Читать книгу "Дорогой дневник - Тори Ру"

мне по ушам, что хочет новых ощущений — я ей и это дал. Понимал: ей приспичило выйти замуж и залететь назло ему, но был настолько дурным, что меня это устраивало. Дальше ты знаешь.

Баг рассказывал свою историю без всяких эмоций, словно читал с листа, и я осторожно взяла его за руку:

— Ты и резаться начал из-за нее?

— Нет. Резаться я начал из-за того, что мне нужна была ты.

Он безмятежно заглянул в мои глаза, и мне стало по-настоящему страшно: в себе ли он вообще?

— Баг, когда мы сидели на крыше в мой день рождения, я уже видела у тебя…

— Мне нужна была ты, — упрямо перебил он. — Я всегда чувствовал, что где-то существует кто-то того же порядка, что и я. Человек, с которым я узнаю счастье и свет. И я верил, что обязательно его повстречаю. Я жил, но свет так и не находился, да и не похоже было, что мне когда-нибудь так повезет. Появились мысли, что я просто не достоин ничего хорошего. Я злился на отца и мать, встрял в бессмысленные отношения и больше ни на что не рассчитывал. А иногда просто терял себя: вокруг и во мне была пустота. Вот тогда я и начал…

У меня перехватило дыхание, и рыдания подступили к раскаленному горлу. С первого взгляда в переполненном автобусе он знал меня. Знал даже истинную причину моего самого страшного и мерзкого увлечения, потому что сам проходил через это.

— Было “весело”, когда я понял, что ты существуешь, а я уже испоганил все что можно никому не нужными обязательствами. — Баг сжал мои пальцы. — Но теперь ты со мной, и все будет хорошо.

Сюрреализм. Все, что он рассказал, я с легкостью могла бы спроецировать на себя.

Точно так же и я всю жизнь заглядывала в лица прохожих, словно потерявшийся щенок. Я тоже искала кого-то, в чье существование свято верила, и мне было пусто, тупо и больно, потому что я его не находила.

А когда мы с Багом наткнулись друг на друга, я замкнулась на нем. Нашла смысл.

Люди и обстоятельства, мешающие нам быть вместе, шли бы вы лесом! Потому что передо мной сидел и держал меня за руку смысл моей жизни. Не всякому удается его обрести.

— Баг, помнишь вечер, когда ты ждал меня у школы? — сквозь теснящиеся в груди эмоции прохрипела я. — Ведь я тогда всерьез решилась на страшный шаг, и меня некому было остановить. Ты один оказался рядом. Ты услышал мой немой вопль о помощи. Ты, совершенно посторонний человек, спас мою жизнь. И до сих пор спасаешь. Каждый день. Сама мысль, что ты есть, дает и мне право на существование… Потому что для меня ты — и есть свет и счастье.

Баг обнял меня, и мы сидели так долго-долго, пока стук сердец не замедлился, а холодная комната не наполнилась умиротворением и уютом.

А потом Баг глубоко и долго целовал меня в губы.

Мы все же оказались в холодной кровати, но теперь все происходящее воспринималось мной по-другому. Теперь это стало нашей священной войной против всех. Нас осудят, нас заклеймят, но одиночки, больные и ненормальные, зацикленные друг на друге и загнанные в угол, способны на все.

За окном почти рассвело, поехали первые автобусы, дворники заскребли лопатами по остаткам еще не умершего своей смертью снега. Мы без сил упали на кровать и провалились в сон.

Я проснулась раньше Бага, не открывая глаз, долго прижималась к нему под одеялом, и душа звенела от ощущения чистого, незамутненного, хрупкого счастья.

Потом мы ржали, целовались и валяли дурака, пили кофе на просторной холодной кухне и через стол тянули друг другу руки, словно сопливые влюбленные школьники.

Естественно, я не пошла ни в какую гимназию. Естественно, мой переведенный на беззвучный режим телефон раскалился от звонков родителей и сдох еще накануне.

Пока я одну остановку возвращалась домой на автобусе, посредник Бага Yato/Yaboku прислал пять сообщений с клятвами в вечной любви.

Дома я объявилась в десять утра, в грязи и блевотине, перегаре и засосах, а вечером получила заслуженных “пряников” от вернувшихся с работы мамы и папы.

Однако даже несмотря на учиненный родителями скандал, я дебильно лыблюсь.

***

Дорогой дневник! Я умолчала кое о чем.

Утром, когда я отмокала в роскошной огромной ванне, Баг все-таки ответил на входящий звонок. Вот что я услышала в его исполнении, дословно:

— Привет. Мань, не блажи, ага? Поверь мне, ты сможешь протянуть и без светло-розовой кофточки. У тебя их там и так до хрена. Все, я сказал. Нет, не приеду. Нет, не могу. Делай что хочешь!

А когда Баг заперся в душе и включил воду, я заглянула в приоткрытую дверь, расположенную напротив гостиной.

Желто-зеленая комната была заполнена плюшевыми зайчиками и мишками, а в ее центре стояла одинокая кроватка, ожидающая появления новой и чистой жизни, к которой Баг был причастен. И все наши ночные разговоры и данные друг другу клятвы вдруг превратились в полный бред».

Глава 35

7 апреля, пятница

Сегодня, ровно в семь ноль-ноль, мой домашний арест вступил в законную силу.

С выражением лица а-ля Кот из «Шрека», я мечусь от мамы к папе и обратно в надежде вымолить прощение, но жалостью их уже не пронять.

Формально я взрослая и даже пытаюсь скандалить, но папа обрывает мои препирательства заверением, что отныне и до скончания времен будет довозить меня до школы на машине и пресекать на корню любые эксцессы.

Он не понимает, что причина моего бунта — один нестабильный и странный парень. Женатый парень…

Черт знает что.

Моя взбесившаяся душа готова выломать ребра и отлететь к Багу, я тайком пишу Yato/Yaboku жалобные сообщения о чудовищной родительской несправедливости и демонстративно отказываюсь от завтрака.

Папа спускается к машине чуть раньше — чтобы протереть стекла и прогреть мотор, но вскоре возвращается злой и угрюмый и вызывает такси. Оказывается, какие-то упыри прокололи у «нашей ласточки», папиной KIA Rio, все четыре колеса.

Такси долго не едет, папа орет на диспетчера, и я, накинув парку и подхватив рюкзак, под шумок сбегаю из квартиры.

Протискиваюсь на заднюю площадку доживающего свой век автобуса, цепляюсь за липкий поручень и ликую от предвкушения — настроение не портят даже возникающие со всех сторон сумки и локти попутчиков. На следующей остановке в салон поднимается Баг — рассыпаясь в извинениях, расталкивает сонных