Читать книгу "Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой - Александр Больных"

Немцы уходили, а англичане в очередной раз никак на это не отреагировали. На «Орионе» флаг-офицер сказал Левесону: «Сэр, если сейчас вы выйдете из колонны и повернете на них, ваше имя станет таким же знаменитым, как имя Нельсона». Однако, как и Эван-Томас, Левесон был приучен исполнять любой приказ и не более того. «Мы должны сохранять кильватер», – отрезал он. Корабли Шеера отвернули на запад, прежде чем окончательно лечь на южный курс. Джеррам продолжал вести британский линейный флот параллельным курсом, не пытаясь сблизиться.

Ле Мезюрье и Хоксли все это видели, но, «видя, как «Кинг Георг V» отворачивает, мы решили, что следует идти за ним, чтобы не потерять контакта с нашим собственным флотом». Просто потрясающий пример полного служебного несоответствия. Командир эскадры крейсеров не понимает, что его главная обязанность – служить глазами флота. Не мудрено, что сразу после боя Битти изменил свои боевые инструкции. Он писал: «Обязанностью младших флагманов становится ожидание конкретных приказов и действия в духе требований главнокомандующего. Этих требований всего два, и они очень просты: пока вражеские тяжелые корабли остаются на плаву, мы должны их обнаружить и сообщить, атаковать и уничтожить».

Последняя встреча двух флотов завершилась, прежде чем на Северное море опустилась ночная тьма. Солнце должно было снова подняться примерно через 5 часов. Несмотря на тяжелые потери, которые почти целиком являются заслугой линейных крейсеров Хиппера, Гранд Флит по-прежнему командовал ситуацией. Шееру дважды пришлось бежать от сокрушительного огня соединения, которое сейчас располагалось в 10 милях от него, как раз на пути к безопасным гаваням. Хотя 31 мая второй Трафальгар не состоялся, в основном из-за отвратительной видимости и твердого намерения Шеера избегать столкновения, Джеллико, все его офицеры и матросы вполне могли надеяться на повторение «Славного Первого Июня» на следующий день.

Этот день был одной из самых славных страниц в истории Королевского Флота. 1 июня 1794 года адмирал лорд Хоу разбил французский флот адмирала Вилларе-Жуаеза и захватил несколько линейных кораблей. Сражение происходило так далеко от берега, что не получило другого названия. Впрочем, французы тоже нашли повод гордиться этой датой. Одним из погибших кораблей был «Венжер дю Пепль» – «Народный мститель», чью гибель очень красочно описал Жюль Верн в романе «20 000 лье под водой». Но вот что совершенно не приходило в голову Джеллико – это возможность оказаться в положении адмирала Мэтьюза, который после Тулонского сражения получил письмо от французского адмирала. «Если бы только не ваши капитаны, я сегодня находился бы у вас в плену…»

Бесславное Первое июня

Шеер был полон решимости еще до рассвета выйти к протраленному фарватеру южнее Хорнс-рифа, только так он мог спасти флот от окончательного уничтожения. Но для этого он должен был следовать прямо к цели с максимально возможной скоростью, несмотря ни на какие помехи, поэтому Шеер был крайне недоволен, когда «Вестфален» отвернул, уклоняясь от торпед «Керолайн» и «Роялиста». Он отдал еще один весьма сложный для перевода приказ: «Durchhalten!» – это требование следовать абсолютно прямым курсом. А чуть ранее, в 21.06, Шеер пошел на огромный риск, передав по радио приказ капитану 1 ранга Штрассеру, командовавшему воздушными судами, провести на рассвете разведку района Хорнс-рифа. Если бы англичане перехватили и дешифровали эту радиограмму, они сразу поняли бы, куда направляется Шеер. Приказ был перехвачен и расшифрован, но что из этого получилось, мы увидим дальше.

