Читать книгу "Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель - Лестер Хемингуэй"

Он выучил более двух с половиной сотен латинских названий. Erithacus rubecula и Merula migratoria были ему знакомы так же, как дрозд и иволга мальчикам на год старше. Мать, будучи строгим критиком, сияла от гордости. А Эрнест осознавал, что очень приятно кого-то превзойти.

В пять лет Эрнест пошел в школу. Мать решила, что он должен выполнять такую же классную работу, как и Марселлайн, которая была на год старше, как и большинство одноклассников. Это пришпорило его состязательный дух. Во время учебы в школе он пытался не только сравняться со старшими учениками, но и превзойти их. В колледже он получал только высшие оценки и крайне редко пропускал занятия.

Наша сестра Урсула родилась, когда Эрнесту было три года. Два года спустя появилась на свет Маделайн, которую называли просто Санни. С самого начала она была любимицей Эрнеста. Как только она достаточно подросла, Эрнест, подражая Тому Сойеру, позволил ей помочь ему чистить рыбу и сдирать шкуру с убитых на охоте зверей.

– Ты не должна бояться таскать змей и брать в руки лягушек, – говорил брат, когда она умоляла взять ее с собой на охоту. Он удостоил Санни чести, разрешив ей закапывать внутренности рыб в землю под яблони, посаженные отцом в саду. Совместно с Санни Эрнест придумал секретный язык. Марселлайн и Урсула издевались, называя его «свинской латынью», но они не могли разгадать его, равно как и другие. Только их клички были известны посторонним. Эрнест был Оинбоунз, а Санни Нанбоунз.

В те времена было много переселенцев. Дядя Джордж купил землю на берегу Пайн-Лейк в Айронтоне, что в десяти милях от Уиндмера. Если ехать по дороге, то расстояние получалось значительно больше, но сын Джорджа и две его дочери были частыми гостями. Наши бабушки и дедушки тоже редко оставляли нас без внимания. Однажды в отпуск приехал брат отца Уилл. Он был протестантским медицинским миссионером в китайской провинции Шенси. Эрнест пришел в восторг от его дочерей. Они были одеты в восточные одежды и могли говорить по-китайски. Он постоянно засыпал их вопросами, желая узнать как можно больше о жизни в другой стране.

И он хорошо все усваивал. Когда спустя сорок лет наша сестра Урсула навестила Эрнеста в Гаване, она неожиданно спросила его:

– Послушай, а ты помнишь «Джезус лавз ми»?

И Эрнест, в то время выглядевший бородатым патриархом, принялся бурно цитировать китайский вариант гимна, которому его научили кузины еще в школьные времена. Они с Урсулой пели вместе, пока слезы не покатились по их щекам. Стоицизм был еще одним качеством Эрнеста. Летние каникулы не всегда состояли из одной охоты и рыбалки. Как только ребенок достаточно подрос, чтобы держать в руках метлу или грабли, ему стали давать определенные поручения. Пляж следовало обрабатывать граблями каждое утро, а склон от коттеджа по направлению к пляжу был вторым объектом. Эрнесту давали ежедневные задания сделать «молочный рейс». Нужно было доставить бидоны с молоком с фермы Бэкона, находящейся в полумиле от дома, и вернуть пустую тару.

В одном из таких походов за молоком он едва не погиб. Темный овраг преграждал путь от Уиндмера до фермы Бэкона. Небольшой ручей, заросший травой, бежал по его дну. Склоны оврага были коричневого цвета от гниющих хвойных деревьев.

Однажды утром Эрнест отправился за молоком, неся в руке короткую палку. Достигнув оврага, он случайно споткнулся на рыхлой земле и полетел вниз, пытаясь защитить лицо вытянутой вперед рукой с палкой. Он напоролся на конец палки горлом, вырвав части обеих миндалин. Из раны хлестала кровь, и он потерял ее довольно много, пока добрался до коттеджа. К счастью, отец оказался на месте и остановил кровотечение. Мать была в шоке, когда увидела истекающего кровью ребенка, бегущего к дому. Годы спустя, когда я был уже юношей и брал в руки палку или даже леденец с острыми краями, это мгновенно напоминало мне о том событии.

– Помни – Эрнест! – звучал чей-то голос.

Горло Эрнеста некоторое время после несчастного случая продолжало болеть. Отец посоветовал ему сосредоточиться на свисте, когда боль будет совсем невыносимой, и таким образом преодолевать ее. И с тех пор свист стал стоической реакцией Эрнеста на боль. Фотография раненого героя в итальянском госпитале во время Первой мировой войны показывает его насвистывающим сквозь стиснутые зубы.

Дедушка Холл умер летом, когда Эрнесту исполнилось пять. Он оставил матери достаточно денег для строительства дома, о котором она мечтала на протяжении многих лет. Она спроектировала все пятнадцать комнат, включая комнату для занятий музыкой размером тридцать на тридцать футов в два этажа и с балконом. Это было очень непрактично в отношении сохранения тепла, но замечательно для сольных выступлений и концертов. Позже здесь проводились выставки живописи.

Этот дом решил проблему стесненных жилищных условий. Двухэтажное отштукатуренное сооружение располагалось по адресу Норт-Кенилворт-авеню, 600 и хорошо вписывалось в окружение больших домов Оук-Парк.

Матери не терпелось переехать в новый дом до конца лета, и она более, чем обычно, была обеспокоена подготовкой детей к переселению. Но наш отец был человеком с безграничной выдержкой. Последние утренние сборы были завершены только после того, как он все осмотрел и забил гвоздями все ставни на окнах. Теперь коттедж был полностью защищен от зимних штормов.

Наконец со всеми делами было покончено. Отец повел нас пешком к доку в районе фермы Бэкона. Там нас должно было подобрать пассажирское судно «Гейни Гранда» до деревни Уоллун, чтобы дальше пересесть на поезд. Неожиданно отец вспомнил о больном вороне, которого Эрнест безуспешно пытался выходить. Эрнест настаивал взять его с собой, даже если он погибнет в дороге. Все видели, как Эрнест носил умирающую птицу, когда он бесцельно бродил среди утренней суматохи.

– Послушай, Эрни, что случилось с твоим вороном? – спросил отец.

– Все нормально, папа. Я положил его в мой ящик для одежды и укрыл его, так что ему будет тепло всю зиму.

Отец бегом вернулся в Уиндмер, нашел кипу вещей, открыл окно и выкинул мертвую птицу. Затем вновь заколотил ставни. Он примчался назад в док Бэкема как раз к отходу судна. Это было кстати. У матери не было никакого настроения откладывать встречу с новым домом.

Через неделю после приезда семья устроила небольшое торжество, разведя огонь в домашнем очаге. Марселлайн и Эрнест спели две песни. Принесли дрова, кто-то зажег спичку. Дом был благословлен для счастливой семейной жизни.

Новая комната для занятий музыкой была настоящей радостью для нашей талантливой матери. Скоро она пришла к выводу, что для семейных мюзиклов совершенно необходима виолончель. Она подчеркнула бы глубину звучания скрипки, фортепьяно, а особенно голосов матери и Марсел-лайн. Эрнест с легкостью воспринял эту идею. У него был музыкальный слух, и как раз нужен был третий музыкант. Так что Эрнест начал учиться играть на виолончели. Вначале он уделял этому занятию по полчаса в день, но скоро увеличил это время до часа. Эту систему мать применяла к каждому из нас до тех пор, пока не понимала, что ее усилия напрасны.