Читать книгу "Бешеные коровы - Кэти Летт"

— Вы осознаёте, что отказ сотрудничать с представителем полиции в настоящий момент может негативно отразиться на вашей мере пресечения? Что вы мне на это скажете?

— Я скажу, что вам следует немедленно арестовать этот приговор и осудить его на пожизненное заключение.

Сержант потер выцветшую бровь.

— Ну что, начнем все сначала? Как ваше имя?

Мэдди уставилась на пластиковый стаканчик с остывшим кофе. Полицейский участок в Челси со своим старым кафелем очень напоминал обшарпанный общественный туалет.

— Род ваших занятий?

— Я мать.

— Вы — работающая мать?

Вот уж смехотворное заявление!

— Нет. Как мать Тереза. Послушайте, можно я пойду домой?

— Где находится ваш дом? Адрес?

Сейчас самым подходящим местом жительства для нее была Сибирь и подобные уютные уголки планеты.

— Извините, я не могу вам этого сказать.

Она не ставила перед собой цель вывести из себя этого несчастного человека: ей просто нельзя было открывать полиции местонахождение квартиры Джиллиан. Джил Касселс успела посетить больше банков, чем Нед Келли, и так же, как он, лучше проявляла себя в опустошении счетов, чем в их пополнении. Ее любовь к торговой марке «Версачи» постоянно натыкалась на непреодолимые финансовые преграды. Мэдди находила странным тот феномен, что человек может обанкротиться, стараясь накопить деньги. Джиллиан разыскивали в связи с мошенничеством с кредитными карточками, но Мэдди была уверена в том, что на счету ее лучшей подруги найдется еще парочка-другая неблаговидных дел.

Немая сцена, которую разыграла Мэдди, скоро привела ее в комнату для допросов. Она села за стол и сконцентрировала внимание на окурке, торчащем из наполовину съеденного кебаба, который лежал возле ее ног. Каждый раз, когда дверь в комнату открывалась, перед ней появлялся старший по званию офицер. Это действо напомнило Мэдди матрешек, сидящих друг в друге. Сейчас перед ней сидел самый большой и самый старший из всех офицеров, а над его головой висел целый дирижабль сигаретного дыма. Мужчина был упакован в темный костюм, который обычно надевают на похороны, и полиэстерный галстук, а под мышками у него явно проступали влажные пятна от пота. Ему не нужно было открывать рта для того, чтобы Мэдди поняла, что перед ней настоящий волк в овечьей шкуре.

Он сверлил ее холодным мрачным взглядом.

— Ты знаешь, кто я такой?

Мэдди вытерла с глаз долетевшие до нее мелкие брызги слюны.

— Э… президент Банка Слюны?

— Регионального подразделения криминальной полиции. Сержант Слайн. Руковожу операцией «Большая Медведица» (Большой вор). Занимаюсь расследованием деятельности иностранных бандформирований, в основном алжирских и нигерийских, но раньше было много австралийцев. Они работают сезонно. Как туристы. Их трудно поймать. Делают дело — и домой. В тот же день. Все. Никаких улик. — Во время его механического объяснения дымовой дирижабль медленно выплыл из-за его головы, и на этом месте немедленно образовался другой, такой же. — Если тебя депортировать, ты просто отправишься домой на каникулы на деньги налогоплательщиков и потом вернешься по фальшивым документам. У тебя паспорт есть? — Ни дать ни взять тевтонский рыцарь. — Имя в бумажнике — вымышленное? — Картинке недоставало только высоких сапог и применения грубой силы. — Как зовут главаря вашей шайки? Сколько краж вы совершаете за день? Четыре? Шесть? Что ты получаешь за бумажник? Две-три тысячи за смену?

Мэдди смотрела на медленно вращавшиеся бобины настольного магнитофона. В комнате было достаточно записывающей аппаратуры, чтобы создать новый альбом «Битлз» «Воссоединение». Она никак не могла поверить, что это все происходит с ней. Мэдди всегда считала себя «везучей». Не считая проблем с мужчинами (вот уж настоящая тавтология!), самыми большими неприятностями в ее жизни были размокшие гренки в салате, отсутствие туалетной бумаги в общественном туалете и начало месячных в разгар ночи страсти. Эта женщина родилась в рубашке.

— Как у тебя хватило наглости использовать ребенка? — Джек в это время крепко спал на руках у Мэдди. — Он хотя бы твой или ты берешь его напрокат в Ист-Энде?

Подобное утверждение нарушило спокойствие Мэдди.

— Разумеется, он мой!

Желтые волчьи глаза Слюнометателя прожгли ее насквозь.

— Так ты у нас одинокая мамаша? Что, думала, что «овуляция» — это название молочного коктейля, который ты пьешь перед сном?

Остальные полицейские, находившиеся с ними в комнате, подхватили его самодовольный смех нестройным хором смешков и хихиканий. Мэдди пристально посмотрела на офицера Слайна. Он представлял собой такой тип мужчин, который пал бы первой жертвой каннибализма в случае крушения вашего самолета в Андах, даже при наличии достаточного количества пищи.

Полицейские матрешки отошли в сторонку, чтобы дать своему предводителю доступ к друг ой стороне стола. Без всякого предупреждения он подскочил и попытался выхватить Джека из рук Мэдди. Ребенок проснулся от рывка, бросил всего один взгляд на офицера Слайна и зашелся яростным воплем. Мэдди прижала Джека к себе, окружив своими руками как живым щитом его драгоценное тельце.

— Дети прекрасно разбираются в людях, вы не находите? — мило заметила она.

Одна из матрешек захихикала, но вид налившегося кровью лица Слайна тут же ее успокоил.

— Допрос переносится на половину шестого, — произнес он, нажав на кнопки магнитофона, напоследок метнув на Мэдди ненавидящий взгляд.

— Путь социальные работники заберут у нее это чертово отродье! — приказал он. — Какая из тебя мать? Что, когда очухалась, было поздно для аборта? Конечно, что тут думать… Держу пари, работаешь на панели. Твой сутенер принуждает тебя к постоянной сексуальной активности, да?

— Да нет, — шутливо отмахнулась она. — Какая активность? Я просто лежу на спине!

Сержант Слайн ударом размозжил свой кофейный стаканчик. Пластик хлопьями разлетелся по полу. У Мэдди появилось смутное предчувствие, что дело добром не кончится.

— И не мечтай, что тебя выпустят под залог. Ты не называешь своего имени, не даешь адреса, одета как проститутка, и мы еще не проверили твой иммиграционный статус.

Если он плюнет на нее хотя бы еще раз, она признается в участии во взрывах в Бирмингеме.

— Послушайте, — вздохнула она, смиряясь. — Я была в «Харродзе». Я помню только, что там кто-то кричал и была целая прорва народу. Наверное, вор просто спрятал кошелек в детский рюкзачок. Я провинилась только тем, что забыла заплатить за упаковку чертового чернослива. Я очень устала. Если это какой-то розыгрыш, то, может, мы на этом закончим?

— А закончим мы тем, что до суда отправим тебя в тюрьму Холлоуэй. Если бы бросила валять дурочку и назвала нам кое-какие имена, мы могли бы заключить сделку.