Читать книгу "Наследница - Марина Ефиминюк"

…Синий бархат, фарфоровое лицо, серебристая пыль.

Кастан нахмурился, словно услышал мое мысленное жонглирование фразами. Невольно я проследила за его задумчивым взглядом и осознала, что он рассматривал мои руки. Сама того не подозревая, я до крови расковыряла на большом пальце заусенец.

– У меня есть к тебе просьба, – после долгого молчания произнесла я. – Я хочу, чтобы ты собрал досье на одного человека. Возможно, ты его даже вспомнишь. Его зовут Владислав Горский.

В тишине, обрушившейся на комнату, раздался оглушительный грохот бьющейся посуды. Мы резко оглянулись. Прижимая руки ко рту, в дверях застыла испуганная Глэдис, у нее под ногами валялись серебряный поднос и черепки чайного сервиза. По наборному паркету растекалась лужа.

– Простите, – пробормотала Глэдис и поспешно принялась собирать осколки.

– Я помогу, – предложила я, стараясь не задумываться о том, почему при упоминании имени Владислав у моего близкого друга вытянулось лицо. В том, что мои опекуны его знали, не оставалось никаких сомнений.

Некоторое время единодушное молчание нарушал лишь звон осколков, складываемых на зеркальную поверхность подноса.

– Расскажете, почему имя Владислава Горского испугало вас? – сидя на корточках, тихо произнесла я и посмотрела на Кастана. – Что меня связывало с ним?

– Ты встречалась с сунимом Горским? – сдержанно отозвался судебный заступник.

– Случайно. Я вспомнила, где находится его дом, но не ожидала там застать хозяина. Влад сделал вид, что мы почти незнакомы.

Неожиданно Стомма усмехнулся какой-то непонятной мысли и спросил:

– Что ты хочешь знать о нем?

– Все. – Я помогла Глэдис поднять поднос с расколоченным сервизом. – Я хочу знать о нем все.

– А если его досье окажется полным неприятных сюрпризов?

– Ну, я же не могу исправить прошлое? – дернула я плечом.

Кастан уехал от нас, когда за окном густела ночь и улицы тихого поселка, не знакомые с магическим освещением, утонули в беспросветной темноте. Сидя перед зеркалом, я следила, как Глэдис терпеливо расчесывала мои длинные волосы. От яркого блеска магического кристалла казалось, будто вокруг головы светился нимб.

– Почему ты никогда не рассказывала мне о нем? – спросила я, рассматривая дуэнью сквозь отражение. Глэдис тут же догадалась, что речь идет о Владе. На мгновение расческа замерла в воздухе, а потом снова длинные острые зубцы прошлись по золотой волне.

– Мне почти ничего не известно о том мужчине, но знаю, что вы сильно ссорились с сунимом Вишневским из-за него. Владислав Горский ему совершенно не нравился, но вы не слышали никаких увещеваний…

Она резко осеклась, вскинулась. Наши взгляды встретились, и в лице Глэдис вспыхнуло понимание, что еще минуту назад я не догадывалась о том, кем на самом деле являлся для меня Влад.

– Наш роман закончился плохо?

Дуэнья помолчала, а потом все-таки приз-налась:

– Насколько я понимаю, он и не заканчивался. Вы забыли сунима Горского, как и всех остальных.

* * *

Я схватилась за влажный от утренней росы молоточек на двери в дом Владислава Горского, но постучаться решилась не сразу. Звук вышел глухим, негостеприимным, и на него никто не вышел. Я ударила молотком еще, уже настойчивее и смелее, так, чтобы хозяева услыхали меня даже в дальних кладовках. И снова тишина в ответ.

Не придумав ничего лучше, я вытащила из ридикюля блокнот и быстро накарябала:

«Дайте шанс вас вспомнить. Мой адрес… Анна».

Выдрав листок, я сложила его вчетверо и воткнула в дверь, но уходить не торопилась. Ради несостоявшегося свидания с прошлым мне пришлось два часа протрястись в карете и хотелось хотя бы спокойно рассмотреть двор. Вдруг что-нибудь вспомнится?

Присев на краешек деревянного лежака, откуда на ночь кто-то убрал одеяла, я окинула старый дом долгим взглядом. В нем явно жили люди скромного достатка. Не поэтому ли мы ссорились с отцом? Хотя из разговоров с Глэдис у меня сложилось впечатление, что он снобом не был, да и Ева, его вторая жена, до замужества определенно не принадлежала к высшему обществу и титулов не носила, а работала дуэньей. Если быть точнее, моей дуэньей.

Неожиданно в тишине раздался звук открываемой двери, и у меня екнуло сердце. Записка слетела на пол, и на нее немедленно наступила начищенная до блеска туфля. Замерев, я следила за тем, как Влад нагнулся и, недоуменно нахмурившись, поднял послание. Секундой позже его взгляд остановился на мне и похолодел. Начиная краснеть, как робкая институтка, я сжала в руках ридикюль и медленно поднялась.

– Здравствуйте, – мой несмелый голос точно прозвучал со стороны.

– Что мне нужно сделать, чтобы ты перестала сюда приезжать? – резко спросил он.

– Я же обещала, что буду появляться здесь каждый день, пока не вспомню.

Ничего не ответив, Влад решительным шагом направился к воротам. Он оставлял меня один на один с запертым домом!

– Простите, что я забыла вас! – громко вымолвила я ему в спину, и Горский резко остановился, точно ударился в невидимую стену. – Простите, что до сих пор не могу вас вспомнить! Наверное, для вас было шоком, когда я сначала пропала и вдруг появилась три месяца спустя. Вот так, как ни в чем не бывало. Простите, что мне никто не рассказал о вас, а я не спрашивала, хотя ваше имя снова и снова всплывало у меня в голове.

Он сунул руки в карманы, развернулся. В его лице неожиданно светилось высокомерие.

– Если вы поможете мне, расскажете о том, что между нами было. Я уверена, что смогу вспомнить.

– Вспомнить? – Влад нехорошо усмехнулся и стал медленно приближаться ко мне.

В душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Он подошел так близко, что я невольно попятилась и со всего маху неловко уселась на лежак. Положение человека, смотревшего на собеседника снизу вверх, делало меня уязвимой.

Он склонился, и наши глаза оказались на одном уровне.

– Что ты хочешь обо мне вспомнить?

– Мы любили друг друга? – Я для чего-то прижала сумку к груди, как щит, подсознательно пытаясь отгородиться от нависавшего надо мной мужчины.

– Мы? – Он высокомерно усмехнулся. – Точно нет.

– Лжец.

– Но ты ведь это не можешь знать наверняка, так ведь, Анна?

– Но ведь я могу и проверить…

Секундой позже моя ладонь легла ему на щеку, и за миг перед тем, как утонуть в нашем общем видении, я успела заметить, как обжигающий лед его глаз неожиданно потеплел.

…Петля заколдованного замка щелкает в гнезде, и темноту разрезает голубоватая вспышка. Это огромное нахальство повесить круглый навесной замок на перила Королевского моста, откуда, как на ладони, виден Алмерийский дворец, но я уверена, что Его Высочество простит мне хулиганство. Принц испытывает ко мне слабость и прощает все, даже возмутительную дерзость.