Читать книгу "Королева льда - Айрис Джоансен"

Дани пыталась улыбнуться в ответ.

– Боюсь, тогда тебе еще не скоро удастся поднять паруса.

– Черта с два, – резко ответил Бо. – Я слишком эгоистичен. Помни, что дуэли официально запрещены.

– Ты говоришь слишком мрачно, – ответила Дани.

– Потому что испытываю слишком мрачные чувства. – Бо отпустил ее руку. – Я кружил на некотором расстоянии, поглядывая на вас и поджидая, когда ты и Энтони решите проблемы. Но ваши методы недостойны двух разумных людей, какими вы вроде бы являетесь.

– Но некоторые проблемы невозможно решить легко и быстро, – как будто оправдываясь, сказала Дани.

– Ерунда, – возмутился Бо. – Ты сама мне говорила, помнишь? На моих глазах из одаренной девочки ты превратилась в фигуристку мирового уровня, претендентку на олимпийское «золото». Ты добилась этого силой своего духа и тяжелой работой. Я не поверю, что ты решила, что не смогла преодолеть ваших разногласий с Энтони, что ты смирилась.

– Но Энтони…

– Просто дело в том, что Энтони не согласен плясать под твою дудку, – саркастически перебил ее Бо. – И ты считаешь это ужасным преступлением.

Дани удивленно смотрела на него. В первый раз он разговаривал с ней подобным образом – язвительно и жестко.

– Ты знаешь, что произошло той ночью в домике?

– Я знаю, что Энтони чувствовал себя немного неуютно на том месте, которое ты ему отвела. А я предупреждал тебя, что возведение на пьедестал – опасная вещь. – Бо сделал паузу. – Но не опаснее, чем судить людей. Кто вообще дал тебе такое право? Энтони поступил не так, как ты ожидала, и доставил тебе неприятности. Но сколько, скажи пожалуйста, у тебя вообще в жизни было неприятностей? Не так уж много благодаря именно Энтони.

– Почему ты так со мной поступаешь? – прошептала Дани сквозь слезы. – Я не ожидала от тебя такого.

Но Бо продолжал греметь:

– Еще один приговор? Но мне твоя манера нравится не больше, чем Энтони.

Их глаза встретились. Бо устало произнес:

– Ради Бога, не смотри на меня как на преступника. Я знаю, что не имею права читать нотации, потому что вырос в таких же тепличных условиях, как и ты, но я по крайней мере пытался понять.

– Понять что? – всхлипывая, спросила Дани.

– Энтони. – Бо нервно запустил пятерню в свои волосы и нахмурился. – Видимо, придется рассказать тебе кое-что о нем, чего ты не знала. Черт возьми, не знаю, что и делать, если не сработает.

Прежде чем вновь заговорить, Бо долго размышлял, глядя на свои руки, которые сжимали спинку стула.

– О том, что ты услышишь, Энтони вряд ли рассказал бы тебе с удовольствием. Для него было достаточно болезненно, когда он однажды был вынужден говорить о своих проблемах со мной. – Бо помрачнел. – И он сделал это только по одной причине: в то время я в полном смысле слова убивал себя. Это случилось как раз перед тем, как я лег в клинику. Я был очень болен, слаб и подавлен. Ты не можешь представить, какое отвращение к самому себе способен испытывать алкоголик. Помню, я говорил тебе, что хотел преподнести мои проблемы как романтическую слабость. Чушь! Очень трудно даже с тобой быть откровенным и признать, как я ненавидел саму мысль о том, что я такой несчастный и безвольный. – Воспоминания нахлынули на Бо, и его лицо помрачнело. Затем он продолжил:

– Энтони убедил меня, что я не безвольный, что болезнь не уменьшила силу моего духа. Можешь вообразить, что означали для меня эти слова, как выросло мое самоуважение. И я победил свою болезнь и свою слабость. А знаешь, как Энтони убедил меня? Он сказал, что узнал однажды, что такое настоящая слабость и безволие, и теперь он может распознать, что истинно, а что человек внушил себе. – Бо на секунду прервался. – И Энтони рассказал мне об отце.

– Почему он никогда мне не рассказывал о своей семье?

– Я знал, что его мать или умерла, или бросила их, когда Энтони был совсем маленький. Он даже не помнит ее. Все детство он провел только с отцом. – Бо сделал паузу, а потом с горечью продолжил:

– Остаться с таким отцом не пожелаешь и врагу. Он постоянно жаловался всем и вся, и хуже всех приходилось Энтони. Его отец входил в запой, затем принимал таблетки, а затем начинал жалеть себя – всегда именно в такой последовательности, и то, что Энтони был очень замкнутым, так это в основном благодаря его папаше. Он не помнит, чтобы его отец когда-либо работал. Они оба жили только на пособие для бедных. Можешь догадаться, как раздражала Энтони эта «помощь общества».

– Да, – грустно ответила Дани. Для такого гордого, свободолюбивого человека, как Энтони, это было нестерпимо.

Бо тем временем продолжал:

– Когда Энтони исполнилось семь лет, он был вынужден после школы работать на катке недалеко от дома. Сперва он бегал по разным мелким поручениям, а позже стал следить за порядком. Энтони не говорил, но я думаю, что у него не было возможности оставлять себе заработанные деньги. Он упоминал, что его отец часто устраивал пьяные скандалы, во время которых снова и снова повторял, как он благодарен Энтони за помощь и как сильно нуждается в ней.

– О Господи, нет, – простонала Дани. «Как ребенок мог жить под таким давлением? Получается, что у него, собственно, и не было детства».

– Красивая картина, не правда ли? – иронично произнес Бо. – И знаешь, что было хуже всего, по словам Энтони? То, что он продолжал любить своего отца. Если бы он не любил его, то мог бы отказаться от того, что отец использовал его. Возможно, этим Энтони помог бы ему выбраться из грязи. А так он был вынужден оставаться рядом и наблюдать, как деградирует его отец. Все, что Энтони мог дать ему, – это поддержку, которая только все больше и больше ослабляла отца. – Бо глубоко вздохнул. – Он умер, когда Энтони было двенадцать лет, вскоре после того, как в жизни Энтони появился Самюэль Дайнет. Это и к лучшему, судя по тому, что я слышал о Самюэле. Он из тех, кто не задумываясь подсыплет яд в бокал с вином, угощая им того, кто встал у него на пути.

«Энтони попал из огня да в полымя, – подумала Дани, – из зависимости от одного человека в кабалу к другому. У него не было никакой возможности порвать эту цепь. Интересно, как ему вообще удалось не превратиться в безжалостное чудовище? А он, пройдя через все испытания, развился в личность, достойную уважения и восхищения».

– Теперь ты понимаешь, почему он не может даже мысли допустить о зависимости от кого бы то ни было? – спросил Бо. – Видимо, перед ним встают тени прошлого всякий раз, когда заходит речь о чем-то подобном. Вот почему он всячески воспитывал и оберегал в тебе независимость и силу духа. Возможно, он немного переусердствовал, но не настолько, чтобы ты могла упрекать его. – Бо немного помолчал, затем спросил:

– Ты знаешь, что он не придет сегодня на соревнования?

– Не придет? – изумленно воскликнула Дани. – Но мы ради них столько работали! Он должен быть здесь!