Германский флот считался подготовленным к ночному бою в отличие от английского, поэтому Шеер полагал приемлемым риск ночного боя с Гранд Флитом. На британских кораблях не хватало прожекторов, они не имели осветительных снарядов, другое дело, что теоретические выкладки немцев могли сильно разойтись с реальностью, однако Джеллико решил это не проверять. Он отвергал саму идею ночного боя, как грозящую вероятной катастрофой, во-первых, потому что противник имел большое количество эсминцев, а во-вторых, из-за трудностей ночного опознания целей. Британский адмирал боялся обстрелять собственные корабли. Но и это еще не все. Джеллико решил, что противник, который 2 раза так стремительно отворачивал прочь от Гранд Флита, не посмеет ночью пробиваться с боем к Хорнс-рифу, когда имеются еще 2 протраленных фарватера, ведущих в устье Яде. Джеллико решил «двигаться на юг, чтобы занять позицию, которая позволит возобновить бой на рассвете и будет достаточно выгодной, чтобы дать возможность перехватить врага, пытающегося идти к Гельголанду или Эмсу».

Поэтому в 21.17 британский главнокомандующий попытался перестроить свой флот в ночной походный порядок из четырех кильватерных колонн, идущих строем фронта. Ближайшей к противнику шла бы 2-я эскадра линкоров Джеррама, следующей к востоку располагалась 4-я эскадра линкоров Стэрди, возглавляемая «Айрон Дьюком», затем шла 1-я эскадра линкоров Берни и крайней на востоке была 5-я эскадра линкоров Эван-Томаса. Такой строй был более компактным и управляемым, однако и его недостатки тоже были совершенно очевидны. В случае атаки немецких миноносцев Джеллико оказался бы в исключительно сложном положении. Его корабли не могли свободно маневрировать, а любая торпеда, выпущенная по такому строю, могла поразить корабль если не во внешней, то в одной из внутренних колонн.

При этом, как обычно, приказ оказалось легче отдать, чем исполнить. Фактически Гранд Флит следовал дивизионными колоннами. Перечислим их с запада на восток: 1-я дивизия, 2-я дивизия, вся 4-я эскадра, 5-я дивизия, 5-я эскадра, 6-я дивизия. Однако 6-я дивизия, в состав которой входил поврежденный «Мальборо», постепенно отставала, так как не могла дать более 16 узлов, а флот держал скорость 17 узлов. В общем, намеченное перестроение удалось выполнить лишь к 22.10. Вдобавок несколько кораблей оторвались от своих, что могло привести к серьезным последствиям.

Джеллико ничего не передал о своих «намерениях на ночь», предоставив капитанам своих линкоров гадать: будут ли ночные часы короткой передышкой перед возобновлением боя на рассвете 1 июня. Битти придерживался того же мнения:

«Я продолжал следовать на юго-запад до 21.24. Ничего более не заметив, я решил, что неприятель находится на северо-западе от меня и что мы располагаемся между ним и его базами. Получив сообщение Джеллико, что флот идет на юг, и учитывая повреждения моих линейных крейсеров, а также наше стратегическое положение, которое позволяло при благоприятных обстоятельствах обнаружить на рассвете противника, я не считал ни желательным, ни возможным сближаться с ним в темное время суток. Я решил, что учту намерения главнокомандующего, следуя тем же курсом, и моя задача – помешать врагу прорваться к своим базам, обойдя нас с юга».

Для этого Битти вывел свои корабли, которые сопровождали легкие крейсера Александер-Синклера и Нэпира, в точку в 15 милях к WSW от «Айрон Дьюка». Сложилась курьезная ситуация. Британские корабли шли впереди Флота Открытого Моря, причем тем же самым курсом, словно они были немецким авангардом. 2-я эскадра легких крейсеров Гуденафа уже заняла позицию за кормой 1-й эскадры линкоров Берни. Крейсера Ле Мезюрье шли к востоку от 5-й эскадры линкоров Эван-Томаса, хотя с той стороны врага не было в помине.