Читать книгу "По темной стороне - Купава Огинская"

— ‎Можно я хотя бы просто тебя обниму?

— ‎Зачем?

— Не знаю, — пожав плечами, он предельно честно сообщил, — мне нужно.

Ну, а я что? Я никогда против обнимашек не была… до того, как сюда попала. А потом тут меня начали тискать со всякими мутными намерениями, притушив мой пыл, но Делмар вместе с сестричкой свалили в резервацию, терроризировать человеков, обнимашек просил Раяр, и ему прям было «нужно». А мне для родного кошмара ничего не жалко.

— Если не будешь больше дурить, то можно.

Обниматься с Раяром было странно. Я это еще в первый раз поняла, когда в моей старой, разгромленной комнате к нему прижималась. Но тогда я была под завязочку наадреналиненная, конкретно неадекватная и на свои ощущения внимания обращала мало.

А теперь у меня было время не только все прочувствовать, но и как-то это осмыслить.

Кошмар мой был слишком обнимательным для собственно кошмара. Это я еще в прошлый раз поняла, когда после обнимашек с Айаной грелась об него, но сейчас, прижимаясь щекой к широкой груди и отсчитывая размеренные и сильные удары его сердца, до меня, наконец, дошло, насколько же приятно его вот так вот жамкать.

Какой же, все-таки, замечательный мне достался кошмар.

Сколько именно я так сидела, отмораживая себе тылы и прижимаясь к Раяру, не знаю, но прекрасный момент был испорчен истерично мечущимся, едва сохраняющим целостность посланником.

Черное облачко, лишь отдаленно напоминающее птицу, протаранило окно, оставив на стекле полупрозрачный, быстро тающий дымный круг, пролетело у меня над головой и с разгону, не дожидаясь разрешения, врезалось в лицо хищника.

Тот дернулся и эмоционально выругался на незнакомом мне языке. Невероятное открытие — материться можно даже на древнем, многими уже давно забытом, мертвом языке, если есть желание. У Раяра оно было.

— Что-то случилось?

— ‎Шэйн прислал сообщение, — раздраженно цыкнув, хищник обнял меня крепче, — светлые вновь требуют пропуск на Темные земли.

— ‎И что не так? — кто такой Шэйн, я с недавних пор знала. Шэйн Дэавир — Господин Полнолунье или, проще говоря, хозяин сумеречной зоны был третьей и, на мой взгляд, самой положительной силой, выбравшейся из разлома во время гибели этого мира. Информации о нем было мало, вступать в контакт с людьми и нелюдьми он не стремился, расширять свои территории тоже. Просто жил, являясь своеобразной стеной между светлыми и темными. И раньше он представлялся мне чем-то эфемерным, непрочным и не совсем существующим, как Рассах или Мирай. Неясная сила, не имеющая точных очертаний.

А тут он взял и просто прислал Раяру вестника. Обычного… хотя, конечно, необычного. Мне было сложно представить, какой силой нужно обладать, чтобы отправить послание, которое не рассыплется на подлете к так подло освященному замку.

— Их слишком много, и… — Раяр нахмурился, неохотно добавив, — Шэйд требует, что я прибыл.

— ‎Все так плохо? — я прямо чувствовала, как обнимашки ослабевают. От меня медленно и как бы между прочим отстранялись, а я зачем-то продолжала хвататься за его рубашку.

— ‎Не думаю.

— ‎А можно мне с тобой? — На меня посмотрели так, что я без всяких слов поняла, насколько невысокого мнения Раяр о моих умственных способностях, но все равно упрямо повторила: — Можно?

Оставаться одной в замке, в который уже однажды проникли сектанты, мне совсем не хотелось. Ну да, там, куда вызывали Раяра, была целая куча светлых, которые меня уже однажды чуть не убили, но… адепты-то на меня уже три раза покушались, и выбирая из двух зол, я бы предпочла то, которое можно было встретить с Раяром.

— Ты представляешь, насколько это опасно?

— ‎Оставаться под ненадежной защитой не до конца вернувших силу плетений тоже очень опасно.

— ‎У тебя есть амулет…

— ‎И нет уверенности в том, что я успею в случае необходимости им воспользоваться.

— ‎Яна, — меня пытались задавить авторитетом, раскатать по окну взглядом или хотя бы пробудить совесть тяжелым вздохом, а я продолжала преданно таращиться в ответ, сжав в кулачках ткань его рубашки.

— ‎Эксклюзивный человек, помнишь? Обо мне нужно заботиться, меня необходимо охранять и категорически запрещается оставлять одну.

— ‎Ты будешь не одна, с тобой останутся нарзы и весты.

Я поморщилась, даже не думая скрывать своего возмущения. Весты, эти человекоподобные тени, пугали меня куда больше светлых. У меня же сердце слабое, а весты очень любили просто выходить из всяких темных углов или достаточно плотных теней, чем часто меня пугали.

— Раяр, ну пожалуйста. Я буду вести себя тихо, стоять смирно и даже дышать обещаю через раз, ты только не оставляй меня здесь одну.

— ‎Дыши, как дышится, — сдался он на милость победителя, — но от меня ни на шаг и… молчи, Яна. Даже если кто-то обратится прямо к тебе, ни слова.

— ‎Поняла! — не рассчитав расстояние, я бездумно соскочила с подоконника, собираясь продемонстрировать ему свою полную готовность, но приземлилась Раяру на ногу, боднула его лбом в грудь и предприняла случайную попытку уронить страх и ужас Мглистого удела на каменные плиты. Раяр устоял и даже не поморщился, а я потом еще несколько минут потирала лоб, отбитый о каменную грудь моего кошмара.

К счастью, на это он ничего не сказал и даже не посмотрел на оттоптанную мной ногу, нет. Пока я потирала лоб, он разглядывал потолок, пытаясь там найти ответы на мучавшие его вопросы. Например: кто, зачем и почему послал ему меня? Я была почти уверена, что Раяр не задавался вопросом «за какие прегрешения», прекрасно зная ответ. Но вот почему из всех хейзаров именно он был облагодетельствован мною… это да, это интересно.

— Руку, — потребовал Раяр, протягивая мне раскрытую ладонь.

Послушно вложив свою руку в его, я уже привычно зажмурилась, ожидая, когда перемещение огреет меня по голове, разберет на части и выбросит уже в другом месте, оставив на прощание белые точки перед глазами и легкую тошноту.

На этот раз все было совсем плохо. Нет, перемещение оставалось стандартно мерзким, но вполне терпимым, зато место нашего прибытия…

Это был лес. Густой, еловый лес, полный тумана и неясных шорохов. В неуютном полумраке, среди темно-зеленых, колючих еловых лап, виднелся зеленоватый, колдовской свет гнилушек. Мох под ногами проминался влажным и очень мягким ковром, надолго сохраняя на себе отпечаток подошвы.

И вот в этой сырой, неуютной обстановке мы и встретились со светлыми. Глядя на толпу спешившихся, но все равно державшихся поближе к коням мужиков, я почему-то подумала, как же хорошо, что здесь хотя бы дождь не идет, как в Мглистом уделе. Иначе наша встреча была бы еще печальнее.

— Раяр, — от толпы светлых отделился высокий мужчина в сером камзоле и черной рубашке, вышитой серебряной нитью. Брюки и высокие сапоги на нем тоже были черными, но мне почему-то казалось, что он весь серый, будто и сам соткан из этого тумана.