Читать книгу "Темная сестра - Грэм Джойс"

— Эми выпендривается по любому поводу, и они ее ужасно балуют. Сэм показал себя настоящим поросенком, как только сюда приехал. Он все время требует тебя и ломает все вещи, которые ему дают. Мама и папа купили ему неломающийся игрушечный грузовик, так представь, он его бросил в огонь.

— Дай мне поговорить с ними.

Мэгги попросила Эми делиться игрушками с Сэмом, а Сэма попросила быть хорошим мальчиком.

— Как проводишь Рождество? — спросил Алекс, снова взяв трубку.

— В тишине.

Последовавшую долгую паузу Мэгги прервала вопросом:

— Когда вы оттуда уезжаете?

— Через пару дней. Ты будешь дома к нашему приезду?

— Нет... Возможно. Я думаю об этом.

— Да. Подумай об этом, — сказал Алекс и повесил трубку.

Мэгги об этом думала. Она хотела домой. Хотела к детям. Насчет Алекса она не была так уверена. По поводу Алекса у нее назрел один вопрос, на который ей очень хотелось бы получить ответ. Она уже высказала ему свои подозрения, но этого оказалось недостаточно. Она хотела знать наверняка.

Мэгги вернулась в свою комнату и принялась кормить газовый счетчик монетами. Ей нужно было хорошо прогреть комнату для того, что она собиралась предпринять. Сначала она покрыла стол алтарной тканью и расположила там предметы, освященные на Уигстон-Хит. Кроме того, Мэгги распаковала подарок Эша, три богато украшенные медные курильницы, и поместила в них тлеющие палочки благовоний.

Потом она взялась за приготовление летательной мази.

Мэгги руководствовалась отчасти записями из дневника, отчасти предупреждениями и подсказками, полученными от старой Лиз. Выуживать что-либо у Лиз было непросто: это всегда оказывались либо фрагменты, либо внезапные приступы откровенности. Проверить или законспектировать что-либо не представлялось возможным. Это все равно что собирать дождевую воду: сохраняется только то, что само попадает в сосуд.

Мэгги очень боялась этого ритуала. И все же она хотела, должна была его совершить. Более чем когда-либо она чувствовала необходимость доказать себе, что она не какое-то слабое духом существо, которое можно избивать в собственном доме. Мэгги вспомнила о жгучих ударах Алекса. Это придало ей сил продолжать.

Используя в качестве основы миндальное масло, она смешала ингредиенты с такой точностью и аккуратностью, каких можно добиться лишь от страха. У нее тряслись руки; в горле пересохло уже в тот момент, когда она стала пестиком растирать ингредиенты в ступке. Она воззвала к духу-защитнику, чье имя узнала от Эша.

Однажды, когда Мэгги было лет двенадцать, она забралась по лестнице, ведущей на самую высокую вышку в местном бассейне. Раньше она никогда так высоко не забиралась. Там, на вышке, она обнаружила стайку мальчиков ее возраста, топчущихся в нерешительности. Два мальчика подошли к краю вышки и вернулись. Они не могли прыгнуть.

Мальчики обернулись к Мэгги и с пристыженным видом уступили ей дорогу. Под их взглядами она шагнула к краю вышки. Крики и всплески внизу, в бассейне, стали на удивление приглушенными, словно доносились из другого мира. Чувствуя за своей спиной дрожащих мальчиков, Мэгги произнесла про себя тайную молитву, обращенную не к Богу, а к Матери-природе, — и прыгнула с вышки. Потом она скользила по воздуху, приближаясь к воде, как ей казалось, целую вечность.

Вдохновленные ее примером, нерешительные мальчики, все как один, попрыгали с вышки. Когда Мэгги доплыла до бортика бассейна, она почувствовала, что внутри у нее потекла какая-то бойкая струйка. Мэгги выбралась из бассейна и тотчас же пошла в раздевалку. Так началась ее первая менструация.

