Читать книгу "Линкор "Шарнхорст" - Альф Якобсен"

Единственными, кто не видел, как тонул «Шарнхорст», оказались сами победители. Когда в 19.37 завершилась торпедная атака «Ямайки», средние орудия линкора еще вели беспорядочный огонь. Через десять минут на большой скорости приблизился «Белфаст», чтобы нанести кораблю смертельный удар (coup de grâce — фр.) — к этому времени от линкора оставалась лишь развалина, чудом державшаяся на воде.

«На том месте, где должен был быть „Шарнхорст“, было видно лишь тусклое свечение, которое пробивалось сквозь плотное облако дыма, не пропускавшее свет осветительных снарядов и лучи прожекторов с окружавших кораблей. Поэтому никто не видел, как именно пошел на дно корабль врага, однако почти наверняка это произошло после мощного подводного взрыва, который услышали и ощутили экипажи нескольких кораблей примерно в 19.45», — писал адмирал Брюс Фрейзер после сражения.

Однако в то время ситуация казалась более неясной, чем это следовало из отчета адмирала. В 19.51 Фрейзер просигналил всем кораблям, чтобы они покинули район сражения,

«…ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ КОРАБЛЯ С ЗАПАСОМ ТОРПЕД И ЭСМИНЦА С ПРОЖЕКТОРОМ».

Пока Фрейзер, теряя терпение, ходил взад и вперед по мостику флагманского корабля, эсминец «Скорпион» подобрал тридцать уцелевших моряков, а другой эсминец — еще шестерых. Примерно через двадцать минут, в 20.16, Фрейзер все еще не имел полного представления о ситуации. Поэтому он по радио запросил «Скорпион»:

«ПРОШУ ПОДТВЕРДИТЬ, ЧТО „ШАРНХОРСТ“ ПОТОПЛЕН».

И только в 20.30 «Скорпион» ответил:

«СПАСШИЕСЯ УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО „ШАРНХОРСТ“ ЗАТОНУЛ».

Через пять минут, в 20.35, Фрейзер радировал в Адмиралтейство:

«„ШАРНХОРСТ“ ПОТОПЛЕН».

Через час из Адмиралтейства был получен ответ:

«ВЕЛИКОЛЕПНО. ПРЕКРАСНАЯ РАБОТА».

Вскоре после этого Фрейзер приказал прекратить операцию и, дав полный ход, взял курс на Мурманск.

Вместе с «Шарнхорстом» пошло на дно несколько сот человек, а многие — более тысячи офицеров и молодых матросов — погибли в открытом море, под ударами ветра и волн. В общей сложности Кригсмарине в тот роковой декабрьский вечер потеряли у мыса Нордкап 1936 человек (точнее — 1932. — Прим. пер.). Через несколько дней немецкое радио заявило, что «они погибли, как настоящие моряки, во время героического сражения с превосходящими силами противника. А „Шарнхорст“ теперь покоится на поле славы».

Сражение у мыса Нордкап оказалось поворотным пунктом войны на Севере. После этого немецкий флот уже не представлял в открытом море прямой угрозы для конвоев, следовавших в Мурманск. В конечном итоге капитальные корабли Гитлера остались без дела до конца войны, а в Атлантике больше никогда не происходило перестрелок между броненосными гигантами класса «Дюк оф Йорк» и «Шарнхорст». Заканчивалась эра линкоров. Сражение у мыса Нордкап подвело итог процесса, продолжавшегося в течение века. Когда у мыса Нордкап смолкли орудия, завершилась целая эпоха истории флота.

Заключительный рапорт адмирал Брюс Фрейзер отправил месяц спустя. В нем он сообщал, что «Шарнхорст» несомненно затонул в точке с примерными координатами 72°16′ N (северной широты), 28°41′ E (восточной долготы), т. е. на расстоянии около 80 миль от мыса Нордкап.

