Читать книгу "Как эскимосы сохраняют своих детей в тепле, или Самый практичный подход к воспитанию вашего ребенка - Мэй-Лин Хопгуд"

Единственным человеком, с которым я дралась, был мой брат; мы подрались в последний раз, когда мне было примерно семь лет (тогда я еще была выше и сильнее его). Мои братья дрались часто до десятилетнего возраста. Наши родители говорили, что драться нехорошо, хотя я не запомнила, что именно они говорили. Они не верили в силу телесных наказаний и никогда не говорили, что отшлепают нас. Я плохо помню, какие дисциплинарные меры к нам применяли, помню только, что папа кричал на нас чаще, чем мама, и в качестве наказания за непослушание нас разводили по комнатам. Моя мама была директором школы, в которой было много проблемных детей, поэтому, когда мы оказывались в трудном положении, она разговаривала с нами так, словно мы были ее учениками.

Мама сказала мне, что тридцать лет назад, когда она преподавала, в США детям, как правило, позволяли решать самим свои конфликты. Теперь в школах опасаются последствий драк и конфликтов, особенно если в результате кто-то получил травму. Известно много случаев, когда родители предъявляли иск школам за то, что их дети подвергались преследованиям или пострадали в драках. Убийство в школе Колумбайн[40]и другие случаи с применением насилия напугали всех; многие, если не большинство, школ проводят политику «нетерпимости» в отношении драк и издевательств.

У меня собственное мнение насчет нетерпимости в отношении дочери. Когда Софии было всего год от роду, я отводила ее в сторону, если она отбирала игрушку у другого ребенка. Она смотрела на меня большими карими глазами, которые, казалось, говорили: «Я не понимаю, черт возьми, что все это значит». Стоя в углу, она, судя по всему, считала, что это какая-то игра. Когда она стала старше, умнее и хитрее, я заняла более жесткую позицию. Я успевала вмешаться до того, как между нею и ее друзьями возникали конфликты (превентивный удар, похоже, избавил меня от большого количества проблем). Когда дети собирались драться из-за игрушки, которая, похоже, нравилась всем детям, которые пришли в наш дом, я быстро уносила ее. Нет игрушки — нет проблемы. Я пыталась объяснить Софии, почему надо делиться игрушками (ведь тебе нравится, когда другие дети разрешают тебе брать их игрушки) и почему нельзя драться (ведь тебе не нравится, когда кто-нибудь из детей бьет тебя). Я часто повышала голос и обещала наказать. София была и остается хорошим ребенком, но она упряма, и я считала, что важно обуздать ее нрав.

Узнавая о методах воспитания в других культурах, я начала больше задумываться о том, как обращаюсь со своим ребенком и какие уроки она извлекает или не извлекает из моих наставлений. Именно тогда я и наткнулась на интереснейшее исследование, проведенное в 2002 году Джорджем Биром, специалистом по воспитанию и саморегуляции из Делавэрского университета. Он сравнил объяснения японских и американских пятиклассников. Исследователи провели опрос 132 американских школьников из Средне-Атлантического региона и 75 японских школьников из префектуры Хиого. Каждому ученику выдали сценарии того, что обычно происходит в школе: толчки, драка, подлые замечания, распространение слухов. После ознакомления с каждым сценарием детям задавали вопрос, почему нельзя совершать эти действия.

Почти все американские школьники — 92 процента — сказали, по крайней мере один раз, что одна из причин, по которой нельзя совершать плохие поступки, заключается в том, что их могут поймать и наказать. В отличие от американских школьников 90 процентов японских детей ни разу не упоминали эту причину. Они объясняли, что не станут совершать плохие поступки, потому что могут сделать больно другим детям и потому что им будет стыдно и они будут чувствовать вину. К чести американских детей, надо сказать, что они, как и японские дети, выражали обеспокоенность чувствами других детей, но превалировал все-таки страх перед наказанием. Японские дети, по мнению Бира и остальных исследователей, больше руководствовались правилами общества, а не правилами конкретной школы.

Исследователи отнесли различие в ответах за счет социальных ценностей и норм, а также способов, с помощью которых японские матери решают проблемы, связанные с поведением детей, и разрешают конфликтные ситуации. Они сделали вывод, что японцы для управления поведением детей склонны использовать косвенные и психологические, а не принудительные методы. Они часто обсуждают с детьми вопросы нравственности, объясняют, что следует действовать в соответствии с правилами группы, взывают к чувствам детей, просят подумать, как их поведение отзовется на других. Они предлагают детям поиграть в игру «камень, ножницы, бумага», когда не могут о чем-то договориться.

Взрослые чаще всего влияют на детей с помощью таких понятий, как вина, страх и позор. К примеру, они говорят ребенку, что он опозорит себя, свою семью, свой класс, свою школу, если будет плохо себя вести. Бир высказал мнение, что в западном мире давно сложилось мнение о том, что нельзя позорить детей, но это не всегда правильно. Мы, безусловно, не хотим доводить их до того, чтобы они чувствовали себя настолько плохо, что заболевали и их бы приходилось лечить, но нет ничего хорошего в том, если дети не испытывают раскаяния, не чувствуют вины, когда причиняют другим боль.

Кахори Мори, мать десятилетнего и семилетнего мальчиков, живущая в городе Нара, рассказала, как один из ее сыновей дурачился с другом и все кончилось тем, что ее сын повалил друга и встал ему на спину.

— Я выслушала обе стороны и поняла, что мой сын считал, что просто подшутил над другом.

Я отругала сына; сказала, что нельзя наступать человеку на спину. Сказала, что своей шуткой он причинил боль другу. «Ведь тебе было бы неприятно, если бы кто-то встал тебе на спину», — сказала я ему. Мой сын позвонил другу и извинился. А я принесла извинения его матери.

Стремление японцев к самооценке непосредственно связано с тем, какую значимость они придают групповой гармонии; японская система основана на первичности интересов группы и вторичности интересов личности. Критики утверждают, что японский конформизм подавляет творческие способности и свободу выражения — ценности американской культуры, придающей особое значение индивидуализму. Некоторые также утверждают, что то, что происходит в Японии, — это регуляция группы, а не саморегуляция и что необходимость подчиняться требованиям группы и невмешательство взрослых в результате привели к буллингу.

По мнению Бира, в Америке родители и учителя ведут себя слишком властно. (При этих словах я слышу свой собственный голос, внушающий Софии: «Ты будешь слушать свою мать/своего отца»; «Я — главная, поэтому ты будешь делать то, что я скажу».) Мы щедро раздаем наказания (я часто говорю Софии: «Ты хочешь тайм-аут?») и награды («Ты получишь десерт, если съешь суп») и демонстрируем гнев (я достигла совершенства в выражении неодобрения). Но все эти способы совсем не обязательно заставляют детей прекращать капризничать.