Читать книгу "Пол Маккартни. Биография - Филип Норман"

По окончании примерно трети срока, проведенного в «Топ Тен», Стю решил проблему окончательно: расстался с Beatles и передал роль басиста Полу — чего Пол, судя по его позднейшим заверениям, совершенно не хотел. «Существует теория, что я безжалостно выдавливал Стю из группы, чтобы занять призовое место басиста. Куда там… Никому не хочется браться за бас, уж в те-то времена — точно не хотелось. Бас тогда давали толстым мальчикам… и просили их встать где-нибудь на заднем плане. Так что я не собирался на нем играть, но Стюарт ушел, и это счастье свалилось мне в руки».

Отношения между бывшими драчунами восстановились достаточно, чтобы Стю одолжил Полу свой бас, пока тот не купит собственный. Поскольку гитары Hofner производились как раз в ФРГ, он смог подобрать себе новенькую «скрипичную» модель (официально именовавшуюся «550 / 1») по цене, равной примерно 30 фунтам. По счастью, из всего лишь двух леворуких басов, произведенных этой фирмой, один лежал на складе главного гитарного магазина на Репербане. И вышло так, что с его покупкой Пол как раз подгадал к первой для Beatles профессиональной сессии звукозаписи.

В начале того лета Тони Шеридан, их коллега по клубу «Топ Тен» и время от времени их фронтмен, подписал контракт с немецким лейблом Polydor. Продюсером ему назначили Берта Кемпферта, руководителя всемирно известного орекестра и автора инструментальной композиции «Wonderland by Night», которая в 1960-м побывала на первом месте американских чартов. Как и в «Топ Тен», подыгрывать Шеридану должны были Beatles — переименованные в Beat Brothers из-за неудачного созвучия с местным словечком «пидлс», то есть «пиписьки».

Запись происходила в актовом зале одной из начальных школ Гамбурга 22 июня 1961 года. Как несчастливое предзнаменование для Пита Беста, Берту Кемпферту не приглянулся его тяжелый «кабацкий» стиль, в результате чего (по словам Тони Шеридана) продюсер запретил ему использовать педаль басового барабана и вместо палочек вручил щетки.

Поскольку Кемпферт рассчитывал исключительно на консервативную немецкую поп-аудиторию, материал был подобран скучноватый. Beat Brothers сыграли с Шериданом на четырех треках, включая аранжированные под рок-н-ролл стандарты «My Bonnie» и «When the Saints», а затем получили возможность записать два собственных. Одним из них стал инструментал «Cry for a Shadow» — пародия на прилизанную группу Клиффа Ричарда с ведущей гитарной партией Джорджа; другим был спетый Джоном джазовый стандарт «Ain’t She Sweet». Помимо гулкого звука его новенького баса, Пол не проявился ничем.

Вернувшихся из Гамбурга Beatles на этот раз никто уже не принимал за немцев. В Ливерпуле за время их отсутствия, в основном благодаря популярности «Каверн», размножились музыкальные группы, а также клубы, залы и «джайв-хайвы» («танцевальные ульи»), где они имели возможность выступать. Происходило так много всего, что в июле друг Джона по худшколе Билл Хэрри специально для освещения новой музыкальной сцены начал издавать газету под названием Mersey Beat, выходившую раз в две недели.

Разумеется, с единственными производителями мерсибита, имевшими в послужном списке какое-то подобие контракта на звукозапись, Mersey Beat обращались как со звездами. На первой странице второго выпуска был помещен отчет об их сессии с Тони Шериданом и Бертом Кемпфертом в роли продюсера, снабженный одной из фотографий Астрид, которую она сделала на территории гамбургской ярмарки еще осенью 1960 года. Фамилия Пола оказалась написанной с ошибками: «McArtrey».

Чтобы разбавить сплошной поток новостей о том, где кто когда играет и кто откуда куда перешел, Билл Хэрри прибег к помощи Джона — автора уморительных картинок и рассказов, которыми он всегда развлекал своих дружков. Из многочисленных колонок и сценок, написанных им для газеты, лучше всего известен «Краткий очерк сомнительного происхождения Beatles», и в нем было дано объяснение названия, которое теперь уже никому не казалось неудачной идеей. По версии Джона, оно пришло из виде́ния: «Явился человек на пылающем пироге и сказал им: „С этого дня вы будете Beatles“». Хотя Пол тоже неплохо владел словом и рисовал остроумные карикатуры, ему не нашлось подобной ниши в газете — правда, полвека спустя история про «пылающий пирог» пригодилась и ему.

Несмотря на всю их известность в родном городе, Beatles, казалось, уперлись в кирпичную стену — ту самую, на восемнадцать ступенек ниже уровня земли, дымящуюся от конденсата и пропахшую крысиным дерьмом. Они со скандалом расстались с Алланом Уильямсом, отказавшись выплачивать ему комиссию за вторую поездку в Гамбург (не без оснований, ибо переговоры на этот раз вели они сами). Теперь их единственным менеджером была Мона Бест, которой помогал сын, по совместительству их ударник. Но миссис Бест, несмотря на все свои достоинства, не могла стать той силой, которая вытолкнула бы их в большой мир, за пределы Ливерпуля и Санкт-Паули. При этом не было такой группы в истории поп-музыки, которая настолько созрела для прыжка на следующий уровень.

По всей видимости, это ощущение достигнутого предела возможностей заставило даже Пола забыть о своем всегда столь неукоснительном профессионализме. 9 октября, в свой двадцать первый день рожденья, Джон получил щедрый подарок в виде 100 фунтов от своей эдинбургской тети Элизабет. Придумав, как его потратить, он предложил Полу отправиться вместе в путешествие автостопом по Франции и Испании. Пол согласился, хотя для Beatles это означало отмену нескольких важных концертов. Со своей стороны, он поделился знанием, добытым в прошлых подобных путешествиях с Джорджем: если надеть на себя что-нибудь выделяющееся, одежду или головной убор, это будет вернейшей гарантией того, что тебя подвезут. Парочка тут же отправилась в путь, водрузив на головы одинаковые котелки — в качестве эдакой реинкарнации Nerk Twins. От возмущения, что их так бессовестно проигнорировали, Джордж с Питом Бестом начали подыскивать себе другие группы, а Стю Сатклифф, оставшийся в Гамбурге, в то же самое время сообщил Астрид и нескольким другим людям, что Beatles распались.

Переплыв Ла-Манш на пароме Дувр — Кале, Пол с Джоном обнаружили, что их котелки не пользуются никакой популярностью у водителей, и решили добираться до Парижа поездом. В глазах англичан Париж всегда оставался мировой столицей секса, и эти двое думали точно так же, несмотря на все свои гамбургские приключения. Ни один не говорил по-французски — что удивительно для будущего автора «Michelle», — и переделки, в которые они попадали из-за языка, были вполне достойны угодить в кинокомедию вроде «Невиновных в Париже». На каком-то этапе они познакомились с проститутками и очень сильно воодушевились, когда те предложили им «une chambre pour la nuit» («комнату на ночь»). К сожалению Пола, оказалось, что ничего, кроме «une chambre», в это предложение не входило.

Они отказались от идеи отправиться дальше в Испанию, когда выяснилось, что один из их друзей-экзис Юрген Фольмер живет в Париже и занимается фотографией. Юрген провел их с экскурсией по городу, показал Гранд-опера — где они, приплясывая, изображали пение арий — и сводил на блошиные рынки, где они узрели первую в своей жизни пару расклешенных джинсов.