Читать книгу "Судьбе вопреки - Екатерина Романова"

Огонь уже коснулся волос Оуэна, когда я закричала:

— Остановитесь! — я кинулась к перегородке, но фетрой Сайонелл легко перехватил одной рукой и удержал меня. — Стойте! Пожалуйста, стойте, не надо! Я знаю, как ему помочь!

— Ему уже не помочь, Александрин. Просто смиритесь. Все кончено.

— Я знаю, правда! Правда!

Фетрой поднял ладонь, и распорядитель крематория остановил каталку, сбил огонь с волос фета Сайонелла, закрыл печь, ожидая нашего решения.

— Говори.

— Я не доктор, но фет Майнхатстофф натолкнул меня на мысль. Что если перезапустить иммунную и нервную системы фета Сайонелла? Это поможет победить болезнь Торкинсона?

— Не понимаю, — Марк Гай сдвинул брови и посмотрел на Лоби.

— Болезнь Торкинсона — вирус, который умирает при температуре ниже ста градусов и выше двухсот. Боюсь, Ланни, то, что ты предлагаешь, неосуществимо.

— Нужно убить вирус и сделать перезагрузку его организма!

— Это убьет самого фета Сайонелла, — она в этом ничуть не сомневалась, но почему-то у меня теплилась надежда.

— Какая разница, если его все равно собираются сжечь? Почему нельзя сперва попробовать? Заморозить? Если сделать это в стазисе…

— Тогда и болезнь погрузится в стазис.

— Ну, можно же что-то придумать! Я уверенна, что можно!

— Я свяжусь с лечащим врачом Оуэна для получения консультации. Если есть хоть малая надежда, что слова Александрин могут обрести плоть, мы это опробуем.

Доктор ответил не сразу и это, пожалуй, были самые долгие минуты ожидания в моей жизни. Даже сердце разболелось. Ребята обнимали меня, даря молчаливую поддержку, хотя это я их должна была поддерживать. Но куда мне?

Наконец, доктор ответил, внимательно выслушал мои сбивчивые рассуждения, затем нахмурил брови и задумался.

— Перезапуск иммунной и нервной систем, говорите… Даже не знаю. Прежде на болезнь Торкинсона с такой позиции не смотрели. Если мы возьмем стволовые клетки, пропустим через фильтры Элгенджера, сделаем смыв лимфоцитов, выжжем лейкоциты, полное переливание крови с проморозкой, затем… Есть меньше пяти процентов, что все сработает и огромная вероятность, что болезнь разовьется заново в ближайшие несколько лет. Но, даже в том случае, если предложенный вами метод сработает, фет Сайонелл может остаться растением. Мы не знаем, как все это отразится на мозге и других органах.

— Значит, пять процентов на успех все же есть? — по-деловому спросил Марк Гай.

— Даже меньше пяти, но сами понимаете… На подготовку, проверку и испытание уйдут долгие месяцы, а то и годы. Вы продержите стазис так долго?

— Ни к чему. Вы просто приедете и поставите моего дядю на ноги.

И так уверенно он это сказал. Так спокойно и властно, что у меня даже мурашки пошли по коже.

— Слушаюсь, — ответил доктор и отключился.

— Что ж, Александрин. Теперь я вижу, почему Оуэн так рвался познакомиться с тобой. Возможно, ты станешь той волшебницей, что вернет его к жизни. Отмените все, переведите фета Сайонелла в лучшую палату, обеспечьте круглосуточный уход. Если понадобится обновить стазис — немедленно вызывайте меня, — отдал распоряжения Лоби. — Соберите консилиум из ваших лучших врачей. Бюджет неограничен. К утру я хочу видеть план, основанный на концепции Александрин о том, как вернуть фета Сайонелла к жизни.

— Хорошо, — согласно кивнула Лоби и, подарив мне робкую улыбку, побежала исполнять поручение.

Жив.

Он пока жив!

— Я буду бороться за вас! Слышите? — остановила в коридоре каталку с Оуэном и сжала его прохладную ладонь. — Так просто вы от меня не отделаетесь. Аллевойские своих в беде не бросают, а вы, фет Сайонелл, не в беде. Вы в заднице аркха! Но мы вас оттуда достанем! Непременно достанем! Обещаю!

И так мне хорошо на душе в этот момент стало, словно дедушка ожил. Хотя я понимала — рано радоваться. Вряд ли мне одной такой умной и красивой эта гениальная идея пришла. Впрочем, если ничего не получится, я хотя бы буду знать, что мы пытались.

— Марк Гай, а можно с вами поговорить? Наедине? — отважилась, когда каталка с дедушкой скрылась за поворотом.

Фетрой кивнул кому-то из своего сопровождения, и мы вернулись в палату для прощаний, которую я уже про себя окрестила палатой надежды. На самом деле, я много о чем хотела с ним поговорить. И об отце, и о фете Сайонелле, но самое важное было другое…

— Должен признаться, что у меня крайне мало времени. О чем ты хотела поговорить?

— На самом деле, много о чем. Но я начну с главного. Фет Сайонелл написал, что моему отцу удавалось сбросить с себя приказ великородного.

Марк Гай улыбнулся и огорошил:

— Мало того! Он и мои приказы сбрасывал играючи. Приказ великородного или правящего — отмахивался, как от мух.

— Как ему это удавалось?

Мне было важно это знать! Дедушка прав — за любовь нужно бороться. Чтобы это сделать — необходимо скинуть приказ Зейды и поговорить с Харви. И успеть нужно до поединка.

Фетрой Сайонелл нахмурился, посмотрел на меня внимательно и спросил:

— Кто отдал тебе приказ, Александрин?

Вопрос отозвался ледяной болью в голове. Молчала, потому что не могла ничего сказать.

— Понятно. Я не имею права помогать тебе избавиться от приказа, отданного правомерно. Но ведь он неправомерно был отдан, верно?

Снова я не в силах ни ответить, ни даже кивнуть. Просто смотрела на Марка Гая, как на последнюю надежду, позволяя ему сделать выводы. Ну должен же он догадаться! Фетрой все же, не мальчик с улицы.

— Правомерный приказ не заставляет скрывать, кто его отдал и сам факт приказа. Делаю вывод, что некто вновь нарушил установления девятого дистрикта и применил запрещенное воздействие к члену моей семьи. Смотри. Твой отец всегда говорил, что приказ — чужеродный элемент, который течет по его крови ледяной крошкой. В самом начале, он находил эту крошку и избавлялся от нее. Позднее ему удавалось ставить блок, который этот лед испепелял еще на подлете.

— Лед?

Я закрыла глаза, пытаясь нащупать внутри себя что-то холодное, но не нащупывалось.

— Кто отдал приказ, Александрин? — вновь спросил фетрой, и голову словно ледяным обручем скрутило. Я отчетливо ощущала, как шевелятся в голове инородные колючие элементы, поблескивают кристальные льдинки.

Вот она — чужеродная сила. Я представила свою искру, в виде теплого огненного шарика, который своими лучами превращает ледяное крошево в талую воду.

— Это… б-была… — слова давались тяжело, а дальше и вовсе не получалось. Приказ казался сильнее, стягивая мою волю стылыми оковами.

— Отлично. Ты действуешь в нужном направлении. Борись. Разрушающийся приказ способен к самовосстановлению. Нужно вырвать его с корнем. Уничтожить. Подумай о чем-то, ради чего стоит сбросить с себя ярмо чужой воли.