Читать книгу "В Нью-Йорк за приключением - Энн Макалистер"

– Ты так сказал? – ужаснулась Хлоя.

Дэйв кивнул с явным удовольствием.

– Сьерра со мной согласилась.

– И долго вы с ней говорили? – Хлоя почувствовала, что ее вера в судьбу крепнет прямо на глазах.

– Угу. Приятная девушка эта Сьерра. – Дэйв снова улыбнулся.

Его улыбка была такой странной и неожиданной, что Хлоя прищурилась и пристальнее на него взглянула. Дэйв и Сьерра? Невероятно. Но в жизни все бывает.

У них намного больше шансов на счастье, чем у нее и Гиба.

– Скажи, – спросила Хлоя у Дэйва, – а как ты относишься к девушкам с пурпурными волосами?

* * *

Гиб страдал.

Этого и следовало ожидать. Его жизнь пошла кувырком. Его взгляды совершенно изменились. Его привычный мирок перевернулся с ног на голову.

– Ты это знал, – сказал он себе. – Ты знал, что от нее будут одни неприятности.

Но это знание ничего не меняло.

Гиб хотел позвонить Джине и выговориться. Наорать на нее, заявить, что она не имела права подсылать к нему Хлою и разрушить слаженный механизм его повседневного существования.

Естественно, он этого не сделал.

Гиб не стал звонить Джине и ничего ей не сказал. Он не посвящал ее в подробности своей личной жизни. Не хватало еще дать ей повод для обсуждения на несколько лет вперед.

Тем более что это пройдет.

Он же пережил измену Кэтрин.

Нет проблем. Неделя. Может, две. А потом Гиб о ней и не вспомнит. Он уже почти забыл ее имя. Она станет для него одной из «девочек Гибсона», как и та, предыдущая, которая была до нее.

До Хлои.

Хлоя.

Гиб закрывал глаза и видел ее светлые кудряшки. Он помнил, как перебирал их пальцами. И губы тоже вспоминал. Ее поцелуи. Ее улыбки. Он помнил ее мелодичный смех, радостный восторг, с которым она встречала каждое утро, нежное тепло ее взгляда.

Когда же он забудет ее имя?

Гиб боялся, что очень нескоро.

Ему следовало бы снова заняться фотосъемкой, чтобы отвлечься. Если бы с ним была Хлоя, Гиб смог бы наплевать на свою сломанную ногу и вернуться к работе. Она была расторопной и сообразительной, и сумела бы ему помочь.

Но Хлоя уехала.

Эдит все еще гостила в Северной Каролине. Некому было нанять для него новую помощницу. И это к лучшему, потому что Гиб и думать не хотел об еще одной девочке.

Ему нужна была Хлоя!

Но он не мог вернуть ее. Гиб сполна расплатился за свою попытку привязать ее к себе – разбитой губой и угрызениями совести.

Хлоя принадлежит Дэйву.

Гиб сделал то, что должен был сделать: отослал ее назад в Айову к жениху.

Его сестра Джина очень ценила в людях порядочность. Она бы гордилась его поступком. Но сначала спустила бы на него всех собак за его бездумный эгоизм. Она обвинила бы его в том, что он «воспользовался» Хлоей. Джине очень нравились подобные выражения.

Раньше Гиб лишь фыркал в ответ и говорил, что это понятие давно устарело.

– Это взаимный обмен, как ты не понимаешь? – сказал он ей однажды, когда она упрекнула его за легкомысленное отношение к женщинам. – Они используют меня, я использую их.

Джина покачала головой и печально заметила:

– Видишь ли, так бывает не всегда.

Он видел.

Он вел себя как последний мерзавец.

Он заслужил все эти мучения.

И поделом мне, – с горечью сказал Гиб, сидя на балконе, мрачно глядя на джакузи и вспоминая.

Хуже всего, что, даже чувствуя себя подонком, Гиб радовался, что у него остались хотя бы эти воспоминания.

И по-прежнему желал Хлою.

От печальных раздумий Гиба отвлек телефонный звонок. Гиб растерянно взглянул на аппарат. За три недели, прошедшие после отъезда Хлои, он практически не отвечал на звонки. Ему и сейчас ни с кем говорить не хотелось. Но когда после четвертого сигнала включился автоответчик и попросил оставить сообщение, раздраженный женский голос произнес:

– Гибсон Уокер, если ты там, то отвечай, черт бы тебя подрал, или ищи себе другого агента!

Гиб выругался. Мэри он избегал, как и всех остальных. Один раз, правда, позвонил, чтобы сообщить о сломанной ноге и о том, что не будет работать. Она ответила: «Ты же камеру не ногами держишь, Гибсон».

С тех пор на автоответчике накопилось множество ее сообщений. Она права, конечно, но работать он не мог.

– Гибсон! Сними эту сраную трубку!

Он снял трубку.

– Чего тебе?

– А. – Мэри вздохнула с облегчением. – Ты здесь. Значит, ты из-за ноги и к телефону не подходишь?

– Так подошел ведь, – огрызнулся Гиб. – Чего ты хочешь?

– Я хочу убедиться, что ты придешь сегодня вечером на вечеринку журнала «Семь!»

Гиб не ответил. Он зажмурился, пытаясь выдумать подходящий повод для отказа. Впрочем, Мэри лишь одну причину сочтет достаточно уважительной – его безвременную смерть.

– Гиб? – В ее голосе властность смешивалась с досадой. – Молчание – это знак согласия, а не протеста.

– Моя нога…

– Танцевать тебе не придется, дорогуша. От тебя требуется всего лишь прийти и вежливо улыбаться в ответ на заслуженные поздравления. Реклама будет шикарной. Девушки – великолепными.

Но не такими шикарными и великолепными как та, которая недавно уехала.

– До встречи, – заявила Мэри и повесила трубку прежде, чем Гиб успел сказать, что не придет.

В конце концов, Гиб пошел. Что еще ему оставалось делать? Он хотел и дальше работать в этом городе. Он не собирался кусать руку, которая его кормит. Кроме того, – сказал себе Гиб, – не мешало бы проветриться, прекратить нытье и вести себя так, словно жизнь только начинается.

Он надеялся показаться, произнести несколько вежливых фраз, убедиться, что Мэри знает о его приходе, и быстренько испариться. Но при виде гипса добрая дюжина полуобнаженных красоток принялись охать и ахать по поводу его травмы. Все они предлагали исцелить его своими поцелуями. Многие набивались к нему в гости, а три из них заявили, что знают, как отвлечь его от боли в ноге.

Гиб уже не верил, что сумеет от них отделаться.

Он снова и снова повторял:

– Нет, нет и нет.

И, наконец, кто-то взял его за руку и произнес:

– Перестаньте кудахтать. С ним все в порядке. – Жена Финна МакКинли решительно разогнала столпившихся девиц. – Ему нельзя перетруждать больную ногу, так что мы с Финном проводим его до дома.