Читать книгу "Красная площадь и её окрестности - Михаил Кириллов"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вечером мы с отцом поехали на салют, но пробиться смогли только до середины Москворецкого моста, спускавшегося к Кремлю. Народ стоял плотно. Я сидел у отца на закорках и хорошо видел, как лучи прожекторов скользят по людскому морю, по кремлевским башням, по мавзолею, как бухают пушки, и в небе рассыпаются разноцветные огни. Люди пели, смеялись, плакали, искали друг друга. Это было сумасшествие радости. Не было, наверное, ни одного человека, который бы не был счастлив.
Побывали мы с отцом поздним вечером в этот день и у мамы, в больнице. В палате она и все ее соседи были рады, что дожили до Победы.
Наша мама, которая к тому времени уже 3 года находилась в туберкулезной больнице, и которую мы навещали, всегда казалась мне каким-то исключением из всех людей, хотя она сама исключительным в своей судьбе считала только то, что стала матерью трех мальчиков. Мне она казалась святой.
За Москвой-рекой, к востоку от Кремля находилась Третьяковская галерея, основанная еще в 19-м веке.
Как-то мы с отцом посетили её. Видели картины художников-передвижников – Шишкина, Крамского, Репина. Видели огромную картину художника Иванова «Явление Христа народу». Помню, случайно встретил там свою воспитательницу из довоенного заводского детского сада. Прошло всего 5 лет, а казалось, что прошла целая вечность! Война прошла. О своих впечатлениях, позже, я рассказывал маме.
Как-то отец взял меня в Сандуны, старинную баню, расположенную в самом центре города, недалеко от Кремля. Лепнина на потолке, бассейн, мрамор, чистота в раздевалке. Купеческое, еще дореволюционное заведение. Отец с удовольствием потер мне спину мочалкой. Запомнилось купание в бассейне, в который надо было спускаться по мраморным ступенькам. В бараке-то у себя в Лефортово мы мылись в тазу прямо в комнате, подстелив клеенку и поливая воду из чайника. Надо сказать, что в Сандунах я простых рабочих не видел. Богатеньких и избалованных видел. Тогда они бросались в глаза.
Отец достал для меня путевку в детский военный санаторий в Крым, в Евпаторию. Так как я учился на хорошо и отлично, меня отпустили и без экзаменов перевели в шестой класс. Выезд был назначен на 15 мая. Нас было человек тридцать (и девочек, и мальчиков), и ехали мы в плацкартном вагоне. Конечно, нам было весело и интересно, ведь мы должны были проехать всю Россию и Украину, и еще потому, что каждому из нас было по 12 лет. Помню об этом путешествии мало. Носились по вагону и лазили по полкам. Но вот как мы увидели море, когда подъехали к городку под названием Саки, помню очень хорошо. Мы все сгрудились на той стороне вагона, которая была обращена к морю, так, что вагон, наверное, мог перевернуться. Море было синее и веселое. Поезд шел медленно. На насыпи стояли какие-то люди. От радости (и глупости) мы стали бросать им из окон вагона то, что еще не съели. Я выбросил целую банку сгущенного молока. Этот приступ щедрости охватил всех. Нам казалось, что мы едем в такую волшебную страну, где нас, конечно, накормят. Показалась Евпатория. Было видно много разрушенных зданий. От вокзала до санатория нас провели строем, а потом долго не кормили. Вот тут-то мы и пожалели о своей глупой щедрости. Создав отряды и расселив по комнатам, нас, наконец, повели в столовую. Улицы были залиты солнцем, вдоль тротуаров росли акации и кипарисы, с моря дул ветерок. Какое прекрасное место – Евпатория!
Море было близко от санатория, но вода в нем была холодной (май), и купаться нам не разрешали, можно было только бегать по воде и собирать ракушки. На мысу у Евпаторийского залива в песке глубоко завяз остов советского торпедного катера, подбитого еще в годы войны. Нам разрешили полазить по нему.
