Читать книгу "Любит - не любит - Елена Рахманова"

– Ты что же, всем уже про меня рассказать успела?

Баба Дуня на нее даже руками замахала:

– Что ты, что ты, милая! Как мы с Александрой Ивановной уговорились молчать, так я никому ни словечка. Даже твоим родителям. Просто сказала, что еду в Москву – тебя навестить.

У Тины отлегло от сердца. Но она все-таки решила уточнить:

– И папа с мамой не удивились, что тебя пригласили сюда, а их нет? И не обиделись?

– Чего удивляться или обижаться-то, – степенно возразила баба Дуня. – Я уже старая, не спорь, старая, могу и не успеть новую Москву посмотреть, если долго ждать буду. А у них времени полным-полно. Да и потом, все равно через полтора месяца явятся – тебя из роддома встречать. Так ведь?

– Так-так, – ответила за Тину Александра.

До сего дня она ни разу не видела бабу Дуню, вообще о ее существовании узнала только год назад, когда на пороге кабинета возникла вызывающе одетая девица и представилась родственницей. За прошедшее время Тина превратилась в молодую женщину, городскую жительницу и сотрудницу преуспевающей столичной фирмы. Но что будет с ней дальше? «Все, что угодно, только не возврат назад, в прошлое», – уже давно решила для себя Александра.

Пока же шло оживленное общение и узнавание друг друга. Через полчаса баба Дуня уже обращалась к вновь обретенным родственникам на «ты» и по имени, впрочем, по их же настоятельной просьбе. А Александра, совершенно покоренная ее житейской мудростью, умением со снайперской точностью вставить обиходные деревенские словечки в городскую речь, врожденной деликатностью, мысленно сетовала, что не познакомилась с бабой Дуней раньше.

Тина как раз рассказывала, как год назад во Франции случайно подслушала беседу двух пожилых дам – язык не поворачивался назвать их старушками. Они подъехали на мопедах к открытому кафе и устроились за столиком, обе в брючках, обсуждая животрепещущие чисто женские проблемы: одна шила себе костюм какого-то легкомысленного цвета, то ли розового, то ли салатного, другая хвасталась новым поклонником.

– А ты, бабуля, все в темном да в длинном, – заметила Тина. – Давай мы тебя по-городскому приоденем?

Но баба Дуня восприняла благое желание внучки как непристойную шутку.

– Я не в том уже возрасте, моя милая, чтобы выставлять себя на посмешище. Француженки – дело известное, у них только мужчины да тряпки на уме. Покопали бы они с мое картошку или воды из колодца потаскали бы, тогда им не до костюмчиков было бы, – оскорбленно заявила она. – А вы, если хотите посмеяться, в цирк идите. Я вам не клоун!

Ее тут же в три голоса принялись заверять, что не имели в виду ничего обидного, просто хотели как лучше.

– Что для меня лучше, я и без вас знаю, – ответила баба Дуня и с царственным видом стала пить чай, демонстративно ни на кого не глядя.

Все трое лебезили перед упертой старушкой еще с полчаса, прежде чем она сменила гнев на милость. Когда с чаем и с рассказами о родных и знакомых Тины было покончено, бабе Дуне организовали экскурсию по квартире. Она не смогла скрыть своего потрясения. Особое впечатление на нее произвели кухня с обилием всяческих приспособлений и ванная, отделанная плиткой цвета топленого молока, где великое множество всяких красивых баночек и пузыречков сгрудилось на полочке перед зеркалом.

– И как же вы не путаетесь, что для чего? Тут же черт ногу сломит, – покачала головой баба Дуня и наверняка в душе сочла такое обилие косметических и парфюмерных средств мотовством и баловством.

– Вот-вот, Евдокия Семеновна, я с вами совершенно согласен! – догадавшись, о чем идет речь, крикнул им из гостиной Роман. – На деньги, что ушли на одну только помаду, можно было бы, вы не поверите, новое крыльцо у дома поставить.

Александра мгновенно возникла на пороге комнаты. Брови она гневно хмурила, но глаза ее смеялись.

– Ты зачем меня перед гостьей выставляешь в дурацком свете? Я и на помаду, и на все остальное, да будет тебе известно, сама заработала.

– Заработала, заработала, – согласно закивал ее муж. – Только ни на что остальное денег уже не хватило. Вот мне и приходится теперь самому бревна тесать и гвозди забивать…

– Все верно, а иначе на что ты бы мне сдался, безрукий…

– Как это на что? А Петюня наш откуда тогда взялся? – нарочито удивился Роман и сделал вид, будто готов развить тему в нужном ему ключе.

Александра тут же подскочила к нему и зажала ему рот рукой, уже не на шутку испугавшись.

– С ума сошел, да? – зашипела она. – Что баба Дуня о нас подумает?

Роман воспользовался близостью жены и, обняв, поцеловал ее. Оба были уверены, что действуют незаметно для чужого глаза. Но их видели и баба Дуня, и Тина. Пожилая женщина понимающе улыбнулась, а будущая молодая мама тяжело вздохнула. У нее не будет ни этого забавного препирательства, ни поцелуев, ни вожделенных прикосновений. «Ну почему все в моей жизни складывается так несуразно? – подумала Тина. – Вот был бы Венчик нормальным человеком, тогда, возможно, все у нас было бы по-другому, по-хорошему, как у людей».

Занятая своими проблемами, она не отдавала себе отчета в том, что совсем не думает о Максиме, словно «передоверив» его Альбине, избавилась от симпатичной безделицы, которая, конечно, украшала ее жизнь, но без которой оказалось вполне возможно обойтись. Зато она постоянно вспоминала о легкомысленном продюсере. И в ее мыслях он был совсем не таким, как в действительности. Чем дальше в прошлом оставалась их последняя встреча, тем привлекательнее и роднее казался ей Венчик.

Как недоставало Тине подруги, с которой можно поговорить по душам! Конечно, Александра способна была понять многое, но только не безрассудное, не поддающееся никакому объяснению влечение к ее бывшему мужу, которого она знала как облупленного. А в облупленном виде продюсер Вениамин Диктов обещал желать много лучшего. Вот и приходилось бедной Тине хранить свои переживания при себе.

Ближе к вечеру Роман с Александрой отбыли в свое поместье, как они в шутку называли дом в Выглядовке, прихватив с собой свое сокровище в переносной колыбельке и с полдюжины банок. Баба Дуня осталась с Тиной наедине. Она вошла в спальню, села возле огромной кровати, на которой лежала внучка, и ласково, как в детстве, погладила ее по волосам.

– Ну и как тебя угораздило, моя милая? – спросила Тину бабушка. – Влюбилась?

– Не знаю, – еле слышно ответила она и сжала бабушкину руку в ладонях. – Ничего я не знаю. Словно затмение какое нашло. Только давай больше не будем об этом говорить…

– Не будем так не будем, – послушно согласилась баба Дуня. – Я думала, вдруг тебе выговориться захочется. Ты не бойся, я никому ни словечка не скажу.

– Да я верю. И выговориться хочется, только не получается почему-то. Ты только не обижайся, хорошо? – попросила Тина.

Бабушка высвободила руку и снова погладила Тину по голове.

– А чего мне обижаться? Ты же меня позвала, считай, что доверилась. А когда захочешь рассказать, так я туточки, рядом. Для тебя теперь что главное – не волноваться и о дочке думать. С радостью думать.