Читать книгу "Оборотень - Таня Хайтманн"

Мета со стоном выпрямилась и только тогда поняла, что лежит на спине, совершенно голая, с разведенными ногами. Она ухватилась за темные волосы незнакомца и убрала его голову, чтобы повернуться на бок. Она глубоко вдохнула и вцепилась пальцами в красную батиковую постель, которую никогда в жизни не видела. Матрас под ней пришел в движение, и потное тело оказалось у нее за спиной, коснулось ее ягодиц. Она чувствовала спиной дыхание незнакомца, который принялся страстно целовать ее. Время от времени он легонько покусывал ее, в то время как его рука пробиралась у нее между ног.

Несмотря на тошноту, Мета отдалась ласке. И неизвестный любовник, неправильно расценив ее поведение, недолго думая перевернул ее на живот. Не успев воспротивиться, она бессильно опустилась на подушки.

Когда Мета снова очнулась, то оказалось, что она стоит на четвереньках и руки ее вот-вот подогнутся от ритмичных ударов. Тем не менее взбунтовавшийся было желудок был позабыт. Все ее тело пылало от толчков, желало еще проникновений незнакомца. Мета отдалась страсти и снова осознала себя только тогда, когда он опустился на нее. Она почувствовала, как щетина уколола ее плечо, на которое он положил голову. Она чувствовала потный жар его тела и глубокое дыхание, когда его грудь поднималась и опускалась от изнеможения. Потом Мета уснула.

Глава 2

Пробуждение осени

Из музыкального автомата, прерываемое негромкими щелчками, доносилось:

— Jesus walking on the water, sweet Jesus walking in the sky [1].

Кто это пел, «Violent Femmes»?

На мгновение в голове Меты возникла сумасшедшая мысль о путешествии во времени: может быть, она снова стала студенткой-искусствоведом, соседки которой по квартире не могут не слушать рок-музыку даже ранним утром? Но это предположение было тут же изгнано глухо пульсирующей болью, хорошо знакомой Мете. Равно как и сухость во рту, и неприятное ощущение в желудке. Пульсация между ногами напомнила о том, что ей предстоит не только ужасное похмелье, но и встреча с незнакомым любовником прошлой ночи. Потому что о том, что ночь закончилась, говорил монотонный гул транспорта, долетающий в комнату вместе с прохладным воздухом.

Мета неохотно открыла глаза и поморгала на свет серого утра. К своему огромному облегчению, в постели она была одна. Точнее, на лежащем на полу матрасе, тут же поправила она себя. Узкая комната с высокими, грубо побеленными стенами и старющими двойными окнами, одно из которых было приоткрыто. В углу, рядом со стереоустановкой, из которой доносилась неприятная музыка, стояла коробка, забитая, очевидно, одеждой. В какую же съемную квартиру ее занесло?

На кафельном полу Мета с облегчением увидела свое платье. Но когда она поспешно села, чтобы взять его, на нее тут же обрушилась тошнота, и она медленно опустилась обратно на подушки.

Пока она боролась со своим строптивым телом, взгляд ее упал на открытую дверь, из которой валил пар. С гулко бьющимся сердцем она рассмотрела в нем очертания мужчины. Голый торс, джинсы, босые ноги… Мета приподнялась и заметила руку, на локте которой красовался темно-фиолетовый синяк. Потом, взглянув в зеркало, она увидела лицо мужчины, который брился.

Запрокинув голову, он снимал лезвием пену с подбородка — медленным, задумчивым движением, ведя бритву снизу вверх. Хотя глаза его были устремлены в зеркало, казалось, он не видит себя. То, что Мета зашевелилась, от него, похоже, тоже ускользнуло. Он сосредоточенно промыл лезвие под проточной водой, прежде чем продолжить свое занятие.

Мета, натянув одеяло на грудь, рассматривала его, опасаясь, что не отважится посмотреть незнакомцу в глаза. Только не после этой ночи! Так что пусть любопытство снедает ее потом.

То, как этот полуголый мужчина брился перед зеркалом, возбудило ее. Она попыталась представить себе это в виде картины. Картины, для которой ее коллеги не нашли бы покупателя: слишком старомодно и слегка архаистично, искусство чистого эроса. Что можно сегодня сделать с таким антикварным образом мужественности? Она словно слышала их философские рассуждения. Мужчины, которыми обычно окружала себя Мета, были совершенно другого сорта: образованные, худощавые и гибкие — мужчины светские, современные. Тем не менее она не могла отвести взгляда от этого странного экземпляра.

У него были темные волосы длиной едва ли со спичку, сейчас стоявшие торчком. Во время бритья он забыл о своих бакенбардах, и те получились слишком длинными и широкими. Черты его лица были очень резкими: высокие скулы, прямые черные брови и довольно крупный нос. Мета не могла оторваться от его близко посаженных глаз в ореоле черных ресниц. Они настолько привлекали к себе внимание, что у нее дрожь пробежала по спине. Его веки слегка припухли, что неудивительно после такой ночи. Но вот мужчина повернул голову в сторону, и Мета заметила, что у него не просто круги под глазами. Под левым глазом красовался кровоподтек, а довершал картину покрытый струпом ушиб. Потрясенная видом раны, Мета снова откинулась на подушки.

Мгновением позже мужчина отложил бритву в сторону, взял полотенце и вошел в комнату. Вытирая с лица остатки пены, он молча глядел на Мету.

«Насмотрелась?» — казалось, спрашивал он.

Итак, он все же заметил любопытный взгляд и дал ей время как следует рассмотреть его.

В полном молчании он повесил полотенце на спинку деревянного стула, стоявшего возле двери, и направился к коробке. Взгляд Меты был прикован к нему, и когда она увидела следы царапин на его спине, то схватила платье и сбежала в ванную.

Давай-давай! — приказывала себе Мета, поспешно принимая душ и ощупывая себя дрожащими руками. Все в порядке, облегченно вздохнула она. И так все и останется. По крайней мере, всплеск адреналина положил конец ее похмелью.

Стерев кончиками пальцев испарения с зеркала, она оглядела себя. Ее узкое лицо было бледным, как всегда, только губы слегка припухли. Пригладив пальцами волосы, спускавшиеся до шеи, она убрала их за уши.

Сейчас ты наденешь платье, схватишь сумочку и туфли, бросишь через плечо «чао» и поймаешь на улице такси, велела она своему непрезентабельному отражению. И эта ночь, прошедшая под девизом «на одну ночь — никому не рассказывай», будет забыта.

Когда Мета выглянула в дверь, темноволосого мужчины нигде не было видно. На расправленном одеяле лежала ее украшенная кристаллами сумочка, рядом с матрасом стояли босоножки, словно ей следовало вскочить в них и бежать на свободу через дверь в противоположном конце комнаты.

Из комнаты рядом с ванной послышался звон посуды, и Мета услышала аромат кофе. Прежде чем она успела что-то сообразить, как уже стояла в дверном проеме и глядела в кухню, напоминающую чулан, хотя через окно и падал солнечный свет. К ее огромному разочарованию, мужчина уже натянул рубашку. Бросив быстрый взгляд через плечо, он взял с полки вторую чашку и налил в нее кофе. Очевидно, он не предполагал, что Мета забредет в кухню, когда он предоставил ей возможность спокойно уйти.