Читать книгу "Зовите меня Апостол - Р. Скотт Бэккер"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пауза. Они ожидают от меня ободрения, подтверждения, но не вопросов.
— И что же это за впечатление?
— Джон ударил ее, — сказала миссис Бонжур ясно и безжалостно. — Когда мы ссорились… в последний раз, Джон ударил ее.
— Я… я. — Джон толстыми пальцами вытер слезы. — Я не знаю… не знаю, как это вышло…
Прикрыл глаза рукой, вдохнул — ну, расплачется сейчас.
— Джонни считает: он во всем виноват, — пояснила миссис Бонжур безучастно.
Вот и точка над «i». Джонатан Бонжур — толстая лживая свинья. Правда, выбора особого у него и не было. Сознаться в личной ублюдочности — не шутка. Немногие отважатся. А он еще и адвокат, с совестью у него отношения и так натянутые до предела — и уже очень давно. Его работа — выжимать доход из сомнительного и щекотливого.
Интересно, насколько далеко он зашел?
— У меня последний вопрос, — объявил я. — К вам, мистер Бонжур. Как я понимаю, вы — адвокат и ваша фирма наверняка регулярно нанимает частных детективов.
Вот здесь я его удивил и напугал — и не угадыванием профессии, как мне сперва показалось. Он понял, что ошибся с выбором. Искал недалекого, жадного, ленивого мошенника, а наткнулся на меня.
— Я не уверен, что понимаю вас…
— Такое дело, чреватое последствиями… и очень большими, вы же понимаете, тут столько личного… оно же требует доверия, правда?
— Это я придумала, — созналась Аманда.
Как же, как же. Вас, миссис Бонжур, к этой идее аккуратно подвели и ткнули носом. Джонатан скреб в затылке, жаловался на полицию, на ее нерасторопность и неумение, ныл и ворчал, пока вы, Аманда, не предложили то, что само напрашивалось.
— Так почему?
Джонатана аж скрутило — как я сразу этого не заметил?
— Простите, мистер Мэннинг, но у меня несколько, хм, предвзятое мнение о людях вашей профессии.
Гребаные законники.
— Скажем так, мое мнение сформировалось как результат большого личного опыта.
— Не только в этом дело, — добавила Аманда нервно. — Знаете, Джонатан уже был там, спрашивал, и те люди… они скорее вашего круга, в общем, как вы…
Бля! Наконец-то смысл этого «вашего круга» прошел сквозь мою толстую, привыкшую к логике шкуру.
— Как я? Само собой, — ответил я, улыбаясь. — Вы имеете в виду, социально и финансово несостоятельные?
— Мы думали: вы сможете… сможете говорить на их языке.
— Что, моя рекламка настолько дешево выглядит?
Оба рассмеялись, но только она — искренне.
Ясно как божий день: мистер Бонжур искал заведомого неудачника. Жена пилила, требовала сделать хоть что-нибудь, употребить во благо деньги, заработанные напряжением совести. А я, засранец и очевидный неумеха, по казался идеальным выбором: и мистер Бонжур, и я будем делать вид, что озабочены спасением Дженнифер, но, само собой, пальцем для этого не пошевелим.
Быть может, он ее и убил? Собственную дочь?
Даже для закоренелого циника вроде меня это уж слишком.
Забавно: чем дольше я валялся на кровати, размышляя, тасуя факты, тем упорней мысли возвращались к профессору Баарсу. Он-то и наяву впечатляет, а в памяти — будто больной зуб: и донимает, и сосредоточиться не дает.
— …Я знаю, мистер Мэннинг, знаю доподлинно: человечество давным-давно победило смерть.
Вот уж сказал так сказал! И чем больше я думал над этим откровением напоследок, тем больше терялся в догадках, в запутанной веренице следствий и выводов.
Смерти нет. Да, бля.
Почему это кажется настолько вызывающим, отвратительным даже? Ну конечно, оно льстит нашему тщеславию, подслащивает страх, а люди всегда на такое падки. Но не только же потому.
Если от вас уходил любимый человек, вам должно быть знакомо ощущение утраты — когда пусто, стискивает сердце, хочется за что-то ухватиться, оправдаться, поверить. Когда чего-то страшно не хватает. И безумный Баарс умудрился породить во мне такое же ощущение. Впервые в жизни мне захотелось абсолютности, бесповоротности смерти — неумолимей налогов, непоправимей лоботомии. Мне нужна смерть, как музыкантам — тишина.
Я знаю, вас это ужаснет, но вы ведь нормальны. А здесь речь обо мне. Проклятый способностью ничего не забывать не может видеть смерть иначе как убежище, обещание отдыха.
Смерть — единственное, что не повторяется никогда.
Чтобы успокоиться, я позвонил по мотельному телефону и попросил соединить с комнатой Молли: слышал, как она пришла. Подняла трубку, поздоровалась, сгорая от любопытства. Как и я, и большинство, привыкла вне дома пользоваться только мобильным.
— С чего это ты по мотельному телефону?
— Из-за романтичности, — слюбезничал я фальшиво. — Хочется, знаешь, как в старину…
— Апостол, ты целуешь телефонную трубку, до тебя облизанную сотнями людей! Ты заразы не боишься?
— Я презерватив на микрофон натянул.
Милашка Молли томно рассмеялась — тихонечко так, игриво.
— Апостол, как дела? Как визит в печально известную Усадьбу?
У-у, от ее смешка и голоса меня аж повело, чуть в штанах не взорвалось. Вечно меня пронимает в самый неподходящий момент.
— Вселенское откровение.
— У-у, вот оно как! — Ей явно понравилось меня дразнить. — Рассказывай!
— К Дженнифер Бонжур приставал ее отец.
Молчание, затем — сдавленное «ох». А мне подумалось: может, безоблачное детство Молли в Новой Англии было вовсе не таким уж солнечным? Пусть скелетов на чердаке нет, но уж косточка-другая точно найдется. Нежданные папины эрекции скверно действуют на подрастающих дочерей.
Я обрисовал вкратце рассказанное Энсоном про его дружбу с Дженнифер и про историю с порнографией. И заодно свои подозрения: с какой стати Бонжур, адвокат, наверняка имеющий связи в полиции и среди частно-сыскной братии, пришел за помощью к постороннему, да еще с моей репутацией?
— Ты хочешь сказать, что подозреваешь нанявшего тебя?
Игра начала мне нравиться. Лежишь вот так по разные с собеседницей стороны стены, смотришь в никуда, перебрасываешься вопросами и ответами. Тела разделяет пара метров, а голос бежит сквозь тысячи километров провода. Эротично, правда?
Впрочем, для меня, если подумать, что угодно эротично.
— Я бы не спешил с такими заключениями. Дело серьезное, и проверить нужно тщательно. Хотя Аманде Бонжур стоит узнать, какое дерьмо ее муженек.
Последовала длинная пауза. А затем…
— Апостол, не говори ничего!
Впрочем, да. Молли сразу сообразила: сказать Аманде — значит попросту прибавить еще одну жертву в это дело. Дерьма в жизнь добавится целый вагон. И во имя чего? Разве справедливо заставлять ее мучиться вдвойне?
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Зовите меня Апостол - Р. Скотт Бэккер», после закрытия браузера.