Читать книгу "Шестой грех. Меня зовут Джейн - Анна Данилова"

— Странно, что ты меня спрашиваешь об этом… Но камер там нет. Они внутри, в доме. Ты же понимаешь, зачем он их установил! Но большинство камер я обнаружила и залепила их «глазки» жвачкой.

Я поняла, что она постепенно приходит в себя.

— Хорошо, тогда тем более приходи… Я жду тебя на крыльце.

Я видела, как она через пять-шесть минут вышла, кутаясь в шубку, сбежала по ступеням с крыльца своего дома и направилась к воротам. Потом, высоко поднимая ноги, вязнущие в сугробах, она добралась до моих ворот, и вот она уже поднимается ко мне.

Конечно, она не умылась, и лицо ее под толстым слоем «штукатурки» выглядело просто ужасно. Она накрасилась для свидания, которое, можно сказать, не состоялось по неизвестным мне причинам. Потом она сидела рыдала, сморкаясь в мужнин большой носовой платок (лично я всегда ношу в сумочке мужские платки, предпочитая их женским за их размеры и способность впитать в себя море слез). И вот теперь она стояла передо мной с лицом, похожим на размытую палитру художника-акварелиста. Глаза ее спрашивали меня: «Ты знаешь? Ты знаешь, что в твоем доме лежит труп?»

— Тая, что случилось? — Она была никуда не годной актрисой.

— Мне приснился ужасный сон! Я проснулась и подумала, что у меня сердце сейчас выскочит… Я же совсем одна дома! Какие-то звуки, чьи-то голоса мерещились. А сон… Знаешь, что мне приснилось? — Я потихоньку увлекала Людмилу в кухню, где намеревалась не спеша напоить ее чаем.

— И что же? Ты куда меня ведешь?

— Господи, Люда, ну посиди же со мной! Представь только, мне приснилось, будто Нестора забальзамировали живым!!! Он глаза открыл и сказал, что ему больно от этих инъекций… И глаза щиплет…

Я поставила чайник, достала две рюмки и налила в них водку.

Людмила смотрела на меня нахмурившись, словно не доверяя мне и намереваясь о чем-то спросить. Оно и понятно! К примеру: «Ты знаешь, что в твоей комнате…»

Я достала из холодильника вареный говяжий язык. Острым японским ножичком принялась нарезать его на тоненькие ломтики. Медленно-премедленно, словно задумавшись. Мысленным взором я видела, как Аллен закидывает труп Алексея на плечо («Голову я ему предварительно оберну полотенцем, которое потом выброшу. А то одежду свою испачкаю кровью…») и выходит с ним через дверь черного хода, обходит дом, добирается с передышками до ворот, потом по сугробам — к дому Людмилы…

Я нарисовала ему примерный план первого этажа, указала, где находится действующая морозильная камера, в которой Людмила замораживает все, начиная от туши оленя (у Завалистого есть друзья-охотники) и заканчивая творожными сырками и болгарскими перцами.

Мы с ним посчитали, что на всю операцию по перемещению трупа в морозилку Людмилы у него уйдет максимум минут пятнадцать.

— Знаешь, я только сейчас начинаю более или менее приходить в норму, — сказала я доверительным тоном, обращаясь к Людмиле. Она на моих глазах побледнела. — Аннету, как ты и советовала, я отвадила. Нечего держать шпионку у себя дома! Вот вернется из больницы тетя Женя, тогда мне совсем хорошо будет. Успокоюсь. Мы с ней разработаем план действий…

— Я уж думала, что у тебя случилось что-то… — бесцветным голосом произнесла Людмила и опрокинула водку в рот.

И тут мы обе напряглись — услышали шаги за дверью.

— Тая! — Людмила схватила меня за руку. — Кто это?!

— Успокойся, Люда. Это мой друг.

— Какой еще друг?! Ты что, вызвала милицию?!

— Зачем милицию? Сами во всем разберемся.

В кухню вошел Аллен. Людмила вскочила и с ужасом посмотрела на него, затем — на меня.

— Понятно, — наконец сказала она и тяжело опустилась на стул. — Я все поняла!

— Что ты поняла? — Мне тоже было трудно скрывать свои чувства. — Ты поняла, что тебе не удалось повесить на меня это убийство? Люда, как ты могла?! Как?! Что я тебе такое сделала, чтобы ты навешивала на меня свои проблемы?! Ты же знаешь, что у меня и своих полный рот! Скажи мне, что здесь произошло, пока меня не было дома?!

Людмила с вытаращенными глазами смотрела на меня и, как я понимаю, лихорадочно соображала, о чем мне можно рассказать, а о чем нельзя.

— Ты же отлично понимаешь, что я могу прямо сейчас вызвать милицию… — попробовала я пригрозить ей.

— Нет, ты не станешь этого делать, поскольку труп-то лежит в твоем доме, — усмехнулась она, но не зло, а как-то устало.

«Ну, во-первых, трупа здесь уже нет», — так и хотелось сказать мне, но я промолчала, решив, что правильнее будет приберечь эту ценную информацию до более удобного случая.

— Тем более нам надо договориться, — сказала я, ощущая поддержку стоявшего рядом Аллена. Я тогда даже и не знала, чему мне больше удивляться — тому, что произошло в моем доме, или тому, как повел себя в этой экстремальной ситуации мой французский гость! — Давай рассказывай все с самого начала! Думаю, тебе следует начать с того момента, когда ты решила, что будешь встречаться со своим любовником в моем доме.

— Тая… Я очень виновата перед тобой! Но, с другой стороны, если бы тебе, к примеру, от меня понадобилась такого рода помощь, я бы сделала все…

— Люда!

— Да, я все понимаю. Что я не имела права так поступать… Но мой Гоша совсем с ума сошел от ревности! Повсюду — камеры, никуда-то от них не деться!

— Да, кстати, о камерах. Когда ты сюда шла, ты не могла попасть в поле зрения камеры? — на всякий случай спросила я.

— Нет, это абсолютно точно. Проверено. Послушай, Тая, пусть твой друг выйдет, я не могу при нем рассказывать.

— Тебе придется, поскольку это именно он обнаружил в моем доме труп! — солгала я, чтобы усилить в глазах Людмилы степень моего возмущения. — Я пригласила человека в гости, а тут — такое! Представь себе, что он мог подумать! Будто я решила его подставить и все такое…

— Но я не подумал так… — наивно развел руками Аллен.

Я посмотрела на него страшными глазами, и выражение его лица сразу изменилось. Он выглядел теперь таким озабоченным и встревоженным, что мне показалось, будто до него только сейчас начал доходить смысл всего того, что произошло с ним за последние несколько часов.

— Хорошо, я все расскажу. Да, действительно, я решила, что наиболее безопасным местом для наших встреч будет твой дом, Тая. Ведь в той части, где находится эта комната, ты практически не бываешь, и что там происходит, в твоих комнатах, в твоем крыле дома, не услышат.

— Но я слышала ночью голоса! — возразила ей я.

— Да, я понимаю… Но мы-то с Лешей не кричали, вели себя тихо, как мышки! Да, я дура полная, что все это организовала. Я ведь принесла сюда свои простыни, фужеры… Но все равно гадко, конечно, что мы использовали твой дом. Просто мерзко и пошло! Но все это было… И я цеплялась за этого парня, как за свою последнюю надежду быть любимой. А сегодня… Вернее, вчера? Я знала — ты мне сама сказала, что тебя дома не будет, — и мне захотелось провести романтический вечер с Алексеем.