Читать книгу "Гадание на кофейной гуще - Александра Авророва"

Но вернемся к роману века. Он длился не слишком долго — к апрелю стал терять интенсивность, в мае же и вовсе сошел на нет. Мои коллеги этому удивлялись, а я ожидала чего-то подобного. Мне кажется, такие вот слишком открытые, я бы даже сказала, демонстративные отношения быстро исчерпывают себя. Раз — и выясняется, что все покровы давно сорваны, дальше двигаться некуда, и становится скучно. Это душа неисчерпаема, а ресурсы тела довольно ограничены.

Самое смешное, что следующей пассией Углова должна была стать я. Он, правда, с каждой женщиной обращается так, словно имеет на нее виды. Вон, Анне Геннадьевне Горбуновой, работающей у нас конструктором, за пятьдесят, и последнее совершенно не мешает ему с нею кокетничать. Я ведь упоминала — он профессиональный бабник. Я, откровенно говоря, к бабникам отношусь положительно. Всегда приятно, когда человек считает тебя привлекательной. К тому же это вызывает множество мелких вежливых поступков — протянуть руку, пододвинуть стул. Люди, подобные Сережке, искренне расположены ко всем лицам противоположного пола. Главное — не придавать их расположению слишком большого значения. Я и не придавала. Но, когда он начал пристраиваться ко мне во время обеденного перерыва, и провожать меня домой, и постоянно делать комплименты, я не могла не заподозрить, что он положил на меня глаз.

Вниманием мужчин я избалована не слишком. Вернее, не вниманием, а… Для примера приведу один эпизод из студенческих лет. Мальчишки стали недоумевать, зачем Лилька делает такую крутую химическую завивку — мол, ее это портит. Я объяснила, что никакой завивки нет, волосы вьются от природы. И спросила:

— А как вы считаете, может, мне стоило бы делать химию?

И Вовка, с которым у меня были прекрасные взаимоотношения, потрясенно ответил:

— Какая разница? Все равно это будешь ты — хоть с завивкой, хоть без.

А кто-то еще добавил:

— Таня — она и в Африке Таня.

Не обидным тоном, нет, и тем не менее показатель налицо. Я для них — не женщина, а человек. Ровесники меня уважают, но не ухаживают. Зато мне почему-то не дают проходу пожилые. Просто тихий ужас! Ему за пятьдесят, а он так и норовит ненароком огладить. Какая-то у меня дурацкая внешность. Я не считаю себя уродиной. Папа упорно утверждает, что я красавица, однако он, как вы понимаете, пристрастен. Я довольно симпатичная, только нет во мне той самой пресловутой «частицы черта». Слишком я обыкновенная. Помните, раньше в парках стояли статуи — девушка с веслом или еще что-нибудь подобное? Примерно так я и выгляжу. «Она у вас пышет здоровьем и молодостью», — восторгаются знакомые родителей. А я в глубине души предпочла бы романтическую бледность и худобу. Как, например, у Лильки. Пусть черты у Лильки не вполне правильные, зато оригинальные, с изюминкой.

В общем, Сережка перенес свое особое внимание на меня. Поверьте, меня это не порадовало. Он обращался со мною по настолько накатанной схеме, что об истинном чувстве не могло быть и речи. Уверена, он точно так же начинал с Викой, и с ее предшественницами, и повторит опыт с кем-нибудь другим. Видимо, он полагает, что женщины глупы и тщеславны. Стоит немного польстить, и она у твоих ног, а если еще регулярно хватать ее за коленку, так и вовсе забудет все на свете. Вскоре я не выдержала и настоятельно посоветовала Углову перечитать в «Гамлете» сцену с флейтой. Я очень ее люблю. Там окружающие пытаются добиться от Гамлета желаемого поведения. Тогда принц дает одному из них флейту и предлагает сыграть. Тот отказывается, мотивируя тем, что и держать ее не умеет, а Гамлет отвечает: «Или, по-вашему, на мне играть легче, чем на дудке?»

