Читать книгу "Тайна дома Морелли - Маленка Рамос"

– Это он, – пробормотал мальчик чуть слышно.

– Кто – он? Тот, кто с тобой все это сделал?

Но Дэнни молчал, будто бы ничего не говорил. Он моргнул. Едва различимая гримаса заставила губы напрячься, но в следующий миг лицо стало неподвижным, как прежде.

– Это он, тот человек? – повторил пастор.

В этот миг он заметил одну деталь, которая при других обстоятельствах ускользнула бы от его внимания, и, возможно, никто ее прежде не замечал. Он поднял картину повыше и направил на нее лампочку, подвешенную на прищепке у Дэнни над изголовьем.

– Что за черт?..

Дэнни как будто задышал быстрее.

В соседнем окошке виднелся еще один силуэт: крошечное, но вполне различимое личико ребенка, прижимающего ладони к стеклу.

– Это я… – всхлипнул Дэнни.

И закричал.

22

– Не надо так делать, – взмолился Джим, отрываясь от Элизабет и едва сдерживая желание вновь прижаться губами к ее рту. – Это нехорошо, Элизабет. И ты это отлично знаешь.

Она смотрела на него молча – такая притягательная, доступная, полная желания. Он не узнал собственный голос, да и девушка, которую он уже немного знал, за тысячные доли секунды изменилась до неузнаваемости и была уже другим человеком, более мудрым и проницательным, а пережитая трагедия делала ее еще более взрослой.

– Я тебе не нравлюсь, – ее голос прозвучал как будто издалека. Она отстранилась и опустила глаза.

– Это не так. Но у меня есть принципы. Я, конечно, понимаю, что ты пережила ужасное потрясение, что ты запуталась и в какой-то степени тебя все это развлекает. Но, прикасаясь к тебе, я чувствую угрызения совести. Я как будто пользуюсь твоим горем… Ты еще очень молода, Элизабет. Слишком молода… Не знаю, поймешь ли ты меня.

Тряпичные шторы, обрамлявшие окна кухни, были распахнуты. Свет фонарей пробивался сквозь ветки ив, отбрасывающих на столешницу кружевные тени. Джим машинально погладил чашки, стоя к Элизабет спиной, и несколько секунд не шевелился. Невозможно представить, какой был бы кошмар, если бы в этот момент ее мама вошла в дом. От одной мысли, что Мэри Энн увидит, как ее дочку-подростка целует мужик на двадцать лет старше, кровь стыла в жилах и все нутро переворачивалось. Не говоря о том, как бы отреагировал на эту новость Алан, да и весь городок. Джиму придется бежать, побросав все вещи. Перед его мысленным взором мелькали заголовки газет:

«Известного писателя, автора детских книг, застали с несовершеннолетней в провинциальном городке».

Его бы мигом превратили в одного из тех сорокалетних дегенератов, которые едут на Филиппины с единственной целью завязать отношения с девушкой.

«Известного писателя, автора детских книг, заживо сожгли в провинциальном городке».

Джим повернулся к Элизабет, молча стоявшей за его спиной. Ее прелестные руки неподвижно свисали вдоль бедер: живое воплощение невинности! Невозможно передать, какое чувство вызывала в нем эта юная девушка. «Заботиться о ней», – сказал человек во сне. Но как мог Джим заботиться о ком-то, если не сумел позаботиться даже о себе самом?

– Не подходи ко мне, Элизабет, – взмолился он. – Я всего лишь мужчина, на чьей совести все грехи, какие только можно представить. Мои слабости утащат меня в преисподнюю… Сжалься хоть ты надо мной!

Элизабет вытерла нос рукавом платья.

– Мне жаль, Джим. Мне правда очень жаль. Не знаю, что на меня нашло. – Она посмотрела в окно и вздохнула. – Наверное, мне лучше вернуться домой. Позвоню маме и скажу, что не надо меня забирать. Это было ошибкой. И теперь мне стыдно.

– Не надо никуда уходить. Давай просто забудем все как неудачную шутку. Иди сюда, хочу кое-что тебе показать. – Сделать ситуацию менее значимой – лучшее, что он мог. Элизабет пала духом, и, действуя как-то иначе, он бы еще сильнее растравил ее рану. Он пересек гостиную, приглашая девушку следовать за собой, и взял ноутбук, стоявший в центре стола. – Принтер наверху, в кабинете. Мне бы хотелось распечатать то, что я собираюсь тебе показать. На бумаге будет нагляднее.

Они поднялись на второй этаж и очутились в галерее, огибавшей домик по периметру. От нее вел довольно широкий коридор, куда выходили двери комнат, располагавшихся по обе стороны. Джим открыл последнюю, впустил Элизабет и зажег свет. Ничего особенного в кабинете не было: стол из каобы, кресло, обитое коричневой кожей, небольшой диванчик, где можно уместиться вдвоем. На полу – потертый персидский ковер в пурпурных и золотистых тонах. Джим поставил ноутбук на стол и воткнул провод в розетку. Элизабет с любопытством следила за каждым его движением. Джим догадывался, какая битва происходит сейчас в душе этой маленькой женщины, которую он целовал несколько минут назад. Он мог бы отдать жизнь за то, чтобы провести еще пару минут, прижимаясь ртом к ее губам, но было очевидно, что нельзя поддаваться этому капризу. Стараясь дышать глубоко и ровно, он украдкой глядел, как покачивается подол ее зеленого платья. Дождался, пока компьютер загрузится, и расположился поудобнее. Элизабет подошла к столу и уселась ему на колени. Джим смутился. Условия не слишком благоприятные, чтобы показывать ей фотографию, которую прислал Ларри. Но по крайней мере на втором этаже никто не мог видеть через окно, что творится внутри дома.

– Хорошо, дражайшая Катрина, – весело проговорил он. Элизабет повернулась к нему и тоже улыбнулась. На юном лице вновь появилось счастливое выражение, и Джиму это нравилось. – Посмотри внимательно на фото, которое я тебе сейчас покажу. Скажи, узнаешь ли ты кого-нибудь, договорись?

– Договорились.

На экране появилась черно-белая фотография. Мужчины в темных костюмах-тройках, крахмальных воротничках и шелковых галстуках позировали на пороге строения, очень напоминавшего старую лесопилку. У одного из них были тонкие усики, завитые кверху, в руке он держал трость, левая нога стояла на ступеньке лестницы. Рядом с ним – молодой человек лет тридцати. Руки в карманах брюк, туловище обтягивает элегантный жилет, из крошечного кармашка на груди свисает часовая цепочка. Молодой человек пристально смотрит в камеру. Волосы у позирующих зачесаны назад. Все они, за исключением молодого человека с цепочкой, улыбаются. Элизабет зажала руками рот и откинулась назад.

– Это он! – воскликнула она, указывая на молодого человека, стоявшего рядом с пожилым господином. – Джим, это он. Тот призрак!

– Видишь типа с усами и тростью? – спросил Джим. – Это Тобиас Мори, владелец лесопилки, а рядом с ним его сын, Люсьен Мори. Когда я, поджидая тебя, увидел эту фотографию, я был уверен, что это тот же тип, которого мы видели в комнате рядом с твоей мамой. Но мне хотелось, чтобы ты подтвердила.

– Люсьен Мори… – прошептала девушка, растягивая гласные. – Но почему именно он? Ничего не понимаю.

– Это нам предстоит выяснить.

Элизабет выгнула брови, затрясла головой и снова посмотрела на Джима, словно вспомнив что-то важное.