Читать книгу "Наследница - Марина Ефиминюк"

– Она сбегает! – завопила сестрица.

В холл выскочил Эрик. Увидев, что мы боремся на верхней площадке, он бросился на подмогу подельнице. Охваченная ужасом быть пойманной, я резко навалилась на злодейку. Вдруг неловко споткнувшись, она стала терять равновесие, замахала руками, отпуская меня, но все равно с тоненьким визгом кубарем покатилась вниз и затихла у подножия лестницы.

Подхватив юбки, я ринулась обратно в коридор.

– Стой! – крикнул Эрик, присовокупив сочное ругательство.

Миновав длинный коридор, я выскочила к лестнице, какой обычно пользовалась прислуга. От короткого хлопка вспыхнула пара тусклых светильников, и я сбежала вниз, к черному входу, но дверь оказалась запертой. Я попробовала ее толкнуть плечом, покрутила ручку и различила шаги. Оказалось, что Эрик не стал помогать раненой подельнице, а предпочел броситься вдогонку мне.

Не придумав ничего изящнее, я заскочила в кухню, схватила с крючка над кухонным прилавком сковородку и спряталась у двери. Приготовившись к удару, я старалась не дышать, чтобы не пропустить момент, когда он окажется близко. Но Эрик облегчил мне задачу, выходя в столовую, он пропел:

– Ку-ку, кузина. Ты где?

В следующий миг на его голову опустилась тяжелая сковорода с жирным, не соскобленным днищем. Странно хлюпнув, он вжал голову в плечи, сочно ругнулся и рухнул лицом вниз на паркет. Мне надо было убегать из дома, пока он не пришел в чувство.

Когда я выбралась из синей гостиной в холл, то обнаружила Клотильду, сидевшую на нижней ступеньке лестницы. У ее ног, неестественно выставив руку, лежала Пруденс. Глаза были закрыты, из уголка рта тянулась тонкая кровавая полоска. Сестра была мертва. Похоже, она свернула шею, когда летела с лестницы.

Не произнося ни слова, я протянула руку, требуя от тетки отдать ключи от входной двери.

– Я не собираюсь просить прощения, – заявила она, вручая мне тяжелую связку ключей от всех дверей дома.

– Ты как Эрик. Тоже вечно ставишь не на ту собаку.

В тишине дома раздавались странные приглушенные звуки. Казалось, кого-то закрыли в чулане, и пленник умолял его выпустить. Неожиданно я догадалась, что возня и неразборчивые, скраденные толстыми стенками звуки доносятся из большого дорожного сундука, стоявшего посреди помещения.

Родственнички Вишневские запихнули Еву вместо багажа и собирались выбросить в реку. План так себе, откровенно говоря, ведь топить они все равно не умели, даже мне удалось выжить.

Не справившись с соблазном подольше помучить мачеху, я прошла мимо сундука и, отчаянно гремя связкой, отворила входную дверь…

* * *

День выдался отменный, теплый и солнечный. Высокое бледное небо не пятнало ни единого облачка. Сухой воздух пах кострами, под ногами успокоительно шелестели опавшие листья. Прогуливаться в такую погоду по аллее, засыпанной листвой, было неподдельным удовольствием.

Правда, наслаждение прогулка доставляла, если не приходилось на себе тащить тяжеленный дорожный сундук с вещами, а аллея не взбегала на крутой холм. Из нас троих, меня, Глэдис и Собаки, веселился только обряженный в кожаный намордник питбуль.

– Нима Анна, со всей ответственностью вам заявляю, что благородным нимам таскать на закорках сундуки – неприлично! – пыхтела Глэдис, обливаясь потом под своей половиной поклажи. Под мышкой она умудрялась держать длинный зонтик.

– Если бы ты не взяла зонтик, то нам было бы легче, – задыхаясь, отозвалась я, хотя очень хотела сказать, что дуэнье не стоило обзывать возницу, разозлившегося до такой степени, что в холм мы тащили вещи собственными рученьками, схватившись за сундук с двух сторон.

– А вы взяли собаку!

– Собака – мой личный страж.

– А мой личный страж – зонтик. Он гораздо полезнее вашего… монстра.

– Это еще чем? – обиделась я.

– Зонтиком можно не только от воров отбиваться, но и от дождя прятаться! А ваш пес только местных кур гонять может! Никакой пользы.

Тут питбуль с бешеным лаем кинулся на кошку, рисково высунувшую на улицу хвост. Он помчался в нашу сторону, по касательной задел Глэдис, и та зашаталась. Ее угол сундука рухнул на землю. Мне тоже пришлось отпустить тяжелую поклажу.

Мы уселись на резную крышку с металлическими уголками.

– Привал! – объявила я.

– Думаете, он не отправит нас взашей? – скептически уточнила дуэнья, намекая на Влада, не ответившего на мое жалобное письмо приютить меня, пока особняк Вишневских атакуют газетчики. Хотя не надо было обладать дедуктивным мышлением, что я искала благовидный предлог, чтобы помириться, и многозначительное молчание Влада приводило меня в панику.

– Не переживай, Глэдис, я буду давить на жалость, – пообещала я. – Ты говорила, что этот способ эффективнее, чем соблазнение.

Город содрогался из-за суда над родственниками Вишневскими, пытавшимися сжить со света единственную Наследницу, так что я находилась в эпицентре оглушительного скандала.

Наконец, мы дотащили багаж до знакомых ворот.

– Я зайду первая, потом ты с Собакой, а дальше уже про сундук объявим, – предложила я.

– Мне кажется, в нашем составе он не пустит нас и на порог. Надо кого-то оставить.

– Хорошо, меня мы оставить не можем, тебя – тоже, ты предлагаешь Собаку отправить обратно в конюшню?

– Заметьте, это ваш план, но он мне нравится.

Не успела я потянуть калитку, как она распахнулась, и перед нами вырос Влад. При его появлении сердце ухнуло в пятки.

Он ошарашенно разглядывал меня, словно не верил, что я действительно приехала к его дому да еще с дуэньей и псом. Это была заявка на совместное будущее.

– Анна? – произнес он со знакомыми вкрадчивыми интонациями.

– Влад?

Примолкнув, мы жадно разглядывали друг друга. Пять седмиц назад я его бросила, и не было ни одной секунды, чтобы я не пожалела об этом своем решении. Он приходил на суд, смотрел на меня из зрительного зала. Он встречался мне на улице, проходил мимо, не здороваясь и не вступая в разговоры. Он умел соблазнять, но ждал, когда я соберу сундук с вещами, прихвачу с собой дуэнью, пса и зонтик и приду к нему. Сейчас я была здесь.

– Молодые люди, так смотреть друг на друга посреди улицы – неприлично, – фыркнула Глэдис и, потеснив Влада, прошла во двор. – Какой неприлично запущенный двор!

Следом за дуэньей проник питбуль, и ему было абсолютно наплевать, что происходило во дворе, лишь бы сняли намордник, а еще покормили.

– Заходишь, – изогнул Влад брови.

– Захожу.

Какое счастье, что мне не пришлось давить на жалость. Вдруг бы выяснилось, что соблазнение у меня выходит ловчее?