Эта точка в Северном Ледовитом океане стала одной из самых знаменитых в истории военно-морского флота, ее с уважением вспоминали моряки от Лабрадора до Белого моря и от Рейкьявика до мыса Рыбачьего. Координаты точки были официально признаны Британским адмиралтейством, приводились во многих учебниках, журналах и библиографических источниках. Для меня же эта точка послужила причиной полосы неудач и разочарований.

Глава 2

НЕУДАЧНАЯ ПОПЫТКА

БАНКА МЫСА НОРДКАП, ПЯТНИЦА, 24 АПРЕЛЯ 1999 ГОДА.

Видно, экспедиция была обречена с самого начала. Мы не сообразили, что заклятие на нас было наложено еще несколько дней тому назад в Хоннингсваге, где мы активно занимались испытаниями телеуправляемого аппарата (ROV — remotely operated vehicle) судна «Рисё», предназначенного для проведения подводных работ. Картины морского дна, передаваемые по кабелю в кабину управления, были вполне отчетливыми, однако на поверхности моря появилась тонкая радужная пленка масла: откуда-то вытекала гидравлическая жидкость. Следовало бы выяснить причину утечки, но я ничего не замечал — хотелось как можно скорее отправиться в плавание. Ветер, дувший накануне вечером, утих. Море успокоилось, и арктическое весеннее небо над Порсангер-фьордом переливалось оттенками голубого и золотистого цветов.

«Ну что, поехали?» — спросил Стейн Инге Риисе, аквалангист из Вардё. Он никогда не отказывался от приключений и превратил свою техническую подводную службу «Риисе» в высокопрофессиональную компанию, которая специализировалась на выполнении опасных подводных работ. В сорок лет, красивый и энергичный, он прославился на весь мир, когда осенью 1997 года с помощью «Рисё», который до переоборудования был местным паромом, действуя по заданию телевизионного канала «Англия», Канала 4 и норвежской Радиовещательной корпорации, обнаружил останки британского траулера «Гоул» на банке мыса Нордкап, на глубине 300 метров. Британское Министерство обороны считало это задачу невыполнимой.

А теперь я и мой партнер Норман поставили перед Стейном Инге и его экипажем новую и не менее опасную задачу. Сначала с помощью ROV и «Рисё» мы намеревались обследовать тросы, разбросанные на дне около останков «Гоула», а затем пройти 60 миль на восток и попытаться найти остов немецкого линкора «Шарнхорст».

Позднее, вечером того же дня, мы бросили якорь в точке, где лежал «Гоул», т. е. на расстоянии около 55 миль к северу от Нордкапа. Погода все еще была благоприятной. Мы находились в наиболее непредсказуемом районе океана в мире, но поверхность моря была спокойной, как в пруду. Баренцево море, нежившееся в лучах полночного Солнца, напоминало огромное шелковое полотнище.

Итак, погода была на нашей стороне, но все остальное — против. Нас постоянно преследовали неприятности: возникали сбои электронного и гидравлического оборудования, причины которых Стейн Инге и его экипаж пытались устранить. Когда отказало устройство для резки тросов, я понял, что тросам придется подождать. И поэтому сейчас, поздно вечером, в пятницу, мы шли на восток, направляясь к тому месту, которое адмирал Брюс Фрейзер указал как точку гибели «Шарнхорста» и где последние свидетели — Бакхаус, Файфер, Бекхофф и другие — видели, как линкор исчез под волнами. Мы устали, были на ногах и почти не спали уже около пятидесяти часов. На глубине 300 метров нужную точку найти трудно, да и степень риска соответственно возрастает, к тому же из-за всех переживаний у меня внутри все как-то неприятно сжималось.

«Расслабься. Интуиция подсказывает, что мы найдем останки, если их координаты указаны правильно. Я чувствую это нутром», — сказал Стейн Инге, успокаивая меня. Неисправимый оптимист, он каждую возникавшую перед ним задачу воспринимал как личный вызов.