Читать книгу "Северная Граница - Феликс В. Крес"

Амбеген молчал.

— Должен признаться, ваше благородие, — наконец сказал он, — я принимаю все эти доводы. Более того, меня, как солдата, они не слишком волнуют, я просто не понимаю, почему до сих пор допускалось, чтобы мои солдаты бессмысленно проливали кровь? Где помощь? Где снабжение? Ведь силы алерцев достаточно хорошо известны. Они оцениваются в десять тысяч голов, не считая Золотых Племен, которых тоже все прибавляется. Где взять эти самые победы, если сражаются триста голодных солдат?

— Эрва получила все возможное, — ответил Мивен. — Амбеген, не будь наивным… Мы оба знаем, что Империя к войне не готова… Впрочем, почему должно быть иначе? У нас Вечная Империя, охватывающая весь Шерер, в котором царит Вечный Мир. Десятилетиями, столетиями держать наготове легионы? Просто так, на всякий случай? Но помощь придет, на этот раз более существенная. Уже скоро. Несколько клиньев я дам тебе сразу. Знаю, знаю, что этого мало! Сегодня вечером я созову совет, там ты узнаешь все подробности. В течение ближайших недель сюда прибудут несколько полулегионов. Командира у этих сил еще нет. Как в Кирлане, так и здесь, в Торе, слишком много желающих на пост командующего этой армией. И вот что я тебе скажу: в столице скорее доверят командование человеку совершенно неизвестному, но наиболее подходящему, который знает местность и с самого начала участвует в этой войне. Ведь, как уже говорилось, самое важное сейчас — это военные успехи… Если же таковых не будет, из этого человека сделают козла отпущения. До звания тысячника легиона тебе рукой подать, Амбеген, такими силами не может командовать надсотник… Однако хорошенько подумай. Я сделаю тебя командиром этой армии, ты во главе ее добьешься небывалых успехов, но потом один раз — всего один раз! — ты споткнешься, и тебя тут же выбьют из седла. Все победы припишут себе, перекопают все твое прошлое и обязательно найдут что-нибудь такое, что тебя прикончит. А защититься ты не сумеешь, поскольку у тебя нет ни имущества, ни фамилии, ни высокопоставленных друзей, ты никто. Ну, Амбеген? Ты еще можешь отказаться!

Надсотник молчал.

— Нет, — в конце концов проговорил он. — Нет, комендант, я не споткнусь, и меня не выбьют из седла… Ваше благородие может не бояться за меня — и за себя тоже. Наоборот, я предпочитаю знать, чего можно ждать. И теперь как раз знаю. Спасибо за беседу.

Мивен невольно усмехнулся.

— Отлично, — коротко сказал он. — Но… Прежде чем придет его благородие Линез, мы должны обсудить еще кое-что. Ваше благородие, я лично знаю сотника Равата, но хочу быть уверенным, действительно ли этот офицер…

— По-настоящему достоин доверия, — прервал его Амбеген. — Здесь не о чем говорить. Хорошо, что он рассматривает самые разные возможности, вплоть до перемирия с алерцами. Я требую от своих офицеров, чтобы они думали.

— Конечно, — согласился Мивен. — Однако я о другом. Командиры не суют носы в личные дела подчиненных, однако иногда личная жизнь влияет на службу… Получив это письмо, я втайне собрал сведения о сотнике Равате, его знают многие мои офицеры. Известно ли тебе, что у твоего офицера и, насколько я знаю, друга крайне серьезные проблемы?