По улице к морю, мы шли строем и пели: «Артиллеристы! Сталин дал приказ! Артиллеристы, зовёт Отчизна вас!». Жители города гордились нами и смотрели нам вслед.
Летом мы с отцом выбрали время и посетили Мавзолей Ленина. Я был здесь впервые. Все было строго и торжественно. Красноармейцы у входа и внутри. Свет выхватывал такое знакомое лицо. Вышли молча. Ленин был с нами.
Мы, внимательно и не торопясь, посмотрели надгробные скульптуры соратников Ленина, похороненных за Мавзолеем, а также захоронения красноармейцев и командиров, погибших при защите Кремля в 1918-м году. В самой кремлевской стене были захоронены урны с прахом известных советских ученых и военных. Среди них был и Валерий Чкалов.
Отец познакомил меня с московским планетарием, расположенным на Садовом кольце. Небо перестало быть плоским, оказалось, что оно заполнено тысячами звезд и, возможно, другими формами жизни. В планетарии было много школьников. Каждый, кто побывал здесь, становился уже немного другим человеком. Несмотря на свою постоянную занятость, отец целенаправленно работал над нашим образованием.
В 1946-м году проходили выборы в Верховный Совет страны. Отец работал в составе окружной избирательной комиссии, штаб которой находился в доме-музее М.И.Калинина на ул. Моховой, напротив Библиотеки им. В.И.Ленина. Я ездил к нему туда. Тогда же я впервые посетил Ленинскую библиотеку. Помню высокий зал, столы и зелёные лампы на них. По бокам зала высокие полки с книгами. Царила рабочая тишина. Это была первая публичная библиотека в моей жизни.
Недалеко от библиотеки, на проспекте Калинина располагался Центральный Военторг, богатое многоэтажное здание с широкой лестницей посредине. Здесь отец отоваривал наши продуктовые карточки.
По всему Арбату я в те годы ещё не ходил, освоил только ту его часть, где он смыкался с Гоголевским бульваром и проспектом Калинина. Здесь высились ресторан «Прага» и кинотеатр «Художественный». Раза два я посмотрел здесь кино.
На Гоголевском бульваре стоял памятник Н.В.Гоголю. Писатель сидел в кресле, грустно опустив голову. Я видел, как заеэжий крестьянин, медленно вслух прочитав подпись к памятнику, воскликнул: «Гоголь? Какой ты гоголь! Вот Пушкин – это гоголь!»
В июле, возвращаясь с фронта, из Румынии, к нам заехал дядя Саша, брат отца. В 1941 и 1942-м годах он похоронил своих родителей (наших дедушку и бабушку), умерших от голода в Ленинграде. Его спасло только то, что он, больной пороком сердца и уже опухший от голода, упросил взять его санитаром в медсанбат. Потом он прошел разные фронты, вплоть до Румынии. Стал ефрейтором, был награжден двумя медалями. Он ничего не знал о своей семье, ещё раньше отправленной через Ладогу на Алтай. К нам он приехал с рюкзаком, со скаткой из шинели и с полупустым чемоданом. На нем была гимнастерка, ремень и пилотка.
Он расцеловал нас, уколов рыжей щетиной щек, такой же, как у нашего отца. Узнав, что мама лежит в больнице уже три года с туберкулезом, тут же поехал к ней повидаться. А вечером они посидели за столом с отцом, выпили водочки. Вещей у дяди Саши было мало. Но он подарил нам с братом красивые блокноты. Рассказывал, что, пока ехали с фронта, менялись с демобилизованными солдатами различными предметами, в том числе часами, по принципу «махнем, не глядя». Несмотря на все, что он пережил, был он легким и веселым человеком, единственным из Кирилловых, кто побывал на фронте. На следующий день он уехал в Ленинград, в родной дом на Ржевке.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Красная площадь и её окрестности - Михаил Кириллов», после закрытия браузера.