И потом каждый раз, когда Мэгги боялась браться за какое-то новое дело, она обязательно вспоминала тот случай.

Она смешала белладонну, сок аконита, листья тополя, дикий сельдерей и лапчатку. К этому она прибавила крошечный шарик черной смолы, который дала ей Лиз, и, следуя старухиному совету, подмешала туда нечто вроде кольдкрема вместо масла. Лиз сказала Мэгги, что кольдкрем нужно подчернить сажей, хотя и не объяснила почему. Мэгги сделала так, как ей велели.

Это были другие воды, более темные, и пугали они ее куда больше, чем тот прыжок с верхней вышки. И даже больше, чем красная проворная струйка, возвещавшая наступление новой фазы ее жизни. Но теперь, как и тогда, Мэгги пыталась скрыть эти страхи от себя самой.

Хотя процесс анфлеража уже был запущен, вся операция заняла примерно два часа. Мэгги поставила рядом миску с водой и положила полотенце. Теперь она была готова.

Мэгги закрыла дверь.

Она разделась и, обнаженная, села на пол, внутрь треугольника, образованного курильницами. Закрыв глаза, она посидела минут десять, стараясь собраться с мыслями. Снизу грохотала музыка, но, несмотря на это, Мэгги поняла, что может без труда сосредоточиться на своем вопросе. Удовлетворенная, она открыла глаза и потянулась за уже готовой мазью.

Это было непросто, потому что Мэгги боялась. У нее сосало под ложечкой от страха. Рука дрогнула. Во рту пересохло. «Почему я это делаю? — подумала она. — Почему? Почему?» Она посмотрела на черную пасту, приготовление которой потребовало столько времени. Дым от воскурений висел тяжелыми извивающимися кольцами. Мэгги почувствовала тошноту. Черный бассейн манил ее. «Потому что ты должна», — послышался ответ, созревший в ее собственной голове. Этот голос она уже слышала раньше — в лесах, на пустоши; женский, интимный, вкрадчивый. «Потому что ты — это ты».

Мэгги намазала пастой лоб, натерла ею виски, нанесла на шею и запястья. Она старательно втерла ее в кожу, но только в этих, строго определенных местах. Потом, как настаивала Лиз, она взяла немного пасты и ввела ее себе во влагалище. Это казалось каким-то извращением, но Мэгги была знакома с другими внутривлагалищными средствами. Она вытерла руки о бедра, оставив на них подтеки от сажи, а потом вымыла руки в миске с водой. Потом села, чтобы снова сосредоточиться на своем вопросе.

Все тело Мэгги покрылось испариной; несмотря на то что теперь она полностью отдалась ритуалу, ее страх не улетучивался. Однажды кто-то научил ее медитировать, и вот теперь она пыталась замедлить бешеный стук своего сердца, закрыв глаза и медленно повторяя про себя мантру, но при этом не теряя из виду вопрос.

Техника медитации позволила ей немного расслабиться. Мэгги испустила глубокий вздох, словно высвобождая свою тревогу, и вдруг испытала странную апатию. Это было приятное чувство, нечто вроде оцепенения. Мэгги как будто отделилась от собственного тела. Это ощущение длилось десять или пятнадцать минут, хотя она уже потеряла счет времени.

Вдруг ее сердечный ритм сильно участился. Сердце забилось очень сильно, и на нее нахлынула чудовищная, слепящая головная боль. Мэгги открыла глаза и в изумлении увидела, что ее тело покрылось огромными каплями пота, сверкающими, точно лунный свет на льду. Во влагалище был нестерпимый жар, а в горле — ужасная сухость. Мэгги невольно потянулась к миске с водой, но вспомнила, что уже помыла там руки. Она попыталась встать, но ее тут же замутило. Ее вырвало в миску с водой — два, три раза, — а потом она только тужилась, уже не в силах ничего из себя исторгнуть. Она даже не могла перевести дыхание.