Что интересно, Сережка книгу из библиотеки тут же притащил, но понять ничего не понял. Он слишком для этого самоуверен. Я уже почти собралась высказаться прямым текстом, однако помог Андрей Глуховских. Они с Угловым друзья. Андрей проштудировал указанный эпизод, пошептал что-то Сережке на ухо, тот мрачно на меня глянул и на протяжении целой недели демонстративно дулся. Потом, правда, перестал. Он не из тех, кто способен долго хранить обиду на молодую девушку. Слишком они ему нравятся.

После меня и Вики резервы нашего сектора оказались исчерпаны. Ну, не соблазнять же Анну Геннадьевну? А больше дам в наличии не имелось. Мужчин у нас пятеро, а женщин всего три. Поэтому Углов занялся соседями, и выбрал он несчастную Лильку. И Лилька, дурочка, моментально развесила уши. А я — тоже дурочка, да? — снова попыталась ее предупредить. Я сказала:

— Знаешь, есть лотерея беспроигрышная, а твой Сережка — лотерея безвыигрышная.

— Почему? — вскинулась моя подруга.

— Потому что, скорее всего, он еще долго не женится. Он не нагулялся. А если когда-нибудь и женится, так не завидую его жене. Он будет изменять ей направо и налево. Он — хороший парень, только воспринимать его ухаживания всерьез глупо. Для него это — развлечение, и не больше. Месяц завязка, месяц кульминация, месяц развязка, а потом следующий роман. Слава богу, Вика тоже не из верных и приняла все спокойно. А у тебя будет трагедия.

Лилька посмотрела на меня и подумала: «Меня учишь, словно у самой большой опыт, а у тебя ведь точно так же, как у меня, никого нет. Значит, ты ведешь себя ничуть не правильнее меня». Откуда я знаю, что она подумала? Мы столько лет дружим, что знаю.

— Да, у меня никого нет, — согласилась я. — Но, в отличие от тебя, я и не стремлюсь кого-нибудь удержать. Вернее, я пока не встретила того человека, которого стремилась бы удержать. А ты пытаешься, но выбираешь неправильно.

Она улыбнулась своей особенной улыбкой:

— Я не выбираю. Оно само. Тебе этого не понять. Ты слишком рассудочная.

Само! Ха! Я-то вижу, что вовсе нет. Начинает всегда мужчина, его внимание провоцирует Лильку, а дальше на нее действительно накатывает. Только я не стала этого говорить — сто раз уже переговорено. Я заметила:

— Ладно, пусть будет Углов. Только поверь мне, хоть и нет у меня никакого опыта: единственный способ удержать его надолго — это с ним не спать. Не отталкивать до конца, но и не спать. Не уверена, что даже в этом случае он женится, но лучшей тактики я себе не представляю.

Моя подруга вспыхнула:

— Я иногда удивляюсь, как ты можешь так рассуждать! Мы любим друг друга. Все, что было у него раньше, — это случайность. И у меня тоже. Мы просто тогда еще не нашли друг друга. Мы искали и ошибались. А вот теперь нашли. И не надо мне никакой тактики! И ты бы тоже наверняка не стала ее применять, когда б дошло до дела…

Вот уж, не знаю. До дела у меня почему-то не доходит. Может, я и впрямь рассудочная? Я часто смотрю на Лильку и размышляю: как это, должно быть, ужасно — влюбиться? Вдруг взять и отдать себя в полную власть совершенно чужому человеку. И тело, и душу. Для тебя они — единственные и невозвратимые, а ему, наверное, — игрушка. Сломает и дальше пойдет. Должна заметить, маму моя невлюбчивость несколько пугает. Она считает, что давно пора. А папа возражает:

— И ты всерьез хочешь доверить нашу нежную Таньку какому-то грубому мужику? Ни один мужчина не способен до конца оценить стоящую женщину.