Читать книгу "Безымянные боги - Иван Жеребилов"

место. Десятника мужичок не заметил и вскоре преспокойно вернулся обратно в избу, откуда сразу послышались приглушённые голоса и звук ударов. Ждан порадовался, что по летнему времени, ставни широко распахнуты. Жаль, что к дому не подступают никакие заросли, он подумал было, что придётся ждать темноты, но вовремя вспомнил про шапку баенника, достал из-за пазухи потрёпанный колпак, натянул поглубже и чуть не выругался от неожиданности, не увидев собственных рук. Посидел немного, привыкая к новому состоянию и медленно, чтобы ни одна тростинка не ворохнулась, двинулся к распахнутому окну.

Никто его не заметил, да и тем, кто сидел в избе, похоже, было не до незваных гостей. Подобравшись к окну, Ждан осторожно заглянул внутрь и увидел, что посреди горницы расположились четверо — один, тот самый плюгавый мужичок, выходивший во двор, притулился в углу, потирая припухшую скулу. У стола сидели двое здоровяков в кожаных куртках с металлическими нашлёпками, такие любят носить разбойники, и весит легче, чем кольчуга, и не звенит, и от любого секущего удара убережёт, в случае чего. Один из здоровяков, лысый, с вислыми усами, сосредоточенно протирал тряпицей длинную саблю, второй, с лицом простецким, даже обманчиво добрым, поганил столешницу, вырезая на ней что-то кинжалом. Ждан чуть не сплюнул от омерзения, стол — длань божья, через него боги людям милость свою являют: кормят, поят, вместе собирают. Как же можно по божьей ладони кинжалом? Но лиходеи, они лиходеи и есть. Последний из четвёрки — ражий мужик, с бородой, собранной в косу, на манер северных мореходов, сейчас стоял боком к окну, и Ждан очень хорошо рассмотрел красное, по-видимому, от ярости, лицо, обезображенное сизым шрамом, поперёк щеки.

— Я вам что сказал, балябы[2]?! — прорычал ражий, обводя взглядом всех троих. — Во двор ни шагу!

— Так мы и услышали, — спокойно ответил лысый, не отрываясь от полировки сабли. — Это, вон, Блуд непонятливый.

— Да, что-я-то?! — вскинулся плюгавый. — Прижало, до ветру…

— Я тебе мехирь[3] твой поганый отсеку сейчас, — прорычал ражий. — А зев зашью, чтобы ты пива больше ни капли не выпил.

Плюгавый Блуд молча сжался, видно слова главаря небыли пустой угрозой, зато сидевшие за столом заржали, будто услышали, что-то смешное.

— Тихо всем! — осадил их ражий.

— Да, что ты так расквохтался, Дан? — подал голос тип с кинжалом. — Мы и так уже второй день сидим, ждём впустую. И, кого ждём? Мальчишку какого-то. Понапридумывали каких-то уловок, что ты, что этот… который заплатил, а толку? Ну, не сдержался Блуд, ну, выскочил до ветру. Бывает, и за худшие проступки милуют. Или ты чуди боишься? Вон, первого порешили, и бабу его тоже. А говорили, будто они чуть ли не самими волхвами заговорённые.

— Ты, Крапива, язык прибери, а то уже по полу волочится, — чуть тише, но с явной угрозой ответил Дан. Тех двоих мы легко порешили потому, что они опоённые были, а тот, кого ждём, трезвый будет. Или ты не слыхал, как Гостята этого мальца взялся убить? И где он теперь? Гниёт он где-то в канаве, и червей кормит. Тем более что нам строго настрого запрещено его резать да колоть. Только душить. Это все услышали?

Блуд согласно закивал, а вот остальные двое лишь недовольно переглянулись.

— С чего это? — протянул лысый. — Лучше уж сабелькой по шее…

— Я тебе, Вук, потом эту сабельку знаешь, куда запихну? — прорычал Дан. — Если справим всё не так, как велено, нам не то, что не заплатят, а всех на корм рыбе пустят.

— Утечём, — отмахнулся тип с кинжалом. — В первый раз, что ли?

— Ты, я смотрю, у нас самым умным стал, — прищурился Дан. — Так, я тебе скажу, что в этот раз не выйдет утечь.

— Тогда как заказчик заартчится мы его…

Кинжал со свистом вспорол воздух.

— Это ты перед девками гулящими будешь хвастать, — осадил ражий. — Здесь такое не пройдёт. Надо сделать всё так, как велели, тогда и с прибытком останемся, и наше всё сохраним. Потому повторяю — никуда из избы не выходим, ждём чудского парня, с бляхой десятника на груди, как войдёт в избу — двое за руки, один в ноги кидается и на пол валим, душить буду я сам. Как перестанет дёргаться — верёвку через балку и его, уже покойника — в петлю, вроде как сам удавился.

— Зачем так сложно? — подал голос Вук, закончивший полировать саблю.

— Чтобы все подумали, будто это он прирезал, и дружка своего и бабу, — пояснил Дан. — Те, кто его обнаружат, должны подумать, будто ссора промеж них вышла, может, из-за бабы это, а может, из-за старых дел.

— Мудрено, — покачал головой Крапива. — Любой волхв, ежели позовут его, нас по следам отыщет.

— Не отыщет, — Дан достал из-за пояса кожаный мешочек и поднёс к носу Крапивы. — Посыплем за собой вот этим, и никто нас не найдёт.

— Тоже наниматель дал?

— Он, собака.

В голосе бандита явственно прозвучали страх и ненависть.

— А если он вообще не придёт?

—Наниматель сказал, о том можем не беспокоиться. Придёт, никуда не денется.

Ждан отодвинулся от окна и чуть перевёл дух, хотя сердце заколотилось как у зайца. Они ждали именно его! Значит, кто-то намеренно направил его сюда. Тот, кто нанял этих душегубов, был уверен, что Ждан придёт. Но кто? Неужели стражники? Ждан припомнил простоватых дядек, смеявшихся над любовью вдовы и вчерашнего отрока, и сразу отмёл эту мысль. Их, похоже, использовали втёмную, так же, как и его. А что Лан? Судя по разговору татей, товарища уже нет в живых, как и