Читать книгу "Зов ангела - Гийом Мюссо"

— Когда будут похороны вашего отца? — спросила она, протирая глаза.

— Послезавтра.

— От чего он умер?

— Не знаю.

Она как-то странно посмотрела на меня.

— Мы не общались пятнадцать лет, — сказал я уклончиво.

Но так как я не чувствовал себя виноватым, то решил, что могу особо не скрытничать:

— У моего отца был ресторан, «Перстень с печаткой», в Оше, на площади Освобождения. Самое обычное заведение. Всю свою жизнь он мечтал получить мишленовскую звезду, но у него ничего не получалось.

Я обогнал несколько автомобилей, прежде чем продолжить.

— Когда мне было четырнадцать, я работал летом шеф-поваром в этом ресторане. Вечером, когда все уходили, я оставался на кухне и придумывал всякое. Так я создал три блюда и пару десертов, которые очень понравились заместителю моего отца, и он порекомендовал включить мои творения в меню ресторана. Моя еда пришлась посетителям по вкусу, и очень скоро люди стали приходить специально, чтобы попробовать эти блюда. Мои блюда. Но отец не желал конкуренции с моей стороны. В начале учебного года, чтобы избавиться от меня, он послал меня в интернат в София-Антиполисе, что на юго-востоке Франции.

— Жестоко…

— Да. А спустя несколько месяцев «Мишлен» присвоил отцовскому ресторану звезду за новые блюда! Помню, отец тогда жутко разозлился, как будто я испортил ему самый лучший день в его жизни.

— Вот идиот!

— Это стало первым шагом на пути к нашему разрыву.

Она подобрала номер «Тайм-аут Нью-Йорк», что валялся у нее в ногах, и показала мне заметку, которую заранее обвела маркером.

— А эта история — правда или вымысел?

— Я не могу читать и вести машину одновременно.

— Тут написано, что вы соблазнили свою жену при помощи миндального печенья!

— Это весьма сжатое изложение ситуации, — сказал я с улыбкой.

— Расскажите!

— В свое время Франческа вышла замуж за одного банкира. Я тогда работал в отеле на Лазурном берегу, где они как раз решили провести свой медовый месяц. Я влюбился в нее, как говорится, с первого взгляда, словно вирус какой подцепил. Как-то вечером я увидел ее на пляже одну. Она шла по берегу и курила сигарету. Я спросил, какой у нее любимый десерт. Она ответила, что это ванильный рисовый пудинг, который ей делала бабушка…

— А что было потом?

— Я всю ночь провисел на телефоне. Звонил в Штаты ее бабушке… Мне все-таки удалось разыскать ее и выспросить точный рецепт десерта. Следующий день я провел в работе и наконец приготовил дюжину молочно-рисовых пирожных, которые потом и преподнес ей в подарок. Ну а дальше ты знаешь.

— Классно, — девушка одобрительно кивнула.

— Благодарю.

— Что ж, вы почти что Шуман, — усмехнулась она. — Чтобы понравиться своей возлюбленной, он писал для нее музыку. А вы готовили пирожные!

* * *

Шалон-сюр-Сон, Турнюс, Макон… Была уже полночь, когда мы проехали указатель: «Лион: 60 км».

— Happy New Year, — сказала Элис.

— С Новым годом, — отозвался я.

— Я умираю с голоду.

— Я тоже. Остановимся на заправочной станции и купим сэндвичи.

— Сэндвичи?! — воскликнула она. — Я провожу Новый год с величайшим поваром в мире, а он хочет, чтобы я лопала чертовы сэндвичи в целлофане!

Впервые за всю неделю я разразился настоящим хохотом. У этой девушки положительно было чувство юмора.

— Ну а что ты тогда предлагаешь? Я не могу тебе ничего приготовить в машине.

— Может, где-нибудь остановимся?

После того как мы оба отмотали четыреста пятьдесят километров кряду, чувствовали мы себя неважно и очень устали.

— Ты права. Мы заслужили небольшой отдых.

Двадцать минут спустя я выехал на дорогу к вокзалу «Перраш», проехал до центра города и припарковался в месте, отведенном для стоянки грузовых автомобилей.

— Иди за мной.

Несмотря на холод, город был весьма оживлен: музыка, фейерверки, толпы зевак, местные пьяницы, распевавшие блатные песни…

— Я никогда не любила тридцать первое декабря, — пробормотала Элис, поднимая застежку-молнию до самого подбородка.

— Я тоже.

Я не был в Лионе целую вечность. В семнадцать лет я три месяца работал шеф-поваром в одном ресторанчике рядом с Опера, на углу улиц Лонг и Пленэ.

— Закрыто, — вздохнула Элис, когда мы подошли к «Вилке».

— Вообще-то, я так и думал. Когда я здесь работал, начальник плевать хотел на новогодний и рождественский ажиотаж.

Неподалеку я увидел небольшой диагональный проулок, выходивший на улицу Платр. Ровно посередине располагались воротца, через которые можно было попасть во внутренний двор ресторана, к заднему входу и кухням. Разумеется, ворота были закрыты на замок, но в эту ночь я уже столько раз нарушал закон, что эта мелкая проблема меня ничуть не смутила.

* * *

Кухня «Вилки» была современной, безупречно чистой и прибранной.

— Вы уверены, что здесь нет сигнализации? — спросила Элис, с тревогой глядя на осколки возле разбитого мной окна.

— Слушай, я ни в чем не уверен, но если тебя это так колышет, можешь вернуться в машину. Имеешь полное право быть трусихой.

— Да не боюсь я! — возмутилась она.

— И между прочим, это ты просила меня что-нибудь тебе приготовить…

Она посмотрела на меня с вызовом.

— О'кей, я займусь спагетти, а вы приготовите миндальные пирожные, идет?

— Пирожные? — Мне не очень понравилась эта идея. — Нет, это невозможно. Мне нужны как минимум сутки, чтобы сделать что-то достойное. Если их не поместить в холодильник, они…

— Да, да, я поняла: вы сдрейфили.

Ее слова задели меня за живое.

— Как тебе будет угодно. А как ты собираешься готовить спагетти?

— Соус песто, — ответила она, открыв один из холодильников. — А в морозилке есть свежий базилик.

Она принялась разбирать ингредиенты, а я разогрел духовку и вскоре присоединился к ней.

— Передай мне эту хрень! — Я указал на салатницу из нержавейки.

Она усмехнулась, и на ее лице появилась столь редкая, но оттого только еще более приятная улыбка.

Я растопил в салатнице сахар, миндальный порошок и какао. Она замочила базилик в теплой воде, затем отрезала стебли, а листья выложила сохнуть на тряпку.

— Грана падано или пармиджано реджано? — спросила она в раздумьях.

— Пармиджано! Почему ты сбежала? — спросил я резко, глядя, как она натирает пармезан.