Читать книгу "Галопом по Европам - Андрей Готлибович Шопперт"

Нужно запомнить. Осчастливить Европу.

— Тут учитель ругается …

— Дурашка, тебе меня и Василису бояться надо, а не учителя. Хотя, стой. Вам переезжать надо. Ты сказку про Незнайку на Луне не читал же. Там Пончик классный способ придумал, как уборками не заниматься. Нужно тупо переезжать. Вот что, Федя, тут, где подстричься можно?

— Учитель ругался три дня …

— Да пофиг, мы сделаем из него завидного жениха. Мелковат, конечно, ничего, ботинки на высоком каблуке закажем. Общественные бани есть в Вене? Там же унисекс у вас. Прикольно. — Брехт склонился над композитором и легонько ему по морде надавал, перчаток не снимая.

— А? — затравлено огляделся пришедший в себя Бетховен.

— Слушай сюда, юноша, сейчас поедем в баню. Потом я тебе сниму квартиру новую и слуг найму. Одежду поменяем. Вши на твоей. Каждый день мыться будешь. Я специального человека найму … А хочешь, дивчину? Она тебе спинку будет тереть, потом маслами благовонными спинку намасливать, массажик там. Благодать.

— А? — так и лупает глазами гений.

— Да, про вино. Знаешь, почему это вино сладкое? Слушай и запоминай. Когда виноград бродит, то одна молекула сахара, который в винограде, переходит либо в спирт, либо в уксус. Обычно пополам. Две получаются. И не спорь! Это аксиома, — Людвиг чего-то сказать пытался. — Так вот. Сбил блин. Ага. В тех сортах винограда, что тут выращивают, примерно десять процентов сахара, а то и меньше. Ладно. Не нужно тебе этого знать. Другое запомни. Если добавить в вино оксид свинца, то он переходит в ацетат свинца, взаимодействуя с уксусной кислотой, а эта хрень, ацетат этот, сладкая. Сладкий. Что получается? А получается, что дрянное вино кислое превращается в сладкое и вкусное. Кислота уходит, превращаясь в сахар. И брожение ещё эта хрень останавливает и прозрачность увеличивает. Всё бы хорошо, только вот свинец, это такой же яд, как и мышьяк. Немного послабее. Он в организме накапливается. Признаки отравления простые, колики в животе, поносы, стул чёрный бывает. Кивни и рот закрой. Какашки чёрные бывают?

— И… А … Если …

— Иа, говоришь. Понятно. Да, если пить из свинцовой посуды, то тоже травишься, хоть и не так сильно. Кубок твой я забрал. Завтра куплю новый из серебра. Да, ты запомни, маэстро, серебро убивает микробов всяких, так, что пей только из него. Тут у вас всякую хрень подцепить можно. — Брехт довольный произведённым эффектом остановился, сделал вид, что задумался и внимательно рассматривает композитора. — Василиса тебе микстуру сейчас для очищения организма от яда выдаст. Пропьёшь, потом поговорим про слух. Про глухоту твою. Тут такое есть предложение. Тебе надо к учительнице Василисы в Москву ехать. Матрёной зовут. Она точно вылечит. Там не Вена, конечно. Но люди не беднее и любить тебя больше будут. А в Петербурге есть эрмитажный театр, там, не хуже, чем в Вене. Тут Наполеон скоро войной на Вену пойдёт. А у нас в Санкт-Петербурге не будет этого самозванца. Так, что если хочешь долго и счастливо жить и не оглохнуть, то начинай собираться. Где-то через месяц домой поедем. Женим тебя там …

— На Васильиса? — успел вставить Людвиг ван?

— На Васильисса? Хм. Васька, пойдёшь за гения.

— Бу-бу-бу.

— Говорит, что постричься, побриться тебе надо и вино бросить пить. И ещё зубы чистить, воняет, говорит от тебя. Смердит.

Событие сорок шестое

Вот здесь, на этой полке, у меня стоит Библия. Но я держу её рядом с Вольтером — как яд и противоядие.

Бертран Рассел

Линц. Линц он стоял и стоять будет. Сразу уехать не получилось. Сначала с Вильгельмом I пободаться пришлось. Это новоиспечённый курфюрст Гессенский. Прирезали ему чего и объявили его — ландграфа Гессен-Кассельского курфюрстом. Интересную информацию про этого товарища поведал Брехту благодарный за прирезанное княжество Карл Баденский. У этого шестидесятилетнего старичка кроме жены почти десяток любовниц и в сумме от всех них несколько десятков детей. Роту сформировать из отпрысков можно. Силён дедулька. А ещё этот товарищ торгует солдатами. В прямом смысле этого слова. Набирает из крестьян роту, одевает, учит ходить не как попало, а строем, и продаёт нуждающимся за приличные деньги. Эта торговля приносит ему колоссальные доходы, и сделало одним из богатейших немецких князей этого времени. Своё громадное состояние, товарищ не в кубышке под кроватью хранит. Отнюдь. Оно в банке хранится, которым управляет (Бабам) франкфуртский банкир Майер Амшель Ротшильд. Ну, чего. Одним выстрелом попробуем этих двух вальдшнепов свалить.

Товарищ ходит в парике и, по словам дедушки императрицы, является злостным консерватором. Даже все солдатики, продаваемые, были у него в париках. Двое гренадёровиз этого войска сейчас и ходили по Вене, сопровождая курфюрста. Оба выше Брехта и в плечах поширше. Ужас ужасный — двухметровые богатыри с плечами по полтора метра и зверскими рожами. Прикупить потом у Вильгельма обоих двух надо. Одеть в индейские одежды и во дворец с ними к Александру ходить.

— Князь, — Брехт попытался с ним по-человечески сначала, — Ты оставь в покое княжество Сайн-Витгенштейн, а я тебе за это ничего не сделаю.

— Я должен стать королём. Королём «хаттов». — И вперёд шагнул, почти вплотную в Петру Христиановичу встал. Тоже высокий, под метр восемьдесят, до носа Брехту макушкой достал. И ещё парик завитой.

— Да, флаг в руки, барабан на шею и барабанные палочки за пазуху, только княжество не трогай.

— А то что? Ведьму натравишь?! — все уже знают, все стороной обходят, а этот ерепенится. Силён старикашка.

— Не боишься? И правильно. Сказки это про собак и ослов, не видел никогда, чтобы Василиса кого-то в них превращала. Она добрая волшебница, она просто порчу на твоего сына наведёт.

— Я не верю в эти сказки! — но сфальцетил. Слишком громко не верит. Не по Немировичу.

— А и ладно. Если что-то вдруг случится, то ты князь, знаешь, где меня найти. Нет?! Захочешь — узнаешь.

Не договорились ни по-хорошему, ни по-плохому. Ничего, скоро из Франкфурта вернутся братья разбойнички с помощниками. Как раз Брехт из Линца вернётся.

В Линц Брехт взял собой десяток конвоя только. Пять егерей и пять черкесов. Остальных оставил бдить за ранеными, за заложниками и за Бетховеном Людвигом с Василисой Преблудной. Композитору Пётр Христианович выделил на время свою комнату в казарме и сказал, что если тут помойка нарисуется к его возвращению, то просто выкинут, Людвига вана на улицу и лечить не будут. Живи тогда, как знаешь. И Василиса тогда тебе не светит, как и возвращение слуха.

Васька ему слабительные и рвотные всякие