Читать книгу "У подножья Эдельвейса - Элис Маккинли"

– Ну, погоди же, я доберусь до тебя!

Линда помахала невидимому светилу и, скинув с плеча альпинистский трос, принялась крепить к поясу страховку. Ловкие пальцы быстро делали свою работу: узлы, застежки – все как надо, все проверено дважды. Линда уже представляла, как в понедельник утром будет рассказывать своему инструктору по телефону, что восход на Эдельвейсе – это нечто потрясающее, невообразимое.

– Что?! – Голос в трубке приобретает оттенок истеричности. – Ты одна поднималась туда ночью?!

– А что тут такого? Ведь у меня достаточно опыта.

Конечно, нужно будет интонацией придать фразам оттенок обыденности, словно подобные «подвиги» для нее в порядке вещей.

Инструктор, прекрасно осведомленный о наклонностях мисс Кроу, с самого начала не хотел брать ее, боялся ответственности, но деньги решили все. Правда, после первых занятий он готов был отказаться от любых денег, лишь бы не отчитываться потом перед Дареном за смерть дочурки. Но подписанные бумажки – великая сила. Как правило, они действуют на людей почище уговоров.

Неожиданно Линде в голову пришла шальная мысль: а что, если прямо сейчас позвонить ему и сообщить о своем местонахождении? Мол, не могу вспомнить, как крепится страховка или еще что-нибудь в таком роде. К тому же сейчас ночь, она еще и спать ему не даст – вдвойне приятно.

Линда даже достала сотовый из кармана куртки. Но тут возникло сомнение: а стоит ли затевать? Она отлично знала свою скорость подъема, а инструктор – парень шустрый, глазом не успеешь моргнуть, пригонит сюда не только половину полиции, но заодно и врачей-психиатров, чтобы, не теряя времени даром, прямиком отправить ее в больницу. Ну нет. В эту ночь Эдельвейс должен быть покорен, не нужно лишний раз рисковать. И Линда сунула сотовый обратно в карман.

Итак, все готово. Беспокоило лишь одно: снег усилился и с каждой минутой пушистые хлопья падали все чаше. Теперь уже вершина горы окончательно скрылась среди темных, грузных облаков, а ночь словно посветлела, наполнившись белыми, искрящимися мошками, которые, однако, породили тревожное ощущение неразберихи и суеты. Все мельтешило перед глазами, словно специально желая сбить Линду с толку. Она даже стала подумывать о том, чтобы переждать снегопад. Но тогда велик был риск забраться на Эдельвейс позже, чем нужно, и пропустить рассвет, ради которого все и затевалось.

С другой стороны, свалиться, не разглядев за снегом какой-нибудь впадины или трещины, тоже не хотелось. Тем более что в городе никто не знает, куда она отправилась, а точнее, что ее попросту нет дома. Будет смешно и нелепо потерять сознание и замерзнуть среди снегов, пока полиция будет ломать голову, куда запропастилась эта неугомонная мисс Кроу.

Все это, разумеется, забавно, но жизнь дороже, вполне серьезно подумала Линда. Давно миновали времена, когда она хотела от нее избавиться во что бы то ни стало.

И вдруг в вышине точно что-то вздрогнуло. Нет, ни единый звук не нарушил холодной тишины ночи, просто снежинки в воздухе как будто на секунду замерли, а потом метнулись кто куда, словно перепуганные куры. И, вторя этому, что-то содрогнулось и остановилось внутри нее.

Линда никогда не испытывала ничего подобного, но догадалась, что происходит. Догадалась и, точным, ловким движением отцепив пояс со снаряжением, кинулась бежать. В десяти шагах правее – она помнила это – склон резко обрывался, там как будто бы шли огромные ступени. До первой из них было не больше четырех метров. Если прыгнуть, а потом прижаться к отвесной, даже несколько нависающей стене, то, возможно, есть шанс не оказаться на пути разъяренного снега.

