Читать книгу "Лунные пряхи - Мэри Стюарт"

Я замерла, отвернувшись в сторону. Оставалось надеяться лишь на то, что после яркого света глаза его не сразу приспособятся к темноте. В противном случае, стоило ему, огибая стену, посмотреть в эту сторону, как он непременно увидел бы меня.

Сжав руки в кулаки, я засунула их в карманы пиджака Франсис, в то время как мозг мой лихорадочно работал. Что я могла ему сказать? Какое правдоподобное объяснение изобрести для полуночной прогулки в столь неуютном месте?

И вдруг пришел ответ — пронзительный, мелодичный и громкий, — и донесся он из кипарисовой рощицы по ту сторону стены в виде песни соловья, неожиданно ворвавшейся в тишину. И сразу же показалось, что именно ожиданием этого пения и была проникнута вся эта тихая ночь. Я затаила дыхание. Трели, посвистывания и длинные рулады лились и журчали с черного кипариса. Птица, наверное, пропела целых две минуты, а я все стояла, благословляя ее, замерев в ожидании и прислушиваясь одним ухом к удаляющимся шагам Стратоса.

Соловей закончил свою песню. И тут же, не далее чем в десяти ярдах, я услышала позвякивание мелочи в кармане, а затем чирканье спички. Стратос остановился на углу и не спеша закуривал сигарету.

Пламя спички показалось неестественно ярким. Если сейчас он поднимет глаза…

Он запрокинул голову, собираясь насладиться первой затяжкой. Рука моя нащупала в кармане пиджака Франсис пачку сигарет. Я повернулась.

— Мистер Алексиакис?

Он резко дернул головой, спичка выскользнула из его пальцев на землю и потухла. Я направилась к нему, держа в руке одну из сигарет Франсис.

— Извините за беспокойство. Огонька у вас не найдется? А то я вышла без спичек.

— Ну конечно, мисс Феррис! Всегда рад услужить! — Он двинулся мне навстречу, зажег спичку и поднес ее мне. — Поздненько вы гуляете, а? Все осматриваетесь?

Я рассмеялась.

— Изучаю Агиос-Георгиос в ночи? Не совсем. Вообще-то я уже легла, но потом услышала пение соловья и решила выйти.

— Ах да, Тони говорил, что вы обожаете птиц. — Казалось, он держится совершенно спокойно, чуть ли не безразлично. Прислонившись плечом к стене, он махнул сигаретой в направлении кипарисов. — Вон там, да? Они всегда там поют, с детства помню. Теперь я их просто не замечаю. Говорите, сегодня пел один? Вообще-то для них еще несколько рановато.

— Да, только один, да и он, кажется, замолчал. — Я подавила зевок. — Пойду-ка я, пожалуй, спать. Такой длинный день был, но какой чудесный! Может, завтра…

Я резко осеклась, поскольку он вдруг жестом велел мне замолчать, будто какой-то звук насторожил его. Я тоже его слышала, но сообразила это не так быстро, как Стратос; несмотря на свой расслабленный, равнодушный вид, человек этот, должно быть, бдителен и проворен, как лисица.

Мы стояли у стены того самого сарая, который я собиралась обследовать. Он был сложен из крупных необработанных и небрежно подогнанных камней, между которыми имелись многочисленные щели. Звук, судя по всему, доносился сквозь одну из щелей, совсем рядом с нами — тихий, скребущий звук, затем едва слышное шуршание. Внутри Софьиного сарая что-то шевелилось.

Стратос замер на месте, вскинув голову. В неярком пламени его сигареты мне было видно, как блестят у него глаза.

Я быстро спросила:

— Что это?

— Мне послышался какой-то звук. Подождите.

«Колин, — в смятении подумала я, — это Колин…»

Но тут же поняла, что от страха совсем отупела. Будь это действительно Колин, Стратос знал бы это и уж наверняка не стал бы сообщать мне о присутствии мальчика в сарае. Но если в сарае кто-то есть, я знаю, кто это… Я даже не подумала о Ламбисе, который, вполне возможно, бродил неподалеку, ожидая наступления сумерек, чтобы приступить к детальному обследованию деревни; мысли мои сразу же обратились к Марку. Не было никаких оснований для такой уверенности, но я знала, что он там, по другую сторону стены, выжидает и прислушивается, стараясь не дышать, после того как выдал себя невольным движением; я представляла это столь же отчетливо, как если бы вдруг услышала его голос…

Я метнулась в сторону, по неосторожности обдирая ноги о камни.

— Лично я ничего не слышала. Вы пойдете обратно? Может, это просто…

Но он уже двинулся вперед, и я увидела, как рука его небрежно скользнула к бедру. Через калитку он вошел во двор, а я — следом за ним.

Я должна была каким-то образом остановить его и предостеречь Марка.

— Господи, да у вас пистолет! — вскрикнула я и вцепилась Стратосу в руку, стремясь удержать его и стараясь казаться не более чем нервической барышней, в чем, вероятно, и преуспела — голос мой и вправду срывался от страха. — Ради бога, не надо! — вопила я. — Это наверняка собака, не станете же вы стрелять в нее! Мистер Алексиакис…

— Если это собака, мисс Феррис, я не стану в нее стрелять. А сейчас, пожалуйста, пустите меня… ого!

Из сарая послышалась целая серия звуков — теперь уже совершенно отчетливо. Скрип, стук, забавное квокханье и глухой звук от падения с высоты небольшого, мягкого тела. Затем из-за полуоткрытой двери выскочил какой-то комок, который с мяуканьем проскользнул между нашими ногами и скрылся во мраке.

Стратос остановился, убрал руку от бедра и расхохотался.

— Кот! Тот самый злодей, что покушается на имущество моей сестры! Успокойтесь, мисс Феррис, в него-то я уж точно не стану стрелять!

— Извините, — стыдливо произнесла я. — Глупо, конечно, но пистолеты и тому подобные штуки в самом деле приводят меня в ужас. Кроме того, вы сами могли пострадать, ну и вообще. Что ж, слава богу, все обошлось. Совсем недавно я уже общалась с этим котом на тропинке. Наверное, он отправился на ловлю крыс.

— Если бы! Хоть польза какая была бы, — весело возразил Стратос. — Мой шурин держит в сарае манок для заманивания перепелов. Кошки не могут до него добраться, но не оставляют попыток. Ну что, закроем дверь, а?

Он захлопнул ее и пошел со двора. Обратно в гостиницу мы вернулись вместе.

Двор Софьи показался мне еще темнее. Дверь сарайчика была по-прежнему закрыта. Кот исчез, соловей в кипарисовой рощице молчал. Откуда-то со стороны гавани донесся надтреснутый звон колокола — три часа ночи.

Дверь подалась с почти неуловимым скрипом. Проскользнув внутрь сарайчика, я закрыла ее за собой.

— Марк? — чуть слышно выдохнула я.

Никакого ответа. Я стояла, прислушиваясь, но слышала только собственное дыхание. Где-то тут был свален хворост — я чувствовала аромат розмарина, сухой вербены и прочие восхитительные запахи, сразу напомнившие мне о постели, на которой мы с Марком провели предыдущую ночь.

— Марк?

Я стала осторожно, на ощупь пробираться к стене, параллельной тропинке. Негромкий звук за моей спиной заставил меня резко обернуться и напряженно вглядеться в темноту, но оказалось, это всего лишь царапанье когтей и тихий шорох, доносившиеся из угла, где стояла клетка с перепелом. И больше никаких звуков.