Читать книгу "Последний наследник Триады. Том 3 - Григорий Магарыч"

Как долго мы будем молчать на его выпады?

«Нулевой» указал пальцем на доклад, который только что прочитал.

— Это ты называешь выпадом?

— Не только я так считаю, господин Нулевой, — заиграл желваками парень. — Каждый хочет знать, почему мы бездействуем и не можем дать отпор ублюдку, который гадит нам под дверь и при том лишь укрепляет свои позиции.

— Выжидать лучшего момента для удара, друг мой, это всё, что мы можем сейчас делать, — без нотки иронии пояснил мужчина «нулевого круга». — Шагайн — мелкий вредитель, и он не стоит тех рисков, которые понесёт Центр в очередной поспешной попытке его устранить. Пусть уничтожает то, что принадлежит Громовым. Это лишь делает его идиотом в глазах окружающих.

Парень нахмурился, потирая перстень на безымянном пальце. Он был недоволен позицией Нулевого. Возможно, спокойствие начальства раньше и помогало Вольным действовать с холодной головой даже в самых трудных ситуациях. Но сейчас оно было не к месту.

— Этот «мелкий вредитель» убил наших людей в Архангельске, — заявил член второго круга, сжав кулаки. — И продолжает посягать на жизни близких мне людей. Его позиция идёт вразрез с нашей, а это значит, рано или поздно нам придётся от него избавиться. И лучше рано, господин.

Мужчина затушил окурок сигареты в пепельнице. Снова взял пачку в руки, высунул новую сигарету и сообщил:

— Будь я таким же эмоциональным и вспыльчивым, как ты, друг мой, наша организация ни за что бы не прожила в самом сердце Империи до сегодняшнего дня. Подумай об этом и заруби себе на носу, говорить со мной в таком тоне не стоит.

— Прошу прощения, господин, — склонил голову парень.

— Чтобы убрать противника тихо, нужно бить точно и по нужным точкам, — мужчина в очередной раз выпустил облако едкого дыма изо рта. — Узнаем, что значит слово «Даркар» и то, как Шагайн связан с туманом, прижмём к стенке и повесим всех собак. Вопросы?

Парень кивнул.

— Есть вопросы. Юрий Громов после разрыва контракта с Центром впал в отчаяние и вызвал родного брата на дуэль по кодексу стали, господин, — озвучил он. — Разве это не лучший момент для того, чтобы избавить Центр от вредителя и заставить его ответить за все унижения?

— Это не лучший момент, но момент, — многозначительно покачал головой мужчина.

— Все понимают, Юрий Громов не победит, — без раздумий заключил член второго круга. — В равном бою Константин Шагайн слишком опасен. А терять человека, который готов работать на вас при любом раскладе, не выгодно. Обеспечив Юрию победу, мы убьём двух зайцев. Избавим род Громовых от неугодного главы, а Центр — от мелкого вредителя.

Мужчина кивнул, внимательно анализируя сказанное. Затем после минуты раздумий отметил:

— Тот, кто не выгоден нам, полезен нашему противнику, друг мой. Биться в открытую против Шагайна, который получает личную поддержку от Романова, это уже не попытка приструнить отбившегося от стада наглеца. Это попытка ударить по репутации Империи.

Парень поджал губы. Он не желал слышать такой спокойной размеренной речи. Он ждал действий от Вольных. Ждал приказ — убрать любой ценой. Но… этот человек не собирается рисковать своим положением. Уж слишком хорошо сидит.

— Князь Роберт Августинов предложил Юрию Громову помощь в дуэли, взамен на оплату долга за уничтоженное хранилище, — сообщил парень, сдерживая злость в голосе. — Это значит, что мы уже втянуты в этот конфликт.

— Пешки вроде Августинова принимают такие решения? — скривил брови мужчина в недовольстве. — Он совсем спятил разбрасываться такими обещаниями?

— Это ещё раз доказывает, что наш авторитет падает с высокой скоростью, — отозвался парень.

— Свяжись с Августиновым, предупреди, что следующая такая своевольность станет для него последней, — велел мужчина. — Но, раз он уже поневоле ввязал нас в конфликт, придётся принимать в нём участие. Вызвони членов первого круга. Ко дню дуэли они должны быть на своих позициях.

— Сделаю, господин, — почтительно склонился в поясном поклоне парень. — Разрешите заняться вопросом немедленно?

— Разрешаю.

* * *

Я перевязывал раненую икру лечебными бинтами, когда почувствовал присутствие незнакомой ауры в радиусе сотни метров. Ворча под нос, посмотрел в окно и заметил свет автомобильных фар и незнакомый силуэт, который стоял у ворот в окружении десятка рослых мужчин в классических костюмах с гербами Империи.

