Читать книгу "Бенвенуто - Олег Насобин"

Звучало это сравнение с Никитóй несколько театрально, но я уже подозревал ее в связях с «конторой» и не удивился. Я только не мог себе представить что клиент-то — это на самом деле я. Полагал, она со мной расслабляется, а клиент у нее кто-то другой, потому что я и подумать не мог, что за мной кому-то придет в голову следить, а уж тем более подкладывать мне красавиц прямо из «совета директоров крупного банка» в постель.

Поэтому, когда она сказала, мол, «влюбляюсь», я не принял этого на свой счет. У нас был хороший секс, довольно интересный, и я сдуру думал, что она ищет именно этого. Плюс ей интересен интеллект своего партнера.

С утра после нашей первой ночи мы отправились на шопинг в Канны, и там, очевидно, нам была устроена «фотосессия». «Конторские» отлично знают, что постельные сцены мужей с чужими красотками некоторых жен раздражают гораздо меньше, чем снимки их неверных супругов с любовницами во время похода по модным магазинам.

Так что Катрин вовсю позировала невидимому фотографу на рю д’Антиб.

После обеда в этот же день мы вместе съездили в наш офис и осмотрели недвижимость. Моя «шери» никогда раньше не видела ее воочию, и объект весьма впечатлил мадам Виржинго размерами, состоянием и местоположением.

Катрин вела себя во время визита сдержанно и строго, но все равно все мои сотрудники, а особенно моя лучшая в мире ассистент Стефани, понимали: мы — любовники и недавно выбрались из грешной постели.

Офисные сотрудники после ее визита, похожего на смотрины, потом всяко перетерли наши косточки. Катрин была найдена «похожей на Карлу Бруни», но все-таки «мадам лучше» (то есть жена моя казалась им более красивой).

А «он» (то есть я) «ради нее из семьи не уйдет». Интригой для персонала, впрочем, оставалось, что именно со мной сделает «мадам» (Ирина), как она поступит, когда узнает, и как это все теперь будет.

Катрин расспрашивала о моих планах и настаивала на нашем деловом партнерстве. Я рассказывал ей и показывал проекты реконструкции здания, а также иные свои деловые прикидки. Я, оказывается, неисправим: даже после всех пережитых кошмаров все равно не переставал активно действовать и предпринимать при первой же возможности.

Она рассказывала мне про свою мать, которая якобы долгое время проработала на высоких постах в Минфине, и парижская биржа для нее, по легенде, просто дом родной. Мать в свою очередь наследовала якобы дедушке — тоже продвинутому финансисту.

Катрин намекала и несколько раз будто случайно обмолвилась, что ее отчим был генералом РЖ, то есть внутренней разведки. Он уже вышел в отставку, но сохранял свое влияние и связи. Отец моей любовницы — аристократ и очень богатый человек, с матерью папа развелся, когда Катрин была еще малышкой. Живет он в районе Тулона, в своем поместье.

Катрин не так давно была замужем и всего пару лет назад начала бракоразводный процесс. Ее бывший муж — очень известный человек, врач и предприниматель, владелец медицинской клиники, а также другой недвижимости в центре Парижа, он тоже весьма богат.

Эту часть биографии, про мужа, было легко проверить. Так оно и есть: ее бывший муж оказался реальным лицом с реальным бэкграундом.

Насколько я могу судить, сопоставляя какие-то отрывочные сведения и связывая оговорки, месье Виржинго, имея высокие доходы, все время попадал в переделки с деньгами. Он считал себя богатым человеком и, очевидно, отказывался осознавать, что французские налоговики отбирают почти всё и у налогоплательщика остается совсем мало денег, независимо от того, сколько он заработал.

Больше получишь — больше и отдашь. Зарабатывал-то он очень много и потому тратил больше, чем на самом деле был вправе, и никак не укладывался в бюджет.

Я даже рискну предположить, что Катрин и завербовали именно на этом: не имея возможности рассчитаться с налоговиками, ее муж неаккуратно обошелся с большой суммой денег, и по этому делу «прихватили» не его, а ее. А может быть, и обоих сразу.

Выйти из весьма неприятной ситуации с необеспеченными чеками Катрин, по ее словам, пришлось через согласие» с налоговиками и, по всей видимости, полицейскими-оборотнями. Они не пропустили красавицу мимо своих лап и сделали из нее то, что сделали.

Как говорила Катрин, «там, у этих тварей, нет ручек на дверях». И она, насколько я могу судить, ненавидела своего муженька за то, что ей пришлось вот так отдуваться за него.

Хотя весьма возможно, что эти жалостливые рассказы-полунамеки про тяжелый опыт с налоговиками лишь очередной стандартный трюк. А сама она была завербована еще с младых лет, по семейным стопам.

«Конторские» не умеют вести переговоры и не любят этого. Поэтому они предпочитают не переговариваться, а просто делают клиенту предложение, от которого нельзя отказаться.

С моей точки зрения, эта негибкость, косность, неспособность к диалогу — одна из главных проблем французской ДСРИ.

К этому следует добавить и жлобство: французская спецслужба платит агентам только в исключительных случаях, крайне неохотно и мало. Весьма увесистые бюджеты, которые им выделяет казна, они предпочитают спускать на себя, на свою красивую жизнь, насколько я могу судить из своего опыта.

Забегая вперед, уместно рассказать, что в 2013 году новый министр внутренних дел Эммануил Вальс инициировал служебную проверку, и эта ревизия подтвердила подозрения против бывшего министра, месье Геана. Клод Геан выписывал себе «премии» из средств, выделенных на оплату информаторов и сексотов.

Доходы, полученные таким своеобразным путем, не декларировались в фискальных органах. Об этом широко писала французская пресса после смены власти в стране. Так что можно себе представить, что творилось на более низких ступенях иерархии.

Очевидно, в отношении меня у французской «конторы» после удачного «гендерного внедрения» открылись новые перспективы. Во-первых, «черти» добыли материал, позволяющий шантажировать меня (с их точки зрения) супружеской изменой.

Хотя сама по себе супружеская измена — это мелковато для вербовки такого тертого перца, каким я уже стал к тому времени во Франции. Скорее этот материал им был нужен, чтобы оторвать от меня жену и начать с ней эффективно беседовать «по душам».

Они рассчитывали, что причиненная Ирине боль может вызвать у нее острое желание мне отомстить. А месть, в свою очередь, — есть один из четырех главных мотивов, по которым человек идет на сотрудничество со спецслужбами.

«Сдать заначки» неверного, похотливого мужа и рассказать о его болевых точках — это первое дело для обманутой жены, в случае если мадам вывести из себя и правильно ей подать ядовитое блюдо.

Во-вторых, установились особые, доверительные отношения между мной и Катрин, офицером секретной полиции. Теперь она могла влиять на мои решения и была способна вести меня за хобот прямиком в западню.

В-третьих, в теории, как и любой мужчина среднего возраста, я должен был распустить павлиний хвост и похвастаться своей «крутизной» перед новой самкой.