Читать книгу "Топор XXI века - Сергей Усков"

Она заметила за собой это в канун Восьмого марта, когда Павел, как всегда, явился с работы трезвый и без цветов.

…Он не употреблял спиртного, ибо знал, что половина его – подделка и нет гарантии, что он не отравится. А цветов не покупал оттого, что не мог заставить себя брать «розочки», накачанные химией, да еще и за цену в три раза бóльшую, чем в обычные дни.

Он не хотел спонсировать криминал, продажных чиновников и вороватых бизнесменов.

Однако впервые за эти годы супруга поймала себя на мысли, что отсутствие цветов вкупе с традиционным брюзжанием мужа даже в этот святой для всех женщин день не вызвало в ее душе ни возмущения, ни протеста!

Она поняла, что это и есть начало конца.

Впрочем, так могло продолжаться еще бог знает сколько времени, если бы чаша терпения внезапно не переполнилась.

Скоропостижно скончалась ее мать, жившая в отдельной квартире.

Павел Сергеевич проявил себя во всей красе: еще никогда ему не доводилось обличать всю насквозь прогнившую систему ритуальных услуг, ибо у него просто не было повода! Сначала свою порцию получил похоронный агент, затем – работники морга и, наконец, рабочие, рывшие могилу.

На поминках «лекции» продолжались. Кроме обширных сведений о криминальных взаимоотношениях всех участников похоронного бизнеса, скорбящие узнали много нового о продуктах на столе, оказании (а точнее, неоказании!) медицинской помощи пенсионерам, да и о самой власти, погрязшей в кумовстве и коррупции. Редкие спонтанные желания помянуть усопшую решительно пресекались вошедшим в раж мужем, оставшимся без тещи.

…Жена пригрозила разводом и разъездом: она с детьми остается в «трешке», а мужу предлагалось занять «однушку» матери.

Впрочем, даже такая несложная рокировка Павла Сергеевича сильно возмутила: неужели эта глупая женщина не понимает, чем чревато общение с государственной машиной в лице коррумпированных чиновников?!

…Супруга пошла в церковь. Она поняла, что святые образа и батюшка – единственные, кто сможет помочь ей в этой ситуации.

Разумеется, муж не знал о визите. Пока она не проговорилась об этом подруге. Рядом с телефоном находился Павел.

…Обличительная трехчасовая речь о попах, купающихся в роскоши на пожертвования старушек, привела супругу к открытому окну: быть может, разом решить все проблемы? Однако мысль о том, что на ее похоронах муж «выложится» так, что речи на поминках матери покажутся лишь генеральной репетицией, заставила ее закрыть окно: не дождется!

Впрочем, ее душевных терзаний муж не замечал: он увлекся соцсетями, на которые его «подсадил» сын. Отныне телевизор получил отставку: все вечера Павел Сергеевич проводил у компьютера.

Прикусив кончик языка, он строчил гневные, обличительные комментарии к сообщениям в новостной ленте. Вступил в группы «Прекрасная страна СССР», «Автомобилисты против», «Религия – яд», «Сообщество возмущенных потребителей» и прочие, где подобные ему ерничали, клеймили, возмущались и обличали. Однако разве эти дилетанты могли сравниться с настоящим профи?! Ощущение глобального превосходства поднимало настроение и душевный комфорт Павла Сергеевича на недосягаемую высоту.

В соцсетях попросился в друзья некий Алексей Т. Посмотрев его профиль, Павел вздрогнул: это был друг детства, эмигрировавший в Америку лет пятнадцать назад.

«Лёшка! Чёрт тебя подери, как ты?!» Руки Павла летали по клавиатуре. Алексей отвечал. Павел, в свою очередь, писал о себе. «Я прилечу двадцать пятого и всё расскажу, сообщи свой телефон», – написал Алексей. На том и закончилась их бурная переписка.

…Алексей позвонил ближе к вечеру. Он ждал Павла в элитном ресторане.

Павел растерялся. Последний раз в ресторане он был, наверное, лет эдак… Он не знал, что сейчас полагается надевать в этом случае. Сделав запрос в поисковике, пришел в уныние: ничего даже приблизительно похожего в его гардеробе не было. Он нацепил на себя всё лучшее, новое и, догадавшись поймать такси, прибыл к ресторации точно в срок.

…Алексей был американизирован, спокоен и даже, как показалось Павлу, немного грустен. Его энергетическое поле было гладким, но при этом стабильным и могучим, в отличие от поля Павла: нервного, возбужденного, рваного.

Выпили. Закусили. Поговорили.

Павел пытался разговориться на привычную для него тему: обсудить качество блюд и те безумные цены, которые ресторан был вынужден установить с учетом откатов, поборов и накруток. И воровства поваров.

Алексей молча слушал, положив голову на сложенные домиком руки.

– Да-а, – завистливо протянул Павел. – У вас-то всё по закону, по правилам, не то что тут…

– У нас? У нас по-разному, – отозвался Алексей. – Но я приехал сюда не обсуждать ваши проблемы… Я хотел бы тебе напомнить об одной истории. Ты помнишь, в… семьдесят девятом… да? Мы пошли на Москву-реку, сели в привязанные лодки и стали их раскачивать?

– О-хо-хо! Спрашиваешь… – Павел моментально преобразился: из него вышел взрослый и вошел, не спросив разрешения, ребенок. – Ты хотел перебраться в мою лодку, но сорвался и полетел в воду! А она ж холодная – середина мая… Не забуду, как ты вылетел из нее, так быстро, что даже трусы остались сухими! Потом костер разожгли, сушились… Картошку туда заложили и хлеб на палочках жарили!

– А потом? – холодноватый и пристальный взгляд Алексея сверлил Павла.

– Хех! Ты уронил картофелину… Встал, неловко повернулся, поскользнулся на ней и полетел прямо в костер! Да головой ударился о бревно, на котором я сидел… Ты отключился, что ли? Ну, я тебя под мышки рванул; вытащил и потащил в воду! Уж тут теперь намочил ты трусы. – Павел рассмеялся. – Но всё равно, ожоги были у тебя – ой-ой-ой! Ты ж голый был… даже я малясь обжегся. Вóни было потом, разборок, кто да что… Мать твоя прибегала… Помнишь?..

– Помню… – Алексей налил, и они выпили. – Э… любезный! Принеси нам еще такой же осетрины, она у вас божественна! – обратился он к проходившему официанту.

– Спасибо, что пригласил меня… – Павел шмыгнул носом. – Я, знаешь ли, осетрину…

– Я всё знаю, – перебил Алексей. – Я знаю, что ты тогда спас мне жизнь… Если бы ты замешкался или вообще тебя не было бы рядом, я сгорел бы заживо, потому что ударился головой и потерял сознание… Да и то – у меня до сих пор отметины на теле есть… Я не забыл это! Но возможности отблагодарить тебя как положено у меня не было. А сейчас… Я не буду рассказывать, чего мне там это стоило, но я добился многого! На моём счету двадцать миллионов; и это не считая недвижимости, средств в обороте и акций…

– Долларов?.. – выдохнул ошарашенный Павел. – А… а чем ты занимаешься?

– Неважно, я не об этом, – махнул рукой Алексей. – Я хочу дать тебе три… Но не в руки, иначе ты их потеряешь. Ты вложишь их в свой маленький бизнес. Ну, откроешь кафе там, ателье, парикмахерскую или магазинчик… Но только – через управляющую компанию; плюс – ты же сам бухгалтер! Всё будет окей: ты обеспечишь семью до гроба, и у меня совесть будет чиста… Идет?