Читать книгу "Ограбления, которые потрясли мир - Валерия Башкирова"

Однако настроенный более реалистично Леонид Красин не прекращал попыток научиться культурно торговать ворованными сокровищами. Среди возможных партнеров он называл компанию «Де Бирс»! Столь солидному покупателю Красин предлагал не якутские алмазы, которые советские геологи еще не успели найти, а конфискованные драгоценности. Предполагалось, что экспроприация обеспечит добычу алмазов в промышленных масштабах. «Надо раз и навсегда покончить с этим порядком или беспорядком, – писал Красин в Наркомфин, – из-за которого сбыт наших бриллиантов производится до сих пор с потерей десятка процентов их стоимости. Всякие случайные мелкие продажи по знакомству и т. д. должны быть прекращены. Надо заключить договор с какой-нибудь крупнейшей фирмой (были предложения Де Бирса, а также Ватбурга) об образовании синдиката для совместной продажи бриллиантов. Синдикат этот должен получить монопольное право, ибо только таким путем можно будет создать успокоение на рынке бриллиантов и начать постепенно повышать цену. Синдикат должен давать нам под депозит наших ценностей ссуды на условиях банковского процента…»

Объем проданного за бесценок, а то и просто украденного не поддается учету. Запасы драгоценностей стремительно сокращались. Единственной крупной организацией, к конфискации имущества которой долго не решались приступать, оставалась церковь. Власти опасались массового сопротивления и, национализировав капиталы синода, не рисковали изымать из действующих храмов изделия из серебра и золота. Для подобных действий было необходимо очень веское основание. Таким основанием стала борьба с голодом.

Голод

В готовящихся для руководства страны секретных информационных сводках сообщения о голоде постоянно присутствуют с начала 1922 года. Так, в сводке по Самарской губернии от 3 января 1922 года сообщается: «Наблюдается голодание.

Таскают с кладбища трупы для еды». А чуть позже: «Голод усиливается… На рынке замечена продажа жареного человеческого мяса, издан приказ о прекращении торговли жареным мясом». Видимо, запрет торговли мясом проблемы не решил, и государство начинает целенаправленную борьбу с голодом. Первоочередной мерой стала закупка за границей на 6 тыс. золотых рублей материалов для наглядной агитации.

Еще летом 1921 года, до того как государство приступило к закупке агитационных плакатов, патриархом Тихоном был создан комитет помощи голодающим. Эта организация обратилась к мировой общественности с призывом о помощи и начала сбор средств для закупки продовольствия за рубежом. Однако само существование комитета было незаконным, поскольку советское законодательство запрещало религиозным организациям в какой бы то ни было форме заниматься благотворительностью. Лишь в самом конце 1921 года церковный комитет все-таки был легализован. К февралю 1922 года церкви удалось собрать около 9 млн рублей, а также ювелирные украшения и продукты.

Уважительная причина

То, что верующие собирали средства и организовывали помощь голодающим, не устраивало руководителей страны. По официальной идеологии, церковь была реакционной организацией и ничего хорошего сделать не могла. Спасти людей от голодной смерти должна была не церковь, а советская власть. К тому же голод был прекрасным поводом для того, чтобы начать насильственное изъятие церковных ценностей.

Чужое достояние всегда кажется огромным. Ленин и Троцкий считали, что удастся получить в худшем случае сотни миллионов, а в лучшем – миллиард золотых рублей. 23 февраля 1922 года ВЦИК принял постановление, в котором местным органам власти предлагалось приступить к изъятию из храмов всех предметов из золота, серебра и драгоценных камней. Изъятое должно было передаваться в центральный фонд помощи голодающим.

В марте 1922 года Ленин в секретном письме членам ЦК четко сформулировал задачи изъятия ценностей, причем помощь голодающим в их числе даже не упоминалась. Ленин говорил лишь о золотом запасе, который помог бы укреплению внешнеполитического положения страны, а также о том, что под прикрытием борьбы с голодом можно будет ослабить церковную организацию, физически уничтожив наиболее активную часть духовенства. Начать борьбу с церковью, обвиняя ее в отказе помочь голодающим, было гениальным ходом.

Началась мощная пропагандистская кампания. Журналисты доказывали, что церковное золото решит все экономические проблемы страны. Так, газета «Известия» убеждала читателей, что если обменять церковные богатства на хлеб, то голодающие в течение трех ближайших лет будут обеспечены продовольствием. На эти деньги также предлагалось купить 10 тыс. тракторов или же запас засухоустойчивых семян, которых хватило бы на десять лет.

Религиозные организации оказались в двусмысленном положении. Государственные СМИ не сообщали о проводимых верующими сборах пожертвований для закупки хлеба, зато охотно рассказывали о нежелании отдать драгоценный оклад почитаемой иконы или священные сосуды. Более действенного способа скомпрометировать религиозные организации трудно придумать.

Пропагандистская кампания, естественно, финансировалась за счет изъятого. На наглядную агитацию ушла четвертая часть всех полученных в ходе кампании средств. Именно на эти деньги был издан, например, плакат Дмитрия Моора «Помоги!».

Однако пропагандистский эффект был не особенно высоким. Участники собраний, которые по приказу свыше проводились на многих предприятиях, часто высказывались против изъятия. Секретные сводки ЧК сообщают о циркулирующем среди населения слухе, будто большевики отбирают церковные ценности, чтобы было с чем бежать за границу. Вообще, о том, что ценности пойдут не на закупку продовольствия, говорили повсеместно.

Первая кровь

Приступая к изъятию, правительство ставило не столько экономические, сколько политические задачи. Оно было заинтересованно в том, чтобы верующие оказывали сопротивление, поскольку в этом случае появлялся повод прибегнуть к репрессиям. Между тем церковные власти прикладывали максимум усилий для того, чтобы не допустить столкновений. Так, митрополит Петроградский Вениамин, обращаясь к своей пастве по поводу изъятия, писал: «Сохраните доброе христианское настроение в переживаемом нами тяжелом испытании. Не давайте никакого повода к тому, чтобы капля какая-нибудь чьей бы то ни было человеческой крови была пролита около храма, где приносится бескровная жертва».

Без кровопролитий и столкновений прошло изъятие в Архангельской области (3 пуда серебра и 66 драгоценных камней с окладов икон). Кроме того, духовенство и верующие Архангельской области добровольно внесли в губернский комитет помощи голодающим почти 400 млн совзнаками. В Вологде для губпомгола собрали около 800 млн рублей. Братия Оранского монастыря (Нижегородская губерния) доставила в комиссию серебряный престол весом 5 пудов.

В принципе общины верующих были готовы участвовать в сборе средств для помощи голодающим, но не в осквернении храмов. Во многих местах верующие организовывали добровольные сборы, чтобы выкупить имущество своего храма и спасти его от изъятия и уничтожения. Сохранилась адресованная Ленину телеграмма, в которой крестьяне просят оставить в покое их храм, предлагая направить голодающим 150 пудов хлеба, 75 пудов мяса и 15 пудов масла. На всякий случай крестьяне оплатили и ответ вождя в размере 15 слов. Однако ответа не последовало. Власти не были заинтересованы в организованном участии верующих в сборе средств. Сначала при выкупе церковного имущества от прихожан требовали сумму, которая в два-три раза превышала его стоимость, а потом и вовсе запретили подобные замены.