Читать книгу "Добро пожаловать в ад - Максим Гарин"

Хоть в метро.

Через двадцать минут он уже начал теребить Рублева:

— Давай, звони.

— Может не будем суетиться, подождем еще.

— Ты прав, Иваныч. Герой последней войны великой Империи.

Работа в Думе развила в Малофееве природную склонность к хлестким фразам и эффектным оборотам речи. Даже сейчас, в отсутствие аудитории, в момент напряженного ожидания, он не мог себе отказать в этом удовольствии.

В назначенное время тот же дежурно любезный голос предложил организовать встречу в четыре часа дня на сто пятом километре Киевского шоссе.

Малофеев отрицательно покачал головой.

— Почему так далеко? Зачем нам прятаться от людей? — спросил Комбат.

— Там кафешка возле дороги. И трасса ведь оживленная.

Малофеев поднял палец, показывая, что хочет все взвесить. Потом махнул рукой:

— Подписываемся. Не больше троих людей с оружием на каждого.

Со стороны Левашова уточнили:

— По двое хватит.

Депутат и на это дал согласие.

— Пусть он считает, что я на все готов ради мира.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯСТО ПЯТЫЙ КИЛОМЕТР

Пока Комбат вел переговоры по телефону, Вельяминов и его помощник подъехали к набережной, к тому самому месту, где в ряду чугунных секций ограждения зиял проем. Больше ничто не указывало на лихорадочное напряжение недавней гонки: визг тормозов, крутые виражи, панику среди посторонних водителей.

У берега уже стояло средних размеров судно с подъемной лебедкой на корме. Барабан мерно вращался, натянутый трос подрагивал. Из воды показалось что-то черное и гладкое, похожее на спину крупного морского зверя — тюленя или котика.

Это была крыша злополучного «вольво». Со следующим оборотом барабана машина почти полностью показалась над поверхностью осенней речной воды — холодной и тусклой, со стальным отливом. Из открытой дверцы хлынул пенный поток. Он чуть не вынес с собой водителя — рука и голова со спутанными мокрыми волосами перевесились наружу.

Сейчас уже никто не смог бы точно сказать: распахнулась дверца при падении, от удара о воду или водитель сам открыл ее, когда автомобиль стал погружаться — надеялся вынырнуть на поверхность.

Остальных утопленников трудно было различить сквозь затененные стекла — только смутные силуэты.

«Вольво» со смятой от удара передней частью медленно вращался в воздухе туда и обратно вокруг собственной оси. Наконец, его опустили на палубу. Вельяминов с помощником вернулись в свою машину и проехали по набережной около километра до моста. Там уже ожидал груз ветхий автобус из судмедэкспертизы.

Корабль проделал тот же отрезок пути гораздо медленнее. Спустившись к воде по каменным ступеням, следователь ждал, пока подадут трап.

— Сейчас быстренько отправят в ремонт, — заметил помощник, имея в виду поднятую со дна машину. — Потом начальство отхватит себе за бесценок.

Вельяминов не стал поддерживать разговор на эту тему. Грешки начальства он воспринимал как нечто само собой разумеющееся — вроде смены времен года, которая повторяется регулярно и неизбежно.

Низкий борт остановился совсем близко, от него несло запахом горячего машинного масла. Вот и трап. Эксперт Казарновский заглянул в салон одновременно с Вельяминовым. Кроме водителя внутри было еще двое.

Один распластался на заднем сиденье с неестественно поджатыми ногами, другой застыл на своем месте рядом с водителем в обычной позе человека, спокойно взирающего на дорогу. Кожа у обоих выглядела неестественно бледной, она словно отбелилась за ночь водой, широко раскрытые глаза сочились влагой.

— Достаем? — спросил эксперт.

— Можно.

Двое крепких мужиков в халатах начали вытягивать трупы по очереди и транспортировать на носилках в автобус. Вельяминов забрал с сиденья заряженный пистолет — его чудом не унесло потоком воды. Помощник делал снимки, в пасмурный день срабатывала вспышка.

На этот раз опознать мертвых удалось достаточно быстро, лица обоих пассажиров обнаружились в базе данных ГУОПа. Исполнители, мелкая сошка. Примерно столько же времени понадобилось, чтобы определить их теперешнего хозяина — у ГУОПа имелся надежный механизм контактов в уголовном мире Москвы, своего рода справочное бюро с регулярно обновляющейся информацией.

Тут соблюдался давно выработанный кодекс взаимоотношений: никакой информации по конкретным делам, по лицам, находящимся в розыске. Только раскладка — кто от кого работает, кто держит под контролем какую точку: казино, кабак, гостиницу, рынок.

Вельяминов получил справку: оба работали на Меченого, по паспорту Михаила Мороза, заметную фигуру криминальной экономики. Этот человек попал в поле зрения органов защиты правопорядка еще в брежневские времена. Начинал с обыкновенного разбоя. В восемьдесят первом залетел по касательной. Кого-то подвели под «вышку», а он получил только пять лет общего режима. Выйдя на волю, быстро уловил ветер перемен.

Наладил связи с таможней, занялся экспортом цветных металлов. Потом, под крышей генералитета группы советских войск в Германии участвовал в переброске партий ворованных автомобилей по воздушному мосту — на бумаге самолеты загружались имуществом из ликвидируемых военных городков.

В девяностом друзья-генералы помогли прикрыть заведенное было на Мороза дело. Потом завеса тумана над бизнесом Меченого сгустилась. Ко второй половине девяностых совокупный капитал его «фирмы» оценивался уже очень и очень высоко. Были косвенные свидетельства, что он причастен к поставкам оружия в Чечню, но ничего конкретного обнаружить не удалось.

Вот и сейчас те, кто передал информацию Вельяминову, знали — она не позволит ухватить Мороза.

Результаты экспертизы позволили совершенно точно установить, что «голубой» из «Калахари» был убит выстрелом из обнаруженного в лимузине пистолета. Сама машина была зарегистрирована на имя водителя — ничем не примечательного гражданина.

— Попробуем пригласить господина Меченого на чашку чая, — пробормотал Вельяминов, просматривая отпечатанные снимки, сделанные на борту речного судна.

— Мой совет — будь с ним поосторожнее. Я слышал, что за этим человеком чья-то спина в ФСБ.

— Люди из мафии иногда запускают такие слухи, авось мы клюнем и остережемся.

Тут Вельяминов вспомнил недавний втык от начальства и свои собственные слова: «В ФСБ не просто так зашевелились. Кто-то хочет, чтобы мне официально запретили у них копать.»

Он подчинился приказанию Гусятникова. Но, может быть, тем самым перекрыл себе единственно верную дорогу?

* * *

Снова Комбат надевал под рубашку бронежилет, проверял обойму в «Макарове». Рядом облачался в пуленепробиваемую «шкуру» Малофеев.