11

Тереза вернулась на заставу вне себя от ярости. Она владела собой до последнего мгновения, но в полумиле от ворот, уже не в силах сдерживаться, опередила отряд и появилась на плацу, когда солдат еще не было видно за клубами снежной пыли. Спрыгнув с коня, она сняла шлем и сорвала с шеи грязные тряпки, защищавшие от мороза. Вид заброшенной заставы (снег на плацу доходил до лодыжек) превратил ее раздражение и злость в настоящий приступ гнева. Несколько мгновений она стояла, тупо глядя перед собой, потом швырнула снятый с головы шлем в сугроб. Внезапно оскалившись, она быстрым шагом, а потом и вовсе бегом направилась в сторону комендатуры. Оттолкнув в сторону дежурящего у входа легионера, она ворвалась в комнату коменданта и с грохотом захлопнула за собой дверь. Рават дремал в кресле за столом. Разбуженный неожиданным шумом, он вскочил.

— Спишь?! — прошипела она. — Ты спишь?!

Тереза двинулась прямо к сотнику, словно стола между ними не было. Рават инстинктивно попятился и чуть не опрокинул кресло, когда Тереза наткнулась на крышку стола. Наклонившись, она с яростью смахнула все, что там лежало. На пол полетели какие-то исписанные страницы, завертелось в воздухе гусиное перо. Надкушенный сухарь жадно впитывал чернила из опрокинутого пузырька.

— Что ты здесь вообще делаешь? — взвыла она. — С меня хватит, слышишь?! Я жрать хочу! — завопила она во весь голос. — И они тоже! Все, хватит с меня!!!

Еще не до конца проснувшийся Рават пытался собраться с мыслями. При таком шуме это было просто невозможно. Он открыл рот, но не смог вымолвить ни слова.

— Все время одно и то же! — Тереза оттолкнулась от стола, отступила на шаг и повернулась кругом, разводя руками, словно призывая стены комнаты в свидетели. — Все время одно и то же! А-а-а!!! — снова завопила она. — Я спасаюсь от стай! У меня тридцать человек! — Она схватилась за голову. Тридцать человек, слышишь?! А ты умеешь только сидеть и спать, сам бы взял отряд, вышел да посмотрел! Ездишь вокруг этого проклятого мешка, из которого то и дело вылезает какая-нибудь стая, голов в триста, а то и четыреста! И что мне с ними делать? А?

Она снова навалилась на стол.

— Алерцы ходят сытые, — сказала она чуть тише, с неприятной усмешкой на некрасивом лице. — Они уже приучили крестьян, что запасы прятать нельзя. Если приходит стая, крестьяне бегут в лес или прямо в степь. И ждут. Ну померзнут немного, но вреда им никто не причинит. Стая входит в деревню, забирает все, что нужно, и спокойно уходит. Крестьянам остается достаточно, чтобы они не померли с голоду и даже не чувствовали себя особо пострадавшими. Сгорают только те хижины, в которых ничего нет… И крестьяне научились ничего от стай не прятать. А знаешь, от кого прячут? От меня! Попробуй купить в деревне еды для солдат или овса для коней. Нету! — снова закричала она, отступая и воздевая к небу руки. — Ни за воинские расписки, даже за звонкое серебро — нету! Ничего нет! Как только кончается то, что я везу в мешках, приходится возвращаться! А что я там везу?! Летом, по крайней мере, была трава для коней! Впрочем, меня это траханное быдло вовсе не удивляет! — Она уже визжала от ярости, вытаскивая меч, словно хотела убить им Равата. — Я бы на их месте тоже ничего не дала! Таким легионерам, которым только бы брюхо набить! Деревню от грабежей защитить не могут? Не могут! Хрен бы я дала этим дармоедам! В задницу их!..

Разрубив клинком крайнюю доску стола, она громко выложила все, что касалось задниц легионеров. Наконец Тереза медленно отступила, опустила меч и прикусила ноготь.

— Зачем ты меня туда посылаешь? — прошептала она. — Я больше не могу.

Рават молча смотрел на нее.

Сначала ее вопли взбесили его, но вдруг он неожиданно понял, что на самом деле злит его совершенно другое — он и сам так не может… Да, он не покидает заставы. Но ему не хуже Терезы известно, что происходит, хотя он и не испытал этого на собственной шкуре.