Читать книгу "Судьба империи. Русский взгляд на европейскую цивилизацию - Тимофей Сергейцев"

То есть если мы хотим знать свою судьбу, нам нужна не просто история России, нам нужна русская версия европейской истории в целом. От древних греков до наших дней. Нам надо увидеть себя как полноценных участников европейского цивилизационного эксперимента. Как тех, кто несет в себе замысел европейского пути в его полноте – от самого старта до финиша. Да, у этого замысла и пути может быть не одна версия, не одна линия. Но русская версия европейской истории существует и является одной из ее столбовых дорог.

Мы наравне с некоторыми другими европейцами отвечаем за цивилизационное целое. Нам надо разобраться в особенностях русского пути европейской цивилизации. Что мы взяли (должны взять) на себя? Что и у кого мы наследовали? Что из этого наследства должно быть сохранено и приумножено? Какие европейские проблемы мы призваны разрешить? Точно так же нам надо «русским взглядом» увидеть историю наших партнеров по цивилизации, выработать к их истории свое русское отношение.

Для этого придется определить полюса, к которым тяготеют различные цивилизационные ветви. Нам придется различить Запад и Восток европейского мира. Западный полюс европейской цивилизации есть Римский полюс. Запад, собственно, и есть Рим. Мы же принадлежим восточной линии европейской истории, проходящей через Византию.

Собственно, осознание восточной линии и ее продолжение должно стать целью русского урока истории. И дело не в обращении к византийской историографии. Дело в самом существовании Византии, а после – России. Византия не была империей, стремящейся к завоеванию мира. Она была скорее реализацией аристотелевского проекта Ойкумены средствами более пригодными, нежели поход Александра Великого. Продолжатели этого проекта – мы.

Как близкие соседи и родственники мы связаны с Западом многочисленными нитями постоянного культурного обмена, экспорта/импорта проблем и достижений. Мы пережили все существенные моменты западной исторической судьбы, но в ином, нежели сам Запад, историческом «контрапункте». Последнее как раз и делает нас не-Римом. Эта инаковость переживания западного дает нам возможность отнестись рефлексивно и критически к западному течению истории.

По последним ста годам русского прошлого можно понять тысячу лет истории Запада, скрытую и замаскированную западной идеологией. Революционная Россия всего ХХ века – это зеркало, в которое Запад заглядывает с ужасом, различая в нем свой подлинный образ. Мы в самих себе несем проблему Запада, неразрешимый для него кризис. Но мы не тождественны этому кризису. Сможем ли мы преодолеть его?

К финишу западной линии кризиса мы пришли вместе с Западом и опережая его. Конец западноевропейской линии истории означает неизбежный хаос, а в нем – новое начало, которое можно и нужно сделать русским.

Постмарксистский взгляд на историю

Рассуждения о необходимости своего пути, его конструктивности, масштабе рассмотрения еще ничего не говорят о его содержании. Нам надо предметно указать, что является содержанием исторического процесса. Исторический процесс следует представить таким образом, чтобы это открывало возможности для действия. Само историческое знание уже должно нести в себе ответы на вопрос «что делать?».

В этом нам ничем не могут помочь представления об историческом процессе как последовательности неких событий, расположенных на оси времени. Точно так же не пригодны для задач самостроительства представления об истории как череде изменений нашей страны и государства. Простое описание территориальных потерь и приобретений, изменений в социальной организации, перипетий власти и т. п. не содержит подсказок для проектирования своего будущего.

Задача исторического творчества вынуждает нас по-особому ставить вопрос о действительности исторических процессов. У Карла Маркса творческое и техническое отношение к миру уже было ясно задано и сформулировано. Да, мир, как призывал Маркс, надо не объяснять, а переделывать. Но как при этом представлять сам мир? В каких категориях его надо мыслить с позиции исторического творчества?

По сути, сам Маркс остался в плену гегелевского «естественно-исторического» представления об истории как производящей силе (такой же, как «Бог» и «Природа»). Некие объективные противоречия двигают процессы в этом мире (например, несоответствие уровня развития производительных сил производственным отношениям), и человеку остается только следовать этим историческим «законам». В своей практике Маркс стоял на позициях целевого исторического действия, но исторические процессы при этом он описывал в неадекватных этой позиции «отсталых» – естественных и внечеловеческих – гегелевских категориях.

Суть постмарксистского взгляда состоит в том, что главным, «осевым» историческим процессом является процесс воспроизводства и люди сами ответственны за то, что и как воспроизводить. Существует только то, что воспроизводится. Мы воспроизводим себя и условия своего существования: наши социальные конструкции, смыслы и самообразы, материальные обстоятельства своей жизни – все, что подпадает под категорию «общественной практики».

Причем условием полноценного воспроизводства является осознание людьми этого процесса. Нам необходимо отвечать на вопрос, что мы будем (обязаны!) воспроизводить в следующем историческом цикле? Что из того, что имеем, что является нашим наследством, мы должны сохранить и продолжить? И что будем развивать, т. е. воспроизводить с привнесением качественно новых компонент? Мы задаем эти вопросы фактически с позиции ответственности за социальное и культурное целое, как Его наместники на этой земле. Это значит, что нам надо всю общественную практику представить как изменяемую, рукотворную и конструируемую.

Таким образом, создать проект и план себя и своего пути означает ответить на вопрос о содержании очередного воспроизводственного цикла и шагов развития.

Подобный взгляд означает также отказ от поиска «исторической универсалии» (в стиле Гегеля – Маркса) – некоего принципиального противоречия, из которого можно вывести все содержание исторического процесса. Постмарксисты видят в истории сложный полифонический процесс воспроизводства и развития мышления и деятельности.

Почему именно мышления и деятельности? Мы хотим осознанно воспроизводить условия нашей человеческой жизни и развиваться, обгоняя наших «партнеров». Поэтому нам нужно вскрыть генезис основных «единиц» общественной практики: в каких ситуациях и для решения каких проблем возникали те или иные идеи? Как они воплощались, какие трансформации, метаморфозы и мутации в новых условиях и обстоятельствах претерпели? Какие новые проблемы возникли в процессе их практики? Какие изменения нужно привнести в саму практику, чтобы продолжились Жизнь и Его Творение. Именно в таком контексте нам надо разобраться с «капитализмом», «социализмом», «революциями», «рынком», «демократией» и пр.

Такая реконструкция есть одновременно и наше освобождение от старых форм. Фактически мы заново должны продумать все мыслительные и деятельностные ходы европейской истории. Превратить их в живую и актуальную способность мыслить и действовать. Например, исторический опыт социалистического строительства сделать нашей политической и управленческой квалификацией. Только так в своих действиях можно стать сообразными историческим процессам.