Читать книгу "Люфт. Талая вода - Хелен Тодд"

Аннетт со вздохом принялась пить чай, грела руки, пытаясь все осмыслить и прийти в норму. Мягкое освещение кухни вызывало приятные ассоциации. Не заметила, как съела несколько любимых булочек. Стало легче, спокойнее. Главное – вовремя переключиться, тогда легче.

– Тильда, кстати… не переживай о ней. Ее судьба изменилась. Я следила за тобой через зеркальце.

Она указала на то, которое висело над раковиной в кухне.

– Ей станет легче. Вот увидишь. В пансион она неспроста попала. Кто-кто, а ты иллюзий в отражении не увидишь. Главное – не поддаваться темноте и волнениям. Но в этом и я, и Роберт тебе поможем.

Молли улыбнулась, взяла ее за руку.

– А теперь пойди отдыхать. Если Роберт вернется, я помогу. Хотя, чего так сразу… все с ним в порядке. Придет к тебе.

– В порядке? Ко мне?

Аннетт тяжело вдохнула. Воздух наполнил легкие, на пару секунд оставляя возможность ничего не ощущать. После выдоха тревога, словно чернильная клякса, растеклась внутри. Она заполнила душу, почти утопила приятные ощущения и вернула страшные эмоции, от которых Аннетт старалась избавиться. И если пару часов назад ее тревожила судьба людей, которых она видела в зеркале, то сейчас перед глазами вновь стояли уродливые тени. Они густым частоколом закрыли печь, слились с мерцающим светом огня. Хотя сейчас день, откуда свечи? Что-то стискивало горло, кололо в груди, показывая Ани ее бессилие. Мысли о черной воде, смерти, боли… одна хуже другой, но в этот раз все зашло дальше: что, если с Робертом что-то случилось, и ничего не поможет?

– Хей, очнись, очнись!

Ледяная вода подействовала лучше, чем встревоженный оклик Мол. Та оросила ее лицо, сжала тонкие пальцы.

– Тебе мерещится, ты разрываешься между реальностями. Ох, хорошая, милая, ты слишком привязываешься к тем, кого видишь. Пойми, изувеченные души не могут стать ровной и красивой тканью. На ней уже есть швы, дырки, нити. Как ни крои – новой не станет. Будет лучше, легче, но не идеально.

Но слова не помогали. Это было неважно, не так значимо, как теплые касания Роберта, его молчаливая поддержка. Он был частью ее жизни, по которой идти в одиночку слишком страшно. Останься она тогда одна у разрушенного дома… какой дорогой пошла бы? Горечь подкатывала к горлу, душила. Справилась бы. Как тогда с Томасом. Вновь взяла себя в руки и старалась жить дальше: без боли, без мыслей о прошлом. Они ведь как сорняки… Сколько ни трави, ни вырывай, а в моменты слабости дадут новые ростки, и тонкие корни пустят в душу обреченность и страх.

– Ани, послушай же, – Молли потрясла ее за плечи. – Не живи чужими эмоциями. А если все дело в прошлом, то не думай. Оно далеко, да-ле-ко. Да, не радостное, да, не забыть. Но хочешь сказать, что стоит жить этими потерями и упустить самое ценное «сейчас»?

Аннетт не слушала. Молли казалась ей непривычной, слишком взрослой и уверенной в своих действиях. Она ли это? Все ли настоящее?

– Сделай вдох, выдох, так, уже лучше. Ты ведь тени видишь, их?

Пришлось кивнуть, нельзя же молчать. Упорство и навязчивость подруги делали свое дело. Они отвлекали.

– Это пройдет, пройдет, когда научишься жить своей жизнью, а не теми, которые видишь. И за Роберта глупо переживать. Как бы то ни было, пекарня поможет ему.

– Тебе ведь не помогла.

– Помогла. Роберт меня подлатал, а кто его выбрал? Не я ведь. Мы с отцом долго искали вас, но… вас среди разных реальностей. Тех, настоящих, а не возможных. Ты ведь не думаешь, что все они настоящие? Это проекции. Где-то может быть так, где-то иначе. А ты их смешиваешь. В одну. Просто я не знаю, какая из них правдивая, потому что она твоя и Роберта.

Ани вытерла слезы, немного непонимающе посмотрела на Молли.

– Но… ты же настоящая?

– И да, и нет. У меня нет реальности. Я вполне себе живая, просто… ничего не помню. Кроме жизни здесь, разумеется. Коул говорит, что мы слишком долго владеем этим местом. Все из-за этого. Застыли в одном времени, и все. Жить по-настоящему начали только с вашим появлением.

Аннетт промолчала. Все не укладывалось в голове, путалось. Молли говорила так быстро и так много, и все настолько несопоставимо с простой жизнью…

– Выдохни, допей свой чай, и в постель.

– Я ведь не смогу спать.

– Да ничего не станет с твоим Робертом. Вон, нагло улыбается, радуется, что волнуешься. Небезразличен, видать.

Молли широко улыбнулась, хитро глянула, но спрашивать ничего не стала.

– Перемещения в реальностях отобрали слишком много сил, и тени… сам знаешь. Роберт, твоя задача следить за ней. Особенно за ее снами.

Они переглянулись, кивнули друг другу, подтверждая, что поняли, о чем речь. После этого Роб помог Ани встать, взял за руку и повел наверх. Все были настолько уверены в своих действиях, что Аннетт невольно поддалась этому, доверилась, позволяя другим позаботиться о ней.

– Тебя долго не было, ты устала.

Он укрыл ее одеялом, сел на край кровати, бережно и заботливо гладил шелковые волосы.

– Не вечер, но отдохни.

– Мы ведь виделись…

Аннетт сейчас напоминала замерзшего испуганного воробушка, который с трудом привыкал к теплу и с опаской принимал любую помощь. Но ненавязчивая и мягкая забота делала свое дело. Горечь отступила, воспоминания, ржавчиной разъедающие хрупкую фигурку, сменились легким волнением и трепетом. Тем самым, который говорит о влюбленности и желании верить. Роберту можно.

– Тише, об этом потом. Просто знай, что ты в безопасности. Все хорошо.

Горячая ладонь приятно согревала плечо. Он ничего не просил, не требовал. Ани с уверенность могла назвать его своим другом. Они столько прошли вместе… но язык не поворачивался сказать, что это отношения, – боялась.

– Спи, спи…

Роберт поцеловал ее в висок, укрыл сверху пледом. Ночь будет слишком холодной.

* * *

Метель за окном усилилась, все чаще напоминая о себе завыванием ветра и настойчивым свистом, с которым сквозняк пробивался в крошечные щели небольшого окна на кухне. Белая пелена скрывала Тальвиль от дремучей ночи и заставляла редких прохожих быстрее прятаться в домах или пережидать непогоду в сырых и едва отапливаемых подъездах. Город спал беспробудным ледяным сном.

– Она такая хрупкая и тревожная, – у Молли, прислонившейся спиной к столу, выступили слезы на глазах. – Ее затягивает хворь, чернота, и бедняжка никак не привыкнет к своей роли. Ей не хватает тепла. Даже изменение судеб не сильно влияет. Сделай хоть что-то, мне страшно ей обещать, что все наладится. А если нет?

– Что я могу сделать? Ни в одном из ваших блокнотов нет ничего о помощи. Сердце либо приходит в норму, либо тонет в вязкой черной жиже этих сновидений.

Роберт сидел за столом, опустив голову. В чашке с недопитым напитком виднелись утонувшие цветы и травы. Они напитались водой и теперь напоминали крошечный летний сад, в котором пахнет липой, вишней и теплом.