Читать книгу "Судьба империи. Русский взгляд на европейскую цивилизацию - Тимофей Сергейцев"

О конструировании Истории

Ответ на вопрос «кто я?» не может быть произволен. Я есть тот, кем я был, кто я есть и кем я буду. Вместе с тем «кто мы, откуда пришли и куда идем?» – вопрос творческий. Ответ на него не может быть сведен к историческому материалу, а может быть построен по нашему убеждению за счет усилий понимания и далее – в конструктивном и проектном мышлении.

Мы не можем идти здесь путем познания «объективной реальности, существующей вне нас». Наша история каждый раз рождается в акте самостроительства и самопроектирования. Реальность возникает одновременно и вследствие человеческого самоопределения. Целостный образ жизненного пути, его «гештальт» могут появиться только в живом человеческом воображении, в актах «схватывающего понимания» и последующего его мыслительного оформления.

Конструирование истории есть одновременно и акт самопроектирования. Положив свое участие в некоем процессе, объективировав свое движение, ты одновременно совершаешь самостроительство. Картина мира – ничто без действующего агента в нем. Исторический путь вне нашего самоопределения не существует. Даже сама его граница является подвижной.

Важно, что этот целостный образ должен в своей интенции охватывать весь путь, от начала и до его конца – в исходном представлении без различения прошлого и будущего. В каком-то смысле можно сказать, что все время, охватываемое путем, представляет собой одно «сплошное настоящее». С другой стороны, мы выхватываем этот целостный образ нашей судьбы из какого-то момента. Момента, который неизбежно разделяет для нас прошлое и будущее. Важно, что это творческое и проектное отношение прилагается не только к образам будущего, но и к прошлому. Оно тоже преображается. Исторический материал реорганизуется в соответствии с нашим проектом. Таким образом, прошлое преображается, будущее воображается, но это одна картина, один путь, одна история.

Производство знания о своем пути – ключевой момент в самоопределении. Это и есть подлинное историческое знание. Исторический материал сам по себе этого знания еще не дает. Наоборот, образ пути организует фактический материал. Более того, только силой этой формы мы и начинаем понимать свое прошлое, настоящее и будущее. Она приписывает всем историческим событиям соответствующие значения. Мышление, мыслительные формы организуют и реорганизуют понимание исторических событий. Бессмысленно требовать от всех людей собственного понимания исторических процессов и мышления по этому поводу. Это дело философов и историков: понять и мыслительно оформить. Но после этого сами эти формы могут и должны быть переданы и в массовое пользование.

Что является доказательством верности той или иной исторической реконструкции? Свидетельством того, что все это не пустой вымысел, не волюнтаризм его авторов? Ответ известен: общественно-историческая практика. Только сам деятель, реализуя в соответствии с пониманием (откровением) свою судьбу, может в исторической перспективе доказать, что его картина была верна. Она либо позволит ему сделать очередной шаг и исторически выжить, либо он сломает себе шею, и тем самым будет доказано, что он ошибался. Риск в пространстве истории неустраним. Если мыслить свою судьбу и не уклоняться от ее исполнения, то есть шанс исторически выжить. Или проиграть, если мыслить ошибочно. Если же не мыслить и не действовать, то тогда остается лишь с неизбежностью рассеяться и раствориться.

Такие представления явно противоречат широко распространенному мнению, что нам нужна «история как она есть», «вне идеологии». Мы полагаем, что «истории как она есть» просто не бывает. Если речь идет о наборе неких логически не связанных между собой случаев, дат и событий, то это не история, а исторический материал, пусть даже хронологически систематизированный. Если же презентуется конструкция из связанных фактов, то это всегда знание, произведенное из определенной позиции. Всякая конструкция приписывает соответствующие значения всем включенным в нее событиям, и эти значения из истории не устранимы. Уже «факт» содержит в себе такие значения, он является элементом конструкции и несет на себе ее печать.

Поэтому всякая история всегда позиционна. Вопрос только в одном: тот, кто конструирует, делает это либо открытым образом, либо пытается скрыть свою конструктивную работу, выдает свою альтернативную конструктивную работу за «историю как она есть». Исторический же материал сам по себе «молчит». Конечно, он должен быть учтен в мыслительной конструкции – именно как материал, как то, что только в конструкции приобретает свой смысл и значение. И как то, что может сопротивляться, как то, что должно укладываться в картину без насилия и исключения.

Отказ от подлинного исторического знания в пользу «истории как она есть» тождествен отказу от самоопределения. Это отказ от целевого человеческого действия. Нам не надо бояться позиционности истории.

На основной магистрали

Если для человека время его жизненного пути измеряется столетием, то для народа и политической нации счет идет на тысячелетия. Воланд в «Мастере и Маргарите» задает Берлиозу вопрос: «Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план, хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?»

Воланд, как, впрочем, ему и положено, лукавит. Вообразить план жизни на несколько тысяч лет (точнее было бы сказать, «замысел», «программу»), охватывающий как прошлое, так и будущее, является вполне умопостижимой задачей. Более того, если мы относимся к текущему кризису как к кризису базовых конструкций европейской цивилизации, а не ее отдельных частных элементов, то масштаб рассмотрения и должен быть соразмерным всей цивилизационной истории. Конечно, рассмотрение программ развития цивилизации следует отличать от планов конкретных человеческих действий, масштаб которых действительно будет иным. Хотя и у плана действия может быть не один исполнитель и не в одном поколении.

Сегодня мы находимся в ситуации вынужденного переосмысления своего исторического пути. Нам нужен не исторический анализ, а масштабный исторический синтез. Хотя, может быть, мы никогда еще своего пути ясно не понимали.

Вот первый вопрос: когда начинается наша история? Может быть, она начинается не с момента нашего рождения как народа (народов) и даже не с рождения нашего государства? История происхождения народов («генетическая» история) – большая абстракция. Для человека и человеческих сообществ не так важно, от кого ты родился, как важно то, к чему подключился. История народа – это история не крови и даже не история той или иной социальной организации, социального объединения, а история культуры, история мышления и деятельности. Ими определяется судьба.

Получается, что история наша началась задолго до нашего рождения. Если ты участник некоей эстафеты, то нужно восстанавливать не только тот фрагмент пути, на котором ты включился в состязание, но весь забег целиком. Только так можно понять, откуда мы и куда идем. Каждый участник эстафеты отвечает и за результат в целом.