Линда добежала и бросилась вниз, даже не успев испугаться высоты. Но лавина уже громыхала не где-то вдали, а рядом, за спиной. И, лишь падая, девушка поняла, что это не она прыгнула, что это сам Эдельвейс скинул ее случайным движением – так человек, не заметив муравья, смахивает его рукой вместе с сором со своей одежды.

Снег клубился вокруг, бесновался, принимая причудливые формы, обволакивая тело холодом, сковывая волю. И Линда, словно впав в забытье, подчинилась этой сильной массе, ее слаженным движениям, где каждая частица повторяла общий безумный танец ломаных линий. Разодранное в клочья пространство хрипело в предсмертных судорогах, луна бешено скакала по горизонту, словно мяч по асфальту, звезды разом посыпались вниз, увлекаемые общей сумятицей. Казалось, снег и этот звездный дождь соединились в один сплошной поток, низвергающийся с небес. Линда чувствовала, как тяжелые осколки бьют по ногам, по спине, вонзаются в ступни и плечи холодными иглами…

И вдруг все остановилось, замерло. Обозначились облака, странно спокойные и удивительно близкие. Черное небо перестало вращаться и гримасничать. Грохот покатился куда-то дальше. Затем неожиданно стало тихо. Тишина навалилась на сердце, черными ладонями закрыла глаза, белыми кристаллами холода набилась в уши. Сознание, неспособное противостоять ей, готово было вот-вот угаснуть. Тихо. Нестерпимо, невыносимо тихо падал снег, и луна, как трусливая воровка, прикрылась его тонким кружевом…

2

Две алые розы на снегу выглядели так беспомощно, потерянно… Их нежные лепестки, чуть прихваченные морозом, покрылись по краям инеем, шипы заиндевели. Белое безмолвие и эти крохотные цветы. Стоит лишь поднять глаза, и прямо перед собой увидишь величественную вершину Эдельвейса.

На Аляске много гор, и Джон исходил их немало по индейским тропам. Высокие и пониже, устремленные в самое небо и приземистые, вытянутые хребтами и одиночные, они всегда заставляли его задуматься о мимолетности жизни, о ничтожности человека. Но Эдельвейс не производил на него такого впечатления даже теперь, после страшных событий трехлетней давности.

Сама по себе гора не была какой-то особенной. Она не выделялась, как Мак-Кинли, своей высотой, не привлекала внимания ученых каким-нибудь особенным животным миром, но в Анкоридже ее знают все. Больше того, жители порта, кого ни спроси, вряд ли назовут еще хоть одну вершину, несмотря на то что кругом их предостаточно. Красота и опасность прославили эту гору.

Когда по утрам на востоке поднимается огромный огненный шар, багрово-красный, озаряющий белые снега своим сиянием, то кажется, что он специально замирает на небосклоне, чтобы посмотреться в ледяные глыбы Эдельвейса. Ледник на ее вершине, почти никогда не прикрытый снегом, отражает лучи восходящего солнца подобно огромному зеркалу. И тогда Эдельвейс вспыхивает тысячами оттенков красного. Потом солнце поднимается выше, и он загорается оранжевым, плавно тускнеющим и переходящим в золотисто-желтый.

Игра света, особенно в ясные дни, представляет собой величественное, волшебное зрелище. Кажется, среди холодных серо-голубоватых вершин распускается огромный цветок. Разворачиваются, пламенея, гигантские лепестки, вот-вот стебель начнет расти ввысь… Да, когда облака не нависают над Эдельвейсом, скрывая его от людских глаз, он прекрасен.

Каждый год сотни альпинистов пускаются покорять эту невысокую, в общем-то, гору только ради того, чтобы встретить на ней рассвет. Говорят, что если стоять на самой вершине, то остается незабываемое впечатление. Солнечный свет словно пронзает тебя, врезаясь в лед, от обилия бликов от преломляющихся лучей начинает рябить в глазах, а под ногами будто распускаются, искрясь, диковинные соцветья…