Читать книгу "Танковые асы вермахта. Воспоминания офицеров 35-го танкового полка. 1939–1945 - Ганс Шойфлер"

К 9:00 наши боевые машины пробились к нашему братскому полку, танки которого остались практически без топлива и боеприпасов. Танкисты и пехотинцы с ликованием приветствовали нас, и казалось, что они пробудились от ночного кошмара. Затем наш полк вышел к Висле, по-прежнему преодолевая тяжелое сопротивление. Была уничтожена неприятельская батарея, а затем 1-й батальон двинулся на запад к Бзуре вплоть до Вышгорода. 2-й батальон продолжил наступление немного вдоль Вислы до Сладова, где прикрыл восточный фланг. Это сломило сопротивление противника. 1-я рота лейтенанта Ланге взяла 3 тысячи пленных. Этнические немцы, которых собирались насильственно репатриировать, и немецкие военнопленные были освобождены. С некоторыми из них ужасно обращались.

Среди расположения польских войск, сосредоточившихся у берега Бзуры, царил хаос: вооружение, машины всех видов, мертвые лошади и все виды боеприпасов. Все это было результатом работы нашей артиллерии и люфтваффе. Обозы нескольких дивизий, рассредоточившиеся во все стороны, были уничтожены.

На протяжении дня 4 тысячи пленных и вагоны, полные раненых, были доставлены на сборные пункты в сопровождении наших танков.

В приказе по дивизии говорилось следующее: «Битва у Бзуры закончена. Это была решающая победа над мощными силами польской общевойсковой армии. В этой битве 4-я танковая дивизия сражалась на важнейших участках. Мы сомкнули кольцо вокруг неприятеля и отразили последние атаки врага. Наша дивизия выполнила трудную задачу. Ей удалось одержать победу, взяв в плен более 20 тысяч пленных и обильные военные трофеи. 4-я танковая дивизия может с гордостью оглянуться назад на свои подвиги»[2].

Так завершилась для нашего полка кампания в Польше. Потери, понесенные 35-м танковым полком: 64 убитых, 58 раненых, 45 танков (полностью утрачены).

Подбитые в Варшаве

Из дневников Ганса Шойфлера

В течение пяти дней после того, как обер-лейтенанта Ритцманна ранили под Мокрой-II, я был начальником связи танковой бригады.

Мы готовились ко второму наступлению на Варшаву по дороге, идущей из Равы-Мазовецкой в столицу и в варшавский пригород Охота. Танк за танком плотной колонной стояли друг за другом. Двигавшиеся за нами пехота и саперы ждали сигнала к наступлению.

Было непривычно тихо. Ни одной автоматной очереди; не строчили пулеметы. Артиллерия с обеих сторон молчала. Лишь иногда чистое небо бороздил разведывательный самолет.

Я сидел в командирском танке рядом с генералом фон Гартлибом. Бригадный адъютант, капитан фон Харлинг, расстелил карту обстановки на моих согнутых коленях; места в машине было мало.

Оба радиста сидели за своими станциями. Один из них слушал эфир, чтобы принять кодовое слово для начала наступления; у другого рука лежала на ключе, чтобы немедленно передать приказ. Двигатель молчал, нога механика-водителя уже готова была нажать на педаль газа.

Затем внезапно раздался грохот. Сначала слева, затем справа, а потом где-то позади нас. Залп за залпом взрывали и сотрясали воздух. Засвистели снаряды и шрапнель; послышались крики первых раненых. Польская артиллерия посылала нам первые железные приветствия.

Затем раздалось кодовое слово, послужившее приказом к наступлению. Оно пробежало по нашим рядам подобно разряду молнии. Взревели, ожив, мощные танковые моторы. Начиналось большое сражение за польскую столицу восьмого дня войны.

Мы подошли к первым домам Варшавы. Вокруг строчили пулеметы, глухо рвались ручные гранаты, артиллерийские разрывы осыпали камнями нашу броню. В командную машину поступало одно сообщение за другим.

– Дорога прямо перед нами… блокирована! – докладывал 35-й танковый полк.

– Пять танков подбиты, перед нами противотанковое минное заграждение!

– Приказываю полку повернуть на юг! – закричал генерал.

Да, приходилось кричать для того, чтобы тебя расслышали в этом шуме.

– Сообщение отправлено! – закричал я в ответ.

Сообщение в дивизию: «Подошли к пригородам Варшавы… минные и дорожные заграждения… мы сворачиваем на юг!» – диктовал адъютант.

– Заграждения преодолены! – докладывал полк. Все это происходило в течение пяти минут.

Затем неожиданно перед нами взлетели в воздух булыжники. Это начался обстрел справа, а затем слева. Меня отбросило назад.

– Неприятельская батарея в 300 метрах перед нами! – крикнул генерал. Он сидел в башне и наблюдал. – Поворот направо!

Гусеницы загремели по булыжникам; мы пошли по открытой местности.

– Быстрее, езжай быстрее, – заорал генерал, – поскольку мы отличная цель для поляков.

– Наступление застопорилось! – доложили из 35-го танкового полка.

Генерал ответил:

– Запросите полк, где ему нужна поддержка артиллерии.

Камни и шрапнель били по стальной броне танка. Артиллерийские разрывы совсем рядом. Затем последовал взрыв, который заставил наши головы врезаться в приборы. Машина подскочила, и ее отбросило в сторону. Желтые языки пламени. Полетело все – противогазы, рюкзаки, столовые принадлежности. Прямое попадание снаряда!

Несколько секунд прошло в тревожном ожидании, затем короткий обмен взглядами и быстрое ощупывание руками всего тела. Все цело. Водитель переключился на третью передачу. Мы напряженно посмотрели друг на друга. Танк двигался. К нашему великому счастью. Несмотря на подозрительный стук с поврежденной левой стороны, казалось, что на сей раз все обошлось хорошо.

Снаружи словно разверзся ад. Гремело со всех сторон – слева и справа. Снаряды с глухим грохотом били по броне. Ручные гранаты и бутылки с зажигательной смесью летели на нас из окон цокольных этажей. Мы столкнулись с силами значительно превосходящего нас численно противника. Мы ощутили это.

Наш путь перекрывали перевернутые трамваи, проволочные заграждения, торчащие из земли согнутые рельсы и противотанковые орудия. Нам приходилось брать все южнее и южнее – только не идти вперед! Идти вперед означало верную смерть.

Грохот и скрежет гусениц нашего танка становился все громче и подозрительнее. В последнюю минуту мы увидели фруктовый сад, где остановились под деревом.

Хотя подразделения (35-го танкового полка) дошли до центрального вокзала, продолжали поступать донесения о численно превосходящем нас неприятеле и о том, что наступление захлебнулось.

– Танки гибнут на минах и от огня противотанковых орудий!

– Срочно требуется артиллерия!

Снова грохот разорвал воздух. Артиллерийские снаряды один за другим стали рваться вокруг. Это нас обнаружили поляки. Мы не могли двинуться ни вперед, ни назад. Сначала нам следовало попытаться исправить повреждения, но на это у нас не было времени, поскольку полки испытывали сильнейшее давление. Генерал диктовал приказ за приказом, сообщение за сообщением. Наконец в бою наступило затишье. Но едва мы открыли люки, как по броне зацокали пули. Где-то неподалеку нас подкарауливали противники со стрелковым оружием. Мы ничего не видели, поскольку стояли среди ветвей деревьев, стараясь быть незаметнее.