Читать книгу "Русь против Орды. Крах монгольского Ига - Виктор Поротников"

Яромира со временем сменил другой воевода, но крепость почему-то с той поры стали называть Тульской. По одному из преданий, Яромир Тул сражался здесь с разбойными татарами и скончался от ран. Ратники погребли прах Яромира в подвале одной из бревенчатых крепостных башен. Сначала эта башня называлась Тульской, а затем это название закрепилось и за всей крепостью.

Сын и племянник хана Ахмата подступили к Тульской крепости во главе трех тысяч всадников.

Еще при подходе к этому самому южному укреплению Руси татары побывали в трех деревнях на берегах Упы, обнаружив их совершенно пустыми. Смерды из этих деревень со своими семьями и домашней живностью загодя перебрались под защиту валов и стен Тульской крепости. Живя многие годы на степном порубежье, здешние смерды всегда были начеку и умели быстро покидать свои дома, спасаясь от врагов из Степи.

Садехмат-хан со своими воинами остановился под Тульской крепостью, взяв ее в плотное кольцо. Судя по размерам крепости, защитников в ней, даже с учетом сбежавшихся сюда смердов, было не более трех-четырех сотен.

Кайсым со своим отрядом ушел к верховьям Упы, где тоже находились русские деревни и выселки. Пошарив в этих деревнях и не обнаружив там ни одной живой души, Кайсым со своими конниками вернулся к Тульской крепости.

Весь остаток короткого ноябрьского дня татары рубили длинные жерди в ближайшем лесочке, мастерили из них лестницы, с которыми на следующее утро собирались пойти на штурм пограничного русского городка. Два скуластых царевича с заплетенными в косы черными жесткими волосами, сидя у костра, жадно разрывали сильными пальцами изжаренную над огнем баранину, с чавканьем жевали ее и обменивались мыслями по поводу завтрашнего приступа. Они нисколько не сомневались в успехе. Русов в крепости мало, им не выдержать долго, когда татары ринутся на штурм со всех сторон. Пленных и скот царевичи собирались поделить поровну, и только юных русских дев было решено делить по жребию. Так было принято в монгольском войске еще со времен Чингисхана.

Ложась спать на войлочных попонах возле догорающих костров, никто из татар не догадывался о нависшем над ними грозном роке в виде семитысячной конной русской рати, идущей наметом по широкому степному шляху под холодным сиянием высоких ночных светил. Грозная русская колонна двигалась по следам татарских лошадей, хорошо различимых на белом снегу даже в сумерках.

Утром начался снегопад, но это не остановило татар, жаждущих спалить огнем пограничный городок московитов. Ордынцы подступили к Тульской крепости с трех сторон. С четвертой стороны, где был обрывистый берег реки Упы, подступиться было совершенно невозможно ни конному, ни пешему.

Первый штурм, несмотря на решительный натиск татар и их многочисленность, защитники Тульской крепости сумели отбить. При этом русским ратникам вовсю помогали жены и дочери смердов, взявшие в руки топоры и копья.

Садехмат-хан и Кайсым, посовещавшись, решили предпринять следующий приступ не с трех, а с двух направлений, чтобы штурмующие отряды татар могли сменяться, изматывая таким образом защитников крепости.

По сигналу костяной дудки спешенные ордынцы бегом устремились к валам крепости, волоча по снегу длинные, грубо сколоченные лестницы. Татарские лучники забрасывали зажженные стрелы внутрь бревенчатых стен городка, стремясь вызвать там пожары.

Садехмат-хан покрикивал на своих сотников, проносясь верхом на гривастом коне взад-вперед позади идущих на штурм степняков. Ему казалось, что воины двигаются недостаточно быстро, что вокруг слишком много лишней суеты и неразберихи.

Внезапно примчался нукер из дальнего дозора, сообщив о приближении конного русского войска.

– Что ты мелешь? – рявкнул на гонца Садехмат-хан. – Откуда здесь взяться русскому войску?

– Не ведаю, повелитель, – ответил воин. – Только урусы уже близко!

Выругавшись сквозь зубы, Садехмат-хан велел трубачу дать сигнал к прекращению штурма.

Отступив от валов Тульской крепости, татары стали садиться на лошадей, выстраиваясь отрядами по сто всадников. Каждый такой отряд ордынцев имел собственный бунчук из лошадиных хвостов.

Выехав на высокий берег реки Упы, Кайсым и Садехмат-хан увидели невдалеке на заснеженном речном льду приближающуюся колонну русских конников. Над колонной реяли багряно-черные стяги Твери и пурпурно-золотистые стяги Москвы.

– Русов не меньше четырех тысяч, брат, – проговорил Кайсым, разглядывая конную русскую рать сквозь колючие снежные вихри. – Одолеем ли мы их?

– Одолеем! – уверенно сказал Садехмат-хан. – Мы нападем на русов внезапно с двух сторон сразу. Лучники пусть стреляют по князьям и воеводам. Снегопад не позволит русам разглядеть численность нашего войска. Вперед, брат!

Разделив свои силы надвое, татары бросились в атаку, не ведая о том, что еще три тысячи русских конников, совершив обходной маневр, уже зашли ордынцам в тыл. В результате двухсотлетнего противостояния Руси с Ордой русские воеводы прекрасно изучили военную тактику татар, используя при случае военные хитрости ордынцев против них самих.

Конным русским отрядом, целью которого был удар татарам в спину, командовали братья московского князя Андрей Большой и Борис Волоцкий.

Битва двух конных ратей, татарской и русской, поначалу развернулась на заснеженном льду реки Упы. Внезапная атака татар внесла некоторое смятение в голову русской колонны, на которую обрушились сотни стрел. Однако по мере вступления в сражение всех русских полков туго пришлось уже татарам, которые стали откатываться к заросшим лесом оврагам. Царевич Кайсым получил рану в бедро от русского копья, поэтому помышлял уже не о битве, а о бегстве. Садехмат-хан, как разъяренный тигр, бросался на русских дружинников с саблей в руке, стремясь вырвать победу любой ценой. Нукеры Садехмат-хана гибли один за другим, заслоняя своими телами и щитами своего повелителя, утратившего всякое чувство опасности.

Появление на поле битвы дружин Андрея Большого и Бориса Волоцкого довершило разгром татарской конницы, угодившей в окружение по всем канонам заветов Чингисхана. Русичи изрубили две тысячи татар и взяв в плен около пятисот степняков. Среди пленников оказался и раненый ордынский царевич Кайсым.

Садехмат-хану каким-то чудом удалось прорваться сквозь боевые порядки русских полков и затеряться в заснеженной степи.

* * *

Эта победа наполнила Андрея Большого и Бориса Волоцкого горделивым самодовольством. Братья похвалялись перед воеводами тем, что в отличие от великого князя они не прятались от татар за лесными далями, едва им было дозволено присоединиться к русскому войску. Особенно витийствовал в этом смысле Борис Волоцкий, говоривший всем и каждому, что истинный правитель Москвы должен быть во главе рати, по примеру Дмитрия Донского, а не переезжать с места на место вдали от главных событий, выжидая их исхода. При этом Борис Волоцкий открыто намекал воеводам на себя и Андрея Большого, как более достойных претендентов на московский трон.