и подошел ко мне.

– Помнится, Сергей, ты в электрических цепях плавал, – сказал он. – Расскажи-ка закон Ома для участка цепи.

Облегченно вздохнул, так как закон Ома я знал, причем полностью. Как-то спорили с друзьями по какому-то электрическому поводу, вот и проявил интерес к этой теме, и не только к ней. Видно, все, когда-то прочитанное в интернете, отложилось в памяти, поэтому я знал что говорить.

– Закон Ома, – начал уверенно отвечать, – это физический закон, определяющий связь между электродвижущей силой источника или напряжением с силой тока и сопротивлением проводника. Экспериментально установлен в 1826 году и назван в честь…

Шпарил как по писаному. Коротов сначала ходил рядом, кивая головой, затем остановился у стола, медленно опустился на стул, глядя, как я вывожу на доске формулы. Я написал для участка цепи, затем для полной цепи…

Тут Василий Владимирович подскочил и, шагнув ко мне и взяв мел, подчеркнул один из элементов формулы.

– Ну-ка, объясни – что это?

– Это ЭДС источника напряжения, – пояснил я, – измеряется в вольтах. В формуле, для участка цепи, пишется как латинская «U».

Далее я рассказал о каждом элементе и его значении. Добавил ещё про элементы самой цепи – о сопротивлении, емкости, индуктивности…

Где-то, в глубине сознании мелькнуло, что я уже несу явно лишнее. Что это в седьмом классе не проходили, но, как говорится – Остапа несло…

Когда наконец замолчал, то обратил внимание, что все в классе сидят раскрыв рот, и глазеют на меня как на чудо. Да-а-а! Наумничал тут с три короба. Увлекся, словно Электронник из фильма, который дюжину вариантов доказательства теоремы Пифагора привел. Эдак, меня на перемене щупать начнут – не робот ли? Вздохнул, чего уж тут, и так втюхался по самое не хочу. И чего я про индукционный ток-то наплёл? Не проходят это в седьмом классе. Даже, по-моему, в школьной программе нет. Это я всё то, что вычитал в интернете, так и рассказал, только вот по процессам в катушке ничего не помню.

– Интересно-интересно, продолжай, – Василий Владимирович улыбнулся, а в глазах не только удивление, но и азарт какой-то.

И вот что дальше? А дальше, блин, тупик! Память лихорадочно занималась самокопанием, то есть рылась в поисках нужной информации.

– Индукционный ток, – уже без особого энтузиазма промямлил я, – это…