Читать книгу "Я спасу тебя от бури - Чарльз Мартин"

В последнее время я мало писала, потому что… ладно, думаю, что ты знаешь. Так или иначе, я не могу говорить об этом с мамой, потому что ей будет слишком больно слышать это, и если подумать, то мне будет еще больнее говорить об этом, и я не знаю, с чего начать, так что начну прямо отсюда: мама узнала о… ну, ты понимаешь… и она просто вышла из себя. Такого я еще не видела. Она подхватила меня, и мы ушли оттуда. Она так и сказала, что мы «убираемся отсюда ко всем чертям». Извини за грубость, но она так сказала, когда мы побежали к машине. Я все повторяю и повторяю, что это не грех, потому что это случилось не из-за меня.

Она украла этот автомобиль. Он принадлежал соседке, которая никуда не ездила, а только позволяла своим кошкам спать внутри. Ей он был все равно не нужен. В общем, мы украли автомобиль, и мама стала гнать изо всех сил, не обращая внимания на ограничения скорости. Она сказала, что мы едем к ее сестре и что теперь я могу ни о чем не беспокоиться. Она сказала, что когда мы попадем туда, то она устроится на работу, и все будет замечательно. Она дважды повторила эти слова, а это значит, что она ничему такому не верит. Она говорит, что в Новом Орлеане много работы. Что она сможет вернуться в «Уолли Уорлд»[7], и они найдут ей работу в том месте, где она будет жить. Они это могут. Она у них на хорошем счету, потому что всегда приходила вовремя и никогда ничего не крала, как другие кассиры. И она говорит, что у ее сестры найдется отдельная комната для нас. Наверху, с видом на воду и городские огни. И у нас каждую ночь будет чистое постельное белье, потому что у ее сестры есть стиральная машина. Она говорит, что в Новом Орлеане всегда что-то происходит. Говорит, что там всегда весело, но я не уверена. Конечно, мне всего лишь десять лет, но иногда я думаю, что она рассказывает подобные вещи, чтобы подбодрить меня, хотя это просто неправда.

Мое одеяло совсем грязное. Я спросила маму, сможем ли мы достать где-нибудь новое, и она потерла руки и прикрыла ладонью лицо, что означало, что одеяло стоит денег, а у нас их нет, поэтому я отнесла одеяло в туалет рядом с комнатой отдыха и попробовала отстирать его розовым мылом для рук, а потом держала под сушилкой для волос на стене, но из этого не получилось ничего хорошего. Я постаралась найти подходящее слово для описания одеяла и вроде бы нашла. «Задрипанное» – думаю, это подходит. Так или иначе, оно влажное и выглядит так, словно я волокла его по грязи.

По-прежнему идет дождь. Думаю, мне лучше отложить карандаш. Мама только что выругалась два раза подряд, потому что двигатель заглох, и теперь мы стоим посреди дороги, а сзади приближаются фары.

* * *

Прошло какое-то время. Этот мужчина остановился, чтобы помочь нам. Вообще-то он слегка врезался в нас сзади. Мама выругалась на него, но он лишь прикоснулся к шляпе и помог нам, что мне показалось довольно странным. Он похож на ковбоя. Носит длинный плащ, как в кино. Он дал нам немного бензина и смотрел на меня в окошко. Мама открыла ему капот, и он покопался внутри. Двигатель стал звучать не так ужасно. Он сказал, что впереди есть стоянка для грузовиков и что он поедет за нами.

Он так и сделал. Я только что посмотрела.

Однажды мама сказала мне, что у нее сердце как перекатиполе. Я не знала, что это такое, поэтому посмотрела в словаре. Это кустарник, который высыхает, когда исчезает источник воды, а потом катится туда, куда дует ветер. Вот как он получил свое название. Вы наверняка видели перекатиполе в старых вестернах.

Мама только что спросила, как я себя чувствую. Я сказала, что отлично. Но между нами, я чувствую себя как грязное перекатиполе. Просто качусь и качусь по ветру. Без корней, без жилья. И знаете, когда вы видите перекатиполе в одном из этих старых фильмов, кино всегда заканчивается до того, как вы сможете увидеть, что с ним произошло.

Оглядываясь назад, я думаю, что ничего хорошего.

Глава 4

Дождь согнал большинство грузовых фур с автострады I-10 на ярко освещенную стоянку для грузовых машин. Должно быть, там собралось не менее двухсот грузовиков, чьи колеса утопали в воде на шесть-восемь дюймов. Женщина остановилась под растянутым тентом и сидела внутри достаточно долго, чтобы запотевшие окна прояснились. Я постучал по окошку, и оно немного опустилось.

– Масло продают внутри, – сказал я. Окружающий пейзаж представлял собой настоящее море плотно упакованных, стоявших рядами грузовых фур. – Если у вас есть что-то ценное, не оставляйте это в салоне.

Она кивнула и подняла окошко. Ее глаза бегали.

Я взял свою сумку и направился в душевую. Двадцать минут спустя – чистый, выбритый и ощутивший себя человеком – я забросил сумку в багажник и увидел, что ее автомобиль исчез. На том месте не осталось ничего, кроме черной масляной лужицы. Она не уедет далеко.

Я устроился за столиком в углу, и вскоре официантка по имени Алиса в грязном фартуке подошла ко мне с полным кофейником и пустой кружкой в руке. Я поднял голову. Когда-то Алиса выглядела совсем неплохо. Но теперь буква «А» на ее бейдже почти стерлась. Она улыбнулась, показывая отсутствие нескольких зубов.

– Малыш… – Ее голос был нежным, но хриплым от сигарет. – Что ты будешь?

– Только сэндвич с яйцом и сыром. Пожалуйста, мэм.

Она опустила кружку, наполнила ее и похлопала меня по плечу.

– Сейчас принесу, малыш.

Ее белые форменные туфли совсем истрепались и пожелтели. Годы сурово обошлись с Алисой.

Я купил газету и прочитал ее до половины первого столбца, прежде чем образ автомобиля с кузовом «универсал» и деревянной обшивкой салона снова возник перед моим мысленным взором. Мне показалось, что я услышал тот самый кашель. Я дочитал до второй страницы, когда снова услышал его. Я поднял взгляд над газетой и уловил краешком глаза движение.

Она была завернута в поношенное флисовое одеяло, которое некогда имело кремовый оттенок и было украшено изображениями персонажей из диснеевских мультфильмов. Теперь одеяло было грязно-бурым, а большинство рисунков слилось с фоном. Один разлохмаченный конец волочился по полу, в другом углу запеклось что-то красное. Девочка тихо покашливала, прикрывая рот рукой. Я видел, как она прокралась в дальний конец придорожного ресторана, подальше от Алисы, обшаривая взглядом столы. Когда Алиса исчезла на кухне, девочка приблизилась к столику с оставленными чаевыми: несколькими долларовыми купюрами и монетами. Оглянувшись через правое плечо, она высунула руку из-под одеяла и взяла со стола четвертак. Шесть минут спустя, когда два парня напротив меня встали и ушли, оставив примерно такие же чаевые, она появилась снова, быстро огляделась и украла второй четвертак.

Алиса подошла к моему столику и принесла сэндвич с яйцом как раз в тот момент, когда рука девочки с монетой исчезла под одеялом. Официантка подбоченилась и грозно начала:

– Ну, будь я…