Читать книгу "Секрет для соловья - Виктория Холт"

– Значит, ты не думаешь, что у меня… особое прикосновение… или что-то вроде этого? А вот айя верит.

– Айя!

Он улыбнулся доброй, но немного презрительной улыбкой.

– Что могут туземцы знать о таких вещах?

– Она как будто говорила об исцеляющем прикосновении. Но, папа, это и вправду было чудом!

– Возможно, мальчику было просто приятно, что английская леди опустилась рядом с ним на колени.

Я умолкла. Было ясно, что ни с ним, ни с миссис Фернли нет смысла говорить о мистических предметах. Они оба были слишком практичны, «слишком цивилизованы». Но я не могла выбросить этот случай из головы, со мной до сих пор никогда не происходило ничего столь же важного.

Однажды, после того, как мне исполнилось десять лет, во время нашей совместной прогулки отец как-то сказал мне:

– Видишь ли, Сусанна, тебе пора получить образование.

– Но миссис Фернли говорит, что я хорошо учусь.

– Понимаешь, дорогая, придет время, когда ты перерастешь миссис Фернли. Она считает, что это время почти настало. Кроме того, твоя гувернантка решила вернуться на родину.

– Правда? Значит, тебе придется найти еще кого-нибудь на ее место?

– Не совсем так. На земле есть только одна страна, где молодая английская леди должна получить образование, и эта страна – Англия.

Я замолчала, пытаясь осмыслить услышанное.

– А как же ты? – наконец спросила я.

– Я, конечно, останусь здесь.

– Ты хочешь сказать, что я поеду в Англию… одна?

– Моя дорогая Сусанна, это происходит со всеми молодыми людьми, выросшими в Индии. Ты ведь сама видела. Придет время, и настанет твоя очередь. Наверное, тебе следовало бы уехать даже раньше.

Затем отец начал излагать свой план. Миссис Фернли, наш неизменный друг, любезно предложила взять меня с собой. Она собиралась вернуться в Англию. Там она отвезет меня к дяде Джеймсу, брату моей матери, и его жене Грейс. Хамберстонский приход, где они живут, станет моим домом. Когда мне исполнится семнадцать или восемнадцать лет, я приеду назад к отцу.

– Но это значит – через семь лет! Целая жизнь…

– Не совсем так, дорогая. Мысль о расставании ненавистна мне так же, как и тебе… может быть, даже больше… но это необходимо. Нельзя позволить тебе вырасти необразованной.

– Но я уже образованная. Я очень много читаю и знаю.

– Речь идет не о книжном знании, дорогое мое дитя. Тебе предстоит усвоить хорошие манеры, научиться вести себя в обществе – в настоящем обществе, а не в таком, какое мы имеем здесь. Боюсь, милая, что другого выхода нет. Если бы он существовал, я бы уже до него додумался, потому что не хочу разлучаться с тобой. Ты будешь мне писать. В письмах мы опять будем вместе. Мне хотелось бы знать обо всем, что будет происходить с тобой. Возможно, когда-нибудь я приеду в Англию в отпуск, и мы снова будем вместе. А пока ты станешь ходишь в школу, а на каникулы будешь приезжать в Хамберстонский приход. Время пролетит быстро. Я буду по тебе очень скучать. Ты ведь знаешь, что с тех пор как умерла твоя мать, в тебе вся моя жизнь.

Он смотрел прямо перед собой, боясь взглянуть на меня и выдать свои чувства. Я же была менее сдержанной. Только позже, в Англии, я научилась скрывать свои эмоции.

Сейчас же и море, и горы, и белый дом вдалеке виделись мне сквозь пелену слез.

Жизнь менялась. Все должно было измениться, и не постепенно, как это происходит обычно, а слишком резко.

Прошел месяц, прежде чем я свыклась с тем, что мне предстояло, и после первого шока я даже начала испытывать радостное волнение. Мне часто доводилось видеть большие корабли, которые причаливали в нашей гавани или отплывали от индийских берегов. Я видела, как, стоя на борту, мальчики и девочки махали на прощание своим родителям. Скоро придет и моя очередь.

Из-за того, что миссис Фернли была занята приготовлениями к отъезду, мы теперь занимались не слишком регулярно.

– Я больше ничему не могу научить тебя, – сказала она. – Для своего возраста ты достаточно подготовлена. Читай как можно больше – это принесет тебе пользу.

Она выглядела очень оживленной, предвкушая скорый отъезд. В Англии ей предстояло жить с кузиной, пока, как выражалась сама миссис Фернли, она «не встанет на ноги».

Моя дорогая айя вела себя по-другому. И для нее, и для меня это было тягостное расставание. Мы были с ней гораздо ближе, чем с миссис Фернли. Айя знала меня еще совсем малышкой. Она знала и мою мать, и после ее смерти связь между нами только упрочилась.

Глядя на меня печальными глазами, в которых читалась покорность судьбе, свойственная ее нации, няня говорила:

– Айя всегда расстается со своими дорогими малышами. Они ей не принадлежат, а только даются на время.

Я утешила ее, сказав, что она найдет себе другого малыша. Об этом позаботится мой отец.

– Опять все сначала? – спросила она. – А где же я найду другую Су-Су?

Взяв мои руки в свои, она долго смотрела на них.

– Они похожи на лепестки лотоса, – наконец сказала она.

– Только немного грязнее, – поправила я ее.

– Они прекрасны.

С этими словами айя поцеловала мне руки.

– В них есть сила, в этих руках, и ее надо использовать. Нехорошо пренебрегать тем, что тебе дано. Твой Бог и мои боги не любят, когда к их дарам относятся презрительно. Твой долг, малышка, использовать посланный тебе дар.

– Да нет, моя дорогая айя, ты вообразила все это, потому что любишь меня. Отец сказал, что тому мальчику просто понравилось, что я встала на колени возле него, и поэтому он забыл о боли. А больше ничего не было – так считает мой отец.

– Полковник-сахиб, конечно, очень большой человек, но даже большие люди не знают всего. Иногда нищий из низшей касты знает что-то, что недоступно великому радже.

– Ну, хорошо, дорогая айя, я в самом деле чудесная, особенная. Я буду очень оберегать свои прекрасные руки.

Затем она торжественно поцеловала меня и взглянула мне в лицо своими бездонными глазами.

– Я всегда буду думать о тебе, и настанет день, когда ты вернешься.

– Конечно, я вернусь. Как только закончу школу, сразу же приеду назад. А ты опять будешь со мной.

Она покачала головой.

– Тогда я уже не буду тебе нужна.

– Ты всегда будешь мне нужна. Я никогда тебя не забуду!

С этими словами мы расстались.

Я попрощалась со всеми друзьями. В последний вечер мы с отцом обедали вдвоем – таково было его желание. В доме царила тягостная тишина. Слуги были подавлены и с грустью провожали меня глазами. Кансама превзошел самого себя, приготовив одно из своих коронных блюд, которое он называл яхнии. Это была баранина со специями. Я ее всегда очень любила, но в этот вечер она не доставила мне радости. Мы были слишком взволнованы, чтобы есть, и, немного поковыряв в тарелках, занялись манго, нектаринами и виноградом.