Незнакомец несмотря на охрану и прочее вёл себя вежливо, не выбивал ворота (что свойственно имперцам), не врывался на мою территорию без предупреждения. Лишь беспрерывно тыкал пальцем в звонок.

Первая мысль, которая всплыла в голове — кого там черти носят в такой поздний час?

Недовольно бурча под нос, я спешно закончил с перевязкой, натянул штаны и футболку, вышел на улицу — и открыл ворота. От того, что я поглядел в упор на имперца, меньше вопросов не стало. Разве что уверенность в том, что ни я, ни мой реципиент его не знаем.

Единственное, я краем глаза осмотрел автомобиль и в очередной раз отметил для себя флаг Росссийской Империи. Сделал нужные выводы.

— Доброй ночи, господин Шагайн-Громов, — вежливо приветствовал незнакомец, расположив к себе. — Меня зовут Тютчин Игнат Васильевич, я личный помощник Его Величества Романова по внутренним делам Империи. Прошу прощения, что явился в такой поздний час, но дело, по которому прибыл, не требует отлагательств.

Я, подавив желание хлопнуть перед его лицом воротами, лишь распахнул их шире. После чего сделал шаг в сторону, чтобы мужчины последовали во двор. Те сделали это без лишних вопросов. Охрана осталась на улице, господин Тютчев же вошёл вместе со мной в дом.

— Предлагать кофе не буду, я вас не рад видеть, — присел я напротив. Поднял уставший взгляд на Игната Васильевича. — Говорите, господин Тютчев. Что за срочности?

— Для начала хотел бы полюбопытствовать, — помощник Императора по внутренним делам внимательно поглядел на мою ногу. — Вы ранены, господин Шагайн?

— Тренировки, — недовольно пробурчал я. — Без прелюдий. Следующий вопрос.

— Как скажете, — кивнул Игнат Васильевич, высунув из сумки свои записки. — Я прибыл к вам по приказу Его Величества Романова с вопросом, который касается вашей дуэли с господином Громовым. Нас интересуют условия, место и время дуэли.

— Это вас не касается, — мотнул я головой. — Не суйте нос в чужие дела.

— Послушайте, я не пытаюсь контролировать вас, — тут же спохватился Игнат. — Информация поможет оградить вас от возможных нападений со стороны. Ни для кого не секрет, что вы сейчас на мушке у многих влиятельных людей.

Я хмыкнул, покачав головой. С каких пор их волнует моя личная сохранность?

— Для меня большая честь слышать, что Его Величество Романов беспокоится обо мне, но к чему такие меры? — развёл я руками. — Я и сам способен за себя постоять. Поверьте.

— Вы не понимаете масштабов проблемы, господин Шагайн-Громов, — возразил Тютчев. — Я сейчас говорю не о паре-тройке людей. Речь об огромной организации «Центр», которая считает вас главной угрозой порядка в стране.

— Они знают, что я под вашим надзором.

— Это не имеет значения, — возразил Игнат Васильевич. — Извините, но я… кхм, я настаиваю. Иначе вам придётся долго отлипать от меня. Я приставуч, заносчив и неприятен в таких моментах.

А он умеет уговаривать. Молодец. Я, не желая и мысли посвятить этому человеку, спокойно поднялся на ноги, подошёл к шкафу и взял в руки конверт. Вручил его Игнату Васильевичу и присел обратно.

— Исходя из опыта, такие предложения не звучат просто так. Тут должна быть выгода в том, чтобы я оставался живым, — добавил я, поглядев в глаза Тютчеву. — Я бы хотел знать заранее, к чему мне придётся готовиться?

— К сотрудничеству, — поднялся на ноги Тютчев. — Ну-с, я свою задачу выполнил. Вам желаю как можно скорее восстановить ногу, а нам — подготовиться, поэтому, с вашего позволения…

Я кивнул, проводив взглядом имперца и последовав за ним до самых ворот. Когда мужчина покинул мои владения, я продолжил перевязку. А когда все водные процедуры были окончены, отправился на долгожданный покой.

* * *

Следующие дни моей жизни проходили в более спокойном ритме. Казалось, в ожидании скорой дуэли затихли все, кто имел отношение ко мне и брату. А это целый срез влиятельных людей, способных доставить хлопот.

Да, об этом говорил Тютчев, но тогда мне казалось всё абстрактным, высосанным из пальца. Но чем ближе я приближался к дате дуэли, тем больше был уверен в правости