Читать книгу "Портрет неизвестной - Наталья Александрова"

— Хороший дом! Я давно искал что-то подобное — новый, удобная планировка, и притом в моем любимом районе — на Петроградской стороне. Я учился на Петроградке, в электротехническом институте, и очень люблю эти места.

Таким нехитрым приемом Михаил надеялся разговорить Алину, надеялся, что она тоже расскажет что-нибудь о себе, но его надежда не оправдалась — она улыбнулась загадочно, но ничего не ответила.

Кстати, улыбка сделала ее еще привлекательнее.

Ну, нет так нет — наверное, не последний раз встречаются, еще успеют поговорить.

Они как раз проходили мимо его квартиры, и Михаил кивнул на дверь:

— Вот здесь я живу.

— О, я как раз над вами! — отозвалась на этот раз соседка.

Они поднялись еще на один этаж и остановились возле двери ее квартиры. Михаил протянул Алине пакет, улыбнулся:

— Рад был знакомству.

Алина тоже улыбнулась, поблагодарила за помощь и замялась.

Михаил понял, что она раздумывает, как бы вежливо и ненавязчиво дать ему понять, что в ее планы не входит приглашать его на чашку чая, — и пришел ей на помощь, сказал, что торопится домой, ждет важного звонка. Алина кивнула с явным облегчением, и на этом их первая встреча завершилась.

Снова они встретились через два дня.

Михаил зашел в небольшой антикварный магазинчик, расположенный в соседнем доме. Он не интересовался антиквариатом, но подумал присмотреть что-нибудь в новую квартиру. Какую-нибудь забавную вещицу для оживления интерьера.

Дверной колокольчик мелодично звякнул, Михаил вошел — и тут же увидел Алину.

Соседка стояла перед витриной, разглядывая небольшой акварельный портрет.

Увидев этот портрет, Михаил понял причину ее интереса.

Женщина на портрете была удивительно, просто неправдоподобно похожа на саму Алину.

Такие же широко расставленные янтарные глаза, такая же ямочка на подбородке, такие же волосы цвета палой листвы…

Такое сходство не бывает случайным.

Михаил готов был поклясться, что этот портрет написан с Алины. Хотя, пожалуй, нет — женщина на портрете была в блузке с кружевным воротником, какие носили лет сто назад.

— Сколько это стоит? — спросила женщина продавца, лысоватого мужчину лет пятидесяти.

— Двенадцать тысяч.

— Я куплю, — Алина достала из сумочки банковскую карту.

— Извините, но мы принимаем только наличные, — с явным сожалением проговорил продавец.

— Ох… — Алина порылась в своем кошельке. — У меня мало наличных, только шесть тысяч…

— Я вам одолжу недостающие! — неожиданно для себя предложил Михаил.

Алина оглянулась, увидела его, в первый момент не узнала, но потом улыбнулась, отчего очень похорошела:

— Это вы… но мне, честное слово, неудобно…

— Да бросьте вы! — Михаил уже достал из кошелька деньги. — Мы ведь соседи, а соседи должны друг друга выручать! Сегодня я вам помогу, а завтра, может быть, вы мне…

— Ну что ж, большое спасибо! — Алина взяла деньги. — Я вам сейчас же отдам…

Продавец аккуратно упаковал портрет, и они вместе вышли из магазина.

— Я вам сейчас же отдам деньги, — повторила Алиса, подходя к подъезду их дома.

— Да не спешите… это вполне терпит…

— Нет-нет, не люблю быть должна. Только знаете что… — Алина взглянула на него смущенно, — уж одолжаться так одолжаться. Вы не могли бы помочь мне повесить этот портрет?

— Запросто! — Михаил оживился, их знакомство обещало стать гораздо ближе. — Тогда я зайду к себе за дрелью.

— Отлично! А я пока заварю кофе. Или вы предпочитаете чай? У меня есть хороший, китайский.

— Пожалуй, кофе.

Михаил зашел к себе, нашел дрель, подумал, не взять ли бутылку вина — и не взял, решил, что Алина может плохо о нем подумать. Первое впечатление — самое важное.

Поднялся на седьмой этаж, позвонил.

Дверь тут же открылась. Алина стояла на пороге с портретом в руках. Он еще раз удивился, насколько этот портрет похож на нее. Она успела переодеться, была теперь в потертых джинсах и простеньком свитере, отчего вид у нее был домашний и удивительно уютный. Михаил смутился, на какое-то мгновение наступило неловкое молчание, которое он нарушил, проговорив неожиданно севшим голосом:

— Вот… дрель принес…

Алина улыбнулась, пригласила его в квартиру, провела в гостиную и показала простенок между двумя окнами:

— Вот, я бы хотела повесить этот портрет сюда.

— Отлично! — Михаил взял дрель наперевес и направил ее в стенку. — Вот здесь или чуть выше?

Алина показала ему нужное место на стене и сказала, что пойдет варить кофе.

Михаил проводил ее взглядом и приступил к работе.

Просверлил отверстие, забил дюбель, завинтил шуруп, повесил картину. Отступив в сторону, убедился, что она висит ровно, и крикнул в пространство дурашливым голосом, подражая сантехнику из своего прежнего дома:

— Хозяйка! Принимай работу-у!

Из кухни донеслось какое-то невнятное, нечленораздельное бормотание.

Он немного подождал и снова позвал Алину, на этот раз своим обычным голосом.

Когда и на этот раз никто не появился и не ответил, Михаил вышел из гостиной и заглянул на кухню.

Алины там не было, только закипал на столе прозрачный электрический чайник, светящийся синеватым фантастическим светом. Это его бормотание Михаил слышал из гостиной. Чайник закипел, щелкнуло реле, и наступила тишина.

И в этой тишине неожиданно громко зазвонил дверной звонок.

Михаил снова — очень громко — позвал Алину, но она опять не отозвалась. Зато в дверь снова позвонили.

И тут в голову Михаилу пришло простое и логичное объяснение происходящего. Возможно, Алина вышла из квартиры, например, чтобы вынести мусор в мусоропровод, и случайно захлопнула дверь. И сейчас стоит перед дверью и звонит, чтобы он впустил ее.

Объяснение было вполне правдоподобное, Михаил вышел в прихожую и, ничего не спрашивая, открыл дверь.

— Случайно захлопнули? — проговорил он, складывая губы в улыбку…

Улыбка тут же погасла, потому что за дверью стояла не Алина, а какой-то совершенно незнакомый бритоголовый мужчина в черной куртке с капюшоном.

Похоже, что этот мужчина удивился не меньше, чем Михаил. Он оглядел Михаила с ног до головы, после чего спросил низким, гулким голосом:

— Это сорок вторая квартира?

— Нет, это тридцать четвертая… — Михаил машинально назвал номер своей квартиры, но тут же исправил ошибку: — То есть я хотел сказать — тридцать восьмая.