Читать книгу "Без новостей. Как избавиться от информационного шума и мыслить ясно - Рольф Добелли"

Бенджамин Франклин — пожалуй, самая крупная величина среди отцов-основателей первой демократии мира — вел свой дискуссионный клуб. В 1727 году, когда Франклину был 21 год, он и несколько друзей — среди них писец, столяр и два сапожника — основали дискуссионный клуб под названием «Джунто». Они встречались вечерами по пятницам в филадельфийской пивной. «Правила, которые я установил, требовали, чтобы каждый член клуба представил для обсуждения в нашем сообществе один или несколько докладов на любую тему в области морали, политики или натурфилософии», — писал Франклин в своей автобиографии. США еще не были Соединенными Штатами, но он уже чувствовал проблему гражданственности. Его решением была структурированная светская болтовня «в духе искреннего поиска истины, без споров и без жажды триумфа» (Marantz A. Benjamin Franklin Invented the Chat Room // The New Yorker Magazine. 2018. April 9. P. 18).

Первые парламентские движения возникли в Средние века. Так, в Исландии сохранился и до сих пор действует самый старый в мире парламент. Уже тысячу лет он нормально работает и не нуждается в лавинообразных потоках «срочных новостей».

32. А как же демократия? Часть II

О необходимости расследовательской журналистики: «Америка потеряла пятую часть своих газет с 2004 года. Наблюдатели за средствами массовой информации обеспокоены „новостными пустынями“, областями, где нет газет. Одно только присутствие репортеров на встречах городских советов помогает держать власти в узде», — говорит Эл Кросс, директор Института сельской журналистики в Университете Кентукки (Still kicking // The Economist, 2018 // economist.com/united-states/2018/06/23/small-town-american-newspapers-are-surprisingly-resilient).

Статьи, посвященные Уотергейтскому скандалу, были длинными: от 900 до 16 тысяч знаков (washingtonpost.com/wp-srv/national/longterm/watergate/articles/101072-1.htm).

В науке тоже происходит нечто подобное. Исследователи не вопят в новостях о своих прорывах и открытиях. Они пишут «документацию», посылают ее в специализированные журналы, которые отдают бумаги на экспертизу специалистам. Затем исследователи дорабатывают пункты, что были подвергнуты критике, уточняют формулировки или проводят дополнительные эксперименты. И только когда документация не вызывает сомнений, иногда через три или шесть месяцев, дело доходит до публикации — что отнюдь не мешает открытию как таковому. Нет причин, почему бы и расследовательской журналистике не пойти таким путем.

О давлении на журналистов-новостников, например в AOL[55]: «От всех сотрудников редакции требуется писать от 5 до 10 заметок в день, каждая по средней стоимости 84 доллара и с валовой маржой (от рекламы) в 50 %» (Johnson C. A. The Information Diet, A Case for Conscious Consumption. Р. 35).

Возможно, расследовательская журналистика уже обречена: «Новостным агентствам — особенно тем, что поддерживают дорогостоящие журналистские расследования, — уже двадцать лет говорят: только от них зависит, смогут ли они стать достаточно юркими и создать новый бизнес-план, который позволил бы выстоять против „вмешательства“ крупных технологических компаний, но хорошего актуального совета никто пока так и не придумал» (Lanier J. Ten Arguments, с. 68).

«Леди Фрэнсис считает, что журналистика в интересах общества имеет слишком слабые позиции на рынке и государству следует поддерживать ее налоговыми льготами или прямым спонсированием. Два вида журналистики особенно заслуживают поддержки. Один — расследования коррупции и злоупотреблений властью. Несмотря на свое название, такая работа дорогостояща, трудоемка и с коммерческой точки зрения совершенно того не стоит. Другой вид журналистики — то, чем раньше занимались местные газеты: анонсы местных властей по планированию, сообщения о слушаниях в местных судах и т. д. Трудно представить новости, менее привлекательные для распространения» (The Economist, February 16, 2019 // economist.com/britain/2019/02/16/should-the-government-determine-what-counts-as-quality-journalism?).

33. Новостной ланч

Второй доклад на новостном ланче должен быть по возможности конструктивным. В идеале — презентовать публике не безвыходный случай или негативную ситуацию, а выход, пути решения или улучшения изначально негативной ситуации. Это должно стать противовесом нашему негативному уклону (дурные вести лучше продаются, охотнее покупаются, поэтому и встречаются чаще). Сообщения и статьи о позитивных событиях, удачных решениях, способах улучшить ситуацию и т. п. называются «конструктивной журналистикой» (Constructive Journalism) или «журналистикой решений» (Solutions Journalism). Джоди Джексон написала впечатляющий манифест о журналистике решений: You Are What You Read.

34. Будущее новостей

О тренде № 3: «Отчасти ты — животное в экспериментальной клетке бихевиориста» (Lanier, p. 11).

О тренде № 4 — фейковые новости, сочиненные AL-программами: «Исследователи задумали разработать языковой алгоритм широкого профиля, натренированный на огромном количестве материалов из сети, который мог бы переводить текст, отвечать на вопросы и выполнять другие полезные функции. Однако вскоре они забеспокоились о потенциальном вреде от такого алгоритма. „Мы стали тестировать его и быстро обнаружили, что он способен легко генерировать вредоносный контент“, — говорит Джек Кларк, директор по политике в OpenAL. Кларк рассказывает, как искусственный интеллект может быть использован для автоматизации потока убедительных фейковых новостей, постов в социальных сетях и другого текстового контента. Такой инструмент легко создает новостные сюжеты, отрицающие глобальное потепление, или скандальные истории вокруг выборов. Фейковые новости — уже проблема, однако, если они будут автоматизированы, вычленить их станет еще сложнее. Вероятно, они смогут оптимизироваться для конкретной демографической группы — или даже отдельных людей. Кларк предупреждает, что уже очень скоро искусственный интеллект сумеет создавать ложные новостные истории, подставные твиты или сомнительные комментарии, которые будут выглядеть еще более убедительно. „Совершенно ясно: если развивать эту технологию — а я даю на это один-два года, — ее можно будет использовать для дезинформации и пропаганды“» (Knight W. An AI that writes convincing prose risks mass-producing fake news // MIT Technology News. February 2019. Vol. 14 // technologyreview.com/s/612960/an-ai-tool-auto-generates-fake-news-bogus-tweets-and-plenty-of-gibberish/).

35. Как это ощущается

В первую очередь я обычно сталкиваюсь с вопросом: как можно быть информированным, если не интересуешься новостями? На это можно ответить: «Какое противное слово „информированный“. Нет, не хотел бы я „быть информированным“. Мне хочется понимать. Человек информирован, когда в его голове много фактов. Он понимает, когда сознаёт взаимозависимости, видит причины и следствия, прямые и обратные связи, отмечает динамику всех релевантных фактов. Информированность — как куча голых камней. Чем лучше ты информирован, тем она больше. Однако это нагромождение камней остается бессмысленной и бесполезной кучей. Тот же, кто понимает, строит из этих камней мост или дом. И — что важно — большинство из них он оставляет на месте, потому что они непригодны для решения его задачи».