Читать книгу "Дети неба - Вернор Виндж"

Равна переключилась обратно на синтез от всех элементов — впереди оказалась другая стая, на самой границе освещенной зоны. И это был Амди!

А где же Джефри? Равна внимательно всмотрелась во все окна. Ничего не было видно в темноте. Она отмотала несколько секунд обратно, проделала некоторый анализ образов… нет, Джефа и следа нет. Она подавила импульс повторить анализ, повысив распознаваемость человекоподобия.

Свет ламп постепенно выделил из темноты присевшего Амди. Тележка Белоухого подкатилась на удивление близко, и остальные элементы Свежевателя-Тиратект раздвинулись, встав вокруг Амдиранифани полукругом.

Снова застыл видеопоток. Окно диагностики сообщало, что задержка связана со слухом Свежевателя. До сих пор звук анализатор не уделял достаточно внимания звуковому каналу связи. Равна слышала стук когтей Свежевателя по камню, скрип тележки, но мыслезвук Свежевателя — ультразвук в диапазоне 40—250 к Гц — в основном игнорировался. Образы, свидетельствующие об удивлении или гневе, были бы опознаны и доложены, но детальный анализ потока мыслей был бы невозможен для «Внеполосного» даже в Крае.

Сейчас «Внеполосный» слышал аккорды и бульканье-шипение межстайной речи.

Еще через секунду пошло видео и синхронизированный звук — а внизу, титрами, давался наиболее вероятный, по мнению «Внеполосного», перевод.

СВЕЖЕВАТЕЛЬ-ТИРАТЕКТ:

УДЕЛЯЮ ТЕБЕ [ВРЕМЯ/ЛЮБОПЫТСТВО],

[МАЛЫШ/МАЛЫШИ].

ЗАЧЕМ ТЕБЕ ЭТА ВСТРЕЧА?

АМДИРАНИФАНИ:

Я [?] ОЧЕНЬ ГРУСТНО. Я [?] [?] БОЮСЬ.

ЧТО [?] МНОЙ [?]

Равна еще несколько раз прокрутила разговор. Сопоставляя догадки «Внеполосного» с тем, что знала сама, она часто могла понять речь Стальных Когтей. Последние слова Амди были очень ясны: «Что со мной будет?»

Но тут Амди переключился на самнорский:

— Можно мы будем говорить по-человечески, господин Тиратект? Мне этот язык больше нравится, а на межстайном мне трудно правильно сказать, в чем мое дело.

— Конечно, милый мальчик. Вполне можем по-самнорски.

Человеческий голос Свежевателя был, как всегда, сердечен — манера умного садиста.

Наверняка же Амди распознал насмешку в тоне Свежевателя? В конце концов, восьмерка эта знала Свежевателя-Тиратект еще с тех пор, как Свежеватель был в силе. Но сейчас они все восемь сбились в кучу и подвигались вперед по сантиметрам, почти ползя на брюхе.

— Я очень боюсь. Очень много печального. Если бы не так много, я бы справился, а так я просто глупец, предающийся жалости к себе.

Смех Свежевателя-Тиратект прозвучал почти ласково.

— Ах, бедный Амдиранифани! У тебя способности гения. Когда обычные стаи сталкиваются с несколькими бедами сразу, страдания у них не очень умножаются. Они дополнительной тяжести просто не чувствуют. А у тебя способность к страданию больше. Но даже при этом…

Окно диагностики показало серьезные проблемы с трансляцией. Очевидно, некоторые передающие устройства закрепились на вечерних светлячках, а этих насекомых становилось меньше, когда охлаждался вечерний воздух. Шли секунды, гипотезы «Внеполосного» не сходились. Наконец появился красный флажок, извещающий, что при таких принимаемых данных ясной картины сложить не удается.

Равна вздохнула и подняла уровень приемлемой неуверенности, потом махнула программам, чтобы продолжали анализ. Иногда эти наблюдения слишком напоминали волшебные сказки дотехнической эпохи: чародейка Равна склонилась над хрустальным шаром, пытаясь изо всех сил высмотреть истину в туманных пророчествах авгуров.

Через секунду «Внеполосный» показал свои вероятные предположения: картинки отдернулись назад на пару секунд и перезапустились. Свежеватель говорил:

— И все равно, мой мальчик, что за проблемы тебя беспокоят?

Амди придвинулся чуть ближе.

— Вы создали Булата, Булат создал меня.

Тихий смех.

— Конечно. Я создал Булата и в основном — из собственных элементов. А Булат тебя собрал из новорожденных щенков, рожденных от гениев. Он их покупал, крал и добывал разбоем на всем континенте. Ты редчайшая стая среди стай, рожденная вся сразу, вся из щенков. Как двуногие.

— Да, как человек. — Изобразительные средства «Внеполосного» показали слезы на глазах Амди. — И вот я умираю как человек, пусть даже люди не начинают умирать, пока они еще дети.

— Ах это, — сказал Свежеватель. Равна отметила, что Белоухий подал тележку вперед и вытянул шею в сторону Амди. Ух ты. Перекрывающиеся мыслезвуки должны быть достаточно громкими и сбивать с толку эмоции обеих стай. Но голос Свежевателя — представленный программами наблюдения, не забывай ни на секунду — был так же хладнокровен. — Мы же об этом уже говорили раньше? Одновременное старение — это трагедия, но твоим элементам все еще всего лишь четырнадцать лет. Неприятные времена ожидаются для тебя лет через двадцать в будущем, когда мои грандиозные планы наконец-то…

Амди перебил не совсем уместным:

— Я любил господина Булата. Но я не знал, конечно, что он чудовище.

Свежеватель пожал плечами:

— Таким я его сделал. Боюсь, это моя ошибка.

— Я знаю, но вы же ее искупили! — Амди запнулся и заговорил тише. — А тут вот еще и проблема у Джефри. Вы…

Равна подняла голову. Что там такое с Джефри? Но Амди не стал договаривать.

Помолчав минуту, Свежеватель сказал:

— Да. Я что смогу, сделаю по этому поводу. Но какая же тебя подстерегла новая проблема?

Амди издавал звуки человеческого плача, так плачет потерявшийся ребенок.

— Я узнал, что два моих тела — краткоживущие с Великих Равнин.

Равна не сразу смогла вспомнить. Краткоживущие с Великих Равнин? Расовая группа такая, не отличающаяся с виду от прочих Стальных Когтей, хотя имеют склонность к врожденному сердечному заболеванию. Редко живут более двадцати лет.

В других окнах кивали головы Свежевателя:

— Эти два твоих элемента испытывают боли в груди?

— Да, и зрение у них портится.

— Да, краткоживущие, — сказал Свежеватель. — Это и правда проблема. Я посмотрю… — Звуковая дорожка запнулась — очевидно, «Внеполосный» разбирался в вариантах, восстанавливая смысл. — Я посмотрю в записях Булата, но боюсь, что ты можешь оказаться прав. У псарей это известная дилемма: краткоживущие с Великих Равнин часто обладают превосходным геометрическим воображением. Но при всем при том это все же не одновременное старение.

Амдиранифани била дрожь.

— Когда эти два моих элемента умрут — я уже не буду собой.

— С этим каждой стае приходится иметь дело, мальчик мой. Если нас не убивают сразу, то замены — рутина нашей жизни.