Читать книгу "Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима - Виктор Ларионов"

В силу этого сохранение чистоты православного вероучения нашими предками стало основным фактором становления русской цивилизации в совокупности составляющих ее институтов: Церкви, государства, общества.

В традиционном социуме нет деления сферы жизнедеятельности человека на сакральное и профанное. Все бытие в разной степени интенсивности для представителя традиционного общества буквально «пропитано» сакральными энергиями, освящено и структурировано Благодатью. Именно в силу этих причин вера народов накладывает неизгладимый отпечаток на их национально-государственное, культурное и социально-экономическое бытие, формируя его через заданную шкалу ценностей, являясь жизнеопределяющим, генетическим кодом цивилизаций, государств, этносов и племенных групп. Вера рассматривает историю как процесс разворачивания во времени и пространстве политической и культурной потенции этноса и помогает верно трактовать смыслы исторических событий потомкам и наследникам древних культур при условии сохранения духовной преемственности. «История есть species aeternitatis, подвижный и несовершенный “образ вечности”. Память и история есть первое преодоление смерти и времени, пусть несовершенное, но такое, которое может бесконечно приближаться к полноте “вечной” или абсолютной памяти. При этом нужно помнить, что история идет в обе стороны, к началу и к концу, что она всегда “архаична” и телеологична, что смысл изучения истории состоит не в созерцании прошлого, а в предвидении будущего, т.е. в делании истории, отсюда эсхатологический момент Священной истории».

Именно по этой причине представляется столь необходимым истинное знание о прошлом, для ясных целевых установок на будущее. Но истинное знание человеку может дать только соборный опыт родной национальной истории, наследуемый исключительно через духовную преемственность. И наша духовная включенность в ткань этого национально-исторического бытия позволяет нам усваивать символы священного текста истории. Вне этой ткани нет языка, нет информационного поля, нет системы ключей к ясному пониманию священной символики событий. В этом принципиальное отличие православного подхода к исторической науке от подхода светских историков, для которых основным инструментом изучения исторической дисциплины является метод аналитического разложения цельной, живой ткани процессов, на достаточно субъективно подобранные элементы, лишенные внутренней органической связи, с тем чтобы эту связь произвольно восстанавливать, используя заранее изготовленные схемы, структурированные из изолированных фактов. Два разных подхода дают зачастую диаметрально противоположные результаты в подходах к историческим реалиям, событиям прошлого и историческим деятелям. Нет надобности останавливаться на том непреложном факте, что для светской исторической науки вообще нехарактерно уделять внимание духовной составляющей исторических реалий прошлого, равно как и заниматься поиском цели и смысла самого исторического процесса.

Однако «если мы не допускаем существование Бога или возможность быть с Ним в связи (религия), то мы должны, безусловно, отказаться от всякой философии истории. Предметное знание указывает лишь внешнюю связь явлений. Цели же можно познавать вообще лишь в воле и сознании. Поэтому цели истории и ее философии мы не можем узнавать иным способом, как введя в решение вопроса показания религиозного знания…познание целей мы можем искать только в области познаний религиозных. Оно всегда и уясняло людям смысл их личной и мировой жизни». Необходимо отметить, что до эпохи Петра Великого у нас не было светской истории вообще. Абсолютно все исторические письменные источники носят церковный характер. Кроме агиографической литературы это касается и летописания, которое велось в монастырях. Даже учитывая определенный интерес летописцев к политическим событиям, происходившим на Руси, тем не менее история, донесенная до нас летописанием, воспринималась как история нового народа Божия — христианского русского народа — и являлась частью его единой истории, воспринимаемой летописцами как история священная, вернее, как определенное продолжение священной истории народа Божия, начатой Книгой Бытия. Такой взгляд на отечественную историю характерен уже «Слову о Законе и Благодати» митрополита Киевского Илариона. Таким образом, авторы, отвергавшие авторитет церковных источников для изучения русской истории, остаются для нашего древнего допетровского периода вообще без источников и вынуждены строить свои концепции на домыслах, зачастую носящих совершенно произвольный характер. Выйдя из «церковной ограды», отечественная история утеряла свою неразрывную связь с духовным смыслом мирового исторического процесса и стала полем случайных спекуляций цеха позитивистски настроенных ученых.

Для уточнения изначальной фундаментальной основы в подходе к историческим фактам необходимо отметить, что наше бытие, будучи включенным во всечеловеческий космос, есть, прежде всего, бытие национальное. И исторический опыт поколений доносится до нас именно национальной стихией, народным потоком этнического и конфессионального единства. Но сам по себе этот опыт и знание не есть стихия, которую мы автоматически способны усвоить через биологическое преемство. История — это таинство всеобъемлющей мистерии, не вечно повторяющейся в круговом движении, но векторно раскрывающей свою сакральную полноту во времени. И чтобы быть участниками этого таинства и достойными восприемниками ее духовных даров, надо быть в это таинство посвященным, что невозможно вне рамок Традиции, вне рамок религиозного единства поколений. Вера определяет судьбу народов, возводя одних на вершину славы и низвергая других в пучину исторического небытия и забвения. Историческое исследование, насильно оторванное от духовных корней данной культурной общности, вброшенное в массы, трансформируется в этой массовой среде таким образом, что неизбежно порождает искаженное восприятие нашего национального и государственного бытия. Это происходит в силу оторванности современной исторической науки от источника истинного знания, заключенного в христианском понимании истории.

Глубокое понимание религии в исторической судьбе народов дало толчок к развитию общественной мысли в императорский период в России, которая, по наблюдению В.В. Зеньковского, была «сплошь историософична». Это наблюдение подтверждал и Н.А. Бердяев, который считал, что отечественная самобытная мысль пробудилась на проблеме историософической, глубоко задумавшись вместе с В.С Соловьевым над тем, что замыслил Творец о Руси, что есть Русь в отражении вод потока священного времени и какова ее судьба.

Совершенно определенно, такой взгляд на историю может быть присущ исключительно и только христианской цивилизации, в которой история народа и его государственных институтов неотделима от истории Церкви. И в этой связи необходимо привести высказывание гениального отечественного мыслителя Н.Я. Данилевского, который был убежден, что «неправославный взгляд на Церковь лишает само Откровение его достоверности и незыблемости в глазах придерживающихся его и тем разрушает в умах медленным, но неизбежным ходом логического развития самую сущность христианства, а без христианства нет и истинной цивилизации, т.е. нет спасения и в мирском смысле этого слова», нет и верного понимания смысла истории, что становится особенно заметным, когда историческая наука окончательно порвала свою связь с христианской верой.