Читать книгу "Семь смертей Эвелины Хардкасл - Стюарт Тёртон"

Я падаю в кресло, сжимаю виски. По лесу бродит убийца, но я не могу убедить собеседника в грозящей нам опасности.

«Убийца, который показал вам дорогу домой».

– Я точно знаю, что именно я видел, – настаиваю я.

«Вы даже не знаете, кто вы такой».

– Разумеется, – произносит мой спутник, не понимая причины моего заявления.

Я смотрю в никуда, думаю о женщине по имени Анна, которую убили в лесу.

– Послушайте, вы пока отдохните. – Он встает. – А я пока узнаю, все ли на месте. Может быть, что-нибудь прояснится.

Он говорит благожелательно, но равнодушно. Доброта добротой, но мне он не верит, а значит, его расспросы ни к чему не приведут. Вот сейчас дверь за ним закроется, он для порядка обратится к прислуге, а тело несчастной Анны так и останется в лесу.

– Я видел, как убивают женщину. – Я устало поднимаюсь с кресла. – Я не смог ее спасти. Поэтому теперь обязан найти доказательства, даже если для этого придется обыскать весь лес.

Он пристально смотрит на меня, и моя неколебимая уверенность несколько развеивает его сомнения.

– И откуда вы собираетесь начать? – спрашивает он. – Вокруг тысячи гектаров леса, и даже из самых лучших побуждений у вас сейчас ничего не выйдет – вас ноги не держат. Все равно эта ваша Анна уже умерла, ее убийца бежал. Подождите часок, я подниму людей на поиски и расспрошу прислугу. Кому-то должно быть известно, кто эта женщина и откуда взялась. Честное слово, мы ее отыщем, вот только сделать это надо без спешки, как полагается. – Он похлопывает меня по плечу. – Вы согласны? Подождете часок?

Я порываюсь возразить, но понимаю, что он прав. Мне надо отдохнуть, восстановить силы и, хотя смерть Анны тяжким грузом лежит на моей совести, одному возвращаться в лес не хочется. Я ведь и сам чудом спасся.

Я соглашаюсь, сокрушенно киваю.

– Спасибо, Себастьян, – говорит он. – Вам уже готовят ванну. Приведите себя в порядок, а я тем временем пошлю за врачом и велю своему камердинеру подобрать вам одежду. Отдохните, а к обеду встретимся в гостиной.

Надо бы узнать у него, что это за особняк и почему я здесь, но сейчас важнее другое: чем быстрее он всех расспросит, тем быстрее начнутся поиски. Однако же меня волнует кое-что еще, и, пока я подбираю слова, он уже открывает дверь.

– А здесь есть кто-нибудь из моих родственников? – спрашиваю я. – Наверное, они волнуются…

Он участливо глядит на меня с порога:

– Вы холостяк, старина. И родственников у вас нет, если не считать какой-то престарелой тетушки, которая обещалась отписать вам свое состояние. Друзей у вас много, вот я, например, но об этой Анне я никогда не слыхал. Даже имя от вас узнал впервые.

Под моим разочарованным взглядом он смущенно отворачивается и исчезает в холодном коридоре; дверь хлопает, пламя в камине вздрагивает.

3

Холодный воздух из коридора не успевает рассеяться, как я вскакиваю с кресла, открываю ящики прикроватной тумбочки, ищу хоть какое-нибудь упоминание об Анне среди вещей: что угодно, лишь бы убедиться, что она – не порождение воспаленного ума. К сожалению, спальня упрямо молчит. Из личных вещей находится только портмоне с несколькими фунтовыми банкнотами и приглашение с золотым обрезом. На лицевой стороне – список гостей, на обороте – приписка от руки, изящным почерком:

Лорд и леди Хардкасл приглашают Вас на бал-маскарад в честь возвращения из Парижа их дочери Эвелины. Празднование состоится в имении Блэкхит-хаус, во второй уик-энд сентября. В связи с удаленностью имения экипажи будут ждать гостей в Абберли, ближайшей деревне.

Приглашение адресовано доктору Себастьяну Беллу. Лишь через несколько секунд я соображаю, что это мое имя. Действительно, мой добрый самаритянин так меня и называл, но имя на бумаге, да еще и с упоминанием моей профессии, ошеломляет еще больше. Я не ощущаю себя Себастьяном, а тем более – врачом.

Губы невольно кривятся в усмешке.

Интересно, что подумают обо мне пациенты, если я надену стетоскоп задом наперед.

Швырнув приглашение в ящик, беру в руки Библию, листаю зачитанные страницы с загнутыми уголками. Некоторые пассажи подчеркнуты, слова обведены красными чернилами, но я не могу понять почему. Я так надеялся отыскать здесь какую-нибудь зацепку, спрятанное письмо или посвящение, но никакой мудрости из Библии так и не почерпнул. Я сжимаю ее обеими руками, пытаюсь произнести молитву, проникнуться былой верой, но все напрасно. Само занятие кажется глупым и никчемным. Религия, как и все остальное, меня покинула.

Перехожу к платяному шкафу, проверяю карманы костюмов – ничего. Зато под грудой одеял обнаруживается дорожный сундук – великолепный, старинный, с потертой кожей, перетянутой почерневшими металлическими скобами. Внушительная защелка охраняет содержимое от посторонних глаз. На ярлычке написан лондонский адрес – наверное, мой домашний, но мне он совершенно незнаком.

Я снимаю фрак, стаскиваю сундук на пол. Внутри что-то громыхает. Облегченно вздохнув, нажимаю кнопку защелки, и у меня вырывается разочарованный стон – проклятый сундук заперт на замок. Дергаю крышку раз-другой – не открывается. Снова обыскиваю ящики тумбочки, ложусь на пол и заглядываю под кровать, но там пусто, только катышки крысиного яда и пыль.

Ключа нигде нет.

Неисследованным остается угол, где стоит ванна; я, будто одержимый, вбегаю за ширму и всем телом вздрагиваю от испуга – там прячется жуткий тип с безумными глазами.

Зеркало.

Неожиданное открытие заставляет типа с безумными глазами смущенно потупиться – вместе со мной.

Делаю осторожный шажок вперед, рассматриваю себя с ног до головы, разочарованно вздыхаю. Гляжу на дрожащего, испуганного человечка, понимая, что представлял себя иначе. Не важно, как именно – выше, ниже, стройнее, толще, – но уж явно не таким невзрачным созданием. Русые волосы, карие глаза, подбородок отсутствует, лицо неприметное – с ним легко затеряться в толпе; на мне Создатель решил отдохнуть.

Отражение мне быстро надоедает. Продолжаю искать ключ от сундука, но нахожу только туалетные принадлежности и кувшин с водой. Похоже, я прежний аккуратно удалил все следы того, кем был до исчезновения. Я готов взвыть от отчаяния, но тут раздается стук в дверь – по пяти уверенным ударам легко представить себе личность стучащего.

– Себастьян, вы здесь? – спрашивает грубоватый низкий голос. – Меня зовут Ричард Эккер, я врач. Меня попросили вас осмотреть.

Открываю дверь, первым делом вижу огромные седые усы. Потрясающее зрелище. Кончики загибаются у самых краев лица, на котором теоретически растут эти самые усы. За усами виднеется шестидесятилетний мужчина, совершенно лысый, с носом картошкой и покрасневшими глазами. От него пахнет бренди, очень весело, как будто каждый глоток радостно вливался в горло.

– Боже мой, краше в гроб кладут! – говорит он. – Это я вам как врач заявляю.