Читать книгу "Реакция Путина. Что такое хорошо и что такое плохо - Олег Кашин"

Сегодня журналистского удостоверения у меня нет вообще, я безработный маргинал, уже как бы и не журналист, но и не политик, конечно, а просто черт знает кто, и вряд ли мне будут рады на той трибуне, но если бы я вдруг на нее поднялся, то мне, я полагаю, было бы что сказать. У меня есть готовая речь для Болотной площади.

Я начал бы свою речь словами «Христос Воскресе!» — вряд ли другое приветствие было бы уместно в Светлую седмицу. Кроме того, я поздравил бы собравшихся с наступающим Днем Победы; шестое мая — это всего лишь три дня до девятого, уже можно поздравлять. Самая отвратительная черта «болотного движения» — это то, что, кажется, никто до сих пор вообще не думал, как встраиваются его ценности в общепринятый российский контекст. Посмотрите на фотографии с любого митинга — повсюду торчат партийные знамена, особенно оранжевые флаги «Солидарности» с понятным и приятным только ее активистам логотипом движения. На всех предыдущих митингах было (и на этом, конечно, тоже будет) мало российских флагов, а их должны были быть сотни, потому что — и об этом я тоже сказал бы в своей речи — «болотное движение», конечно, стало самым долгим и самым массовым, по нынешним русским меркам, патриотическим народным движением, и безумно жаль, что до сих пор никто не сказал простую вещь — что вот с декабря 2011 года люди регулярно выходят на улицы не «за честные выборы», не против забытого ныне Чурова (как говорят подростки — «Май эсс») и даже не против Путина, а за родину. За родину, за Россию, которую эти люди хотят видеть свободной и процветающей, и которые в своем патриотизме исходят из того, что свободной и процветающей она никогда не станет без серьезных политических перемен. Наш патриотизм, сказал бы я, всегда будет сильнее казенного, потому что, видит Бог — нам за него никто не платит, и мы тратим на него кто свободу, кто карьеру, кто спокойствие, потому что не можем иначе, потому что мы русские люди.

Может быть, при слове «русские» в передних рядах бы заворчали, и мне пришлось бы повышать голос, говорить громче, что — да, мы великий европейский народ, заслуживающий европейских государственных порядков в той же мере, в какой их заслужила любая другая страна к западу от бывшей советской границы. Мы не хуже поляков, албанцев или румын — тут в толпе, наверное, захихикают, но кто ж виноват, что такие вещи в 2013 году в России надо проговаривать вслух.

Потом надо будет сказать о лидерах. О том, что власть тратит серьезные силы и ресурсы на то, чтобы дискредитировать и выдернуть из политики оппозиционных лидеров, но наши лидеры не Удальцов, не Собчак и даже не Навальный, а — тут я бы произнес несколько имен тех наших соотечественников, которые ассоциируются со словом «свобода» — от Пушкина до Егора Летова, и сказал бы, что это они — наши лидеры. Здесь, чего уж там, есть элемент этакого постмодернистского плагиата, в нашей как раз военной истории уже была речь с перечислением «великих предков», которая, если верить современникам, возымела серьезный эффект сразу по произнесении, и даже обеспечила ее автора хоть и безосновательной, но устойчивой репутацией большого патриота — да, я считаю, что удачные трюки политиков прошлого заслуживают того, чтобы использовать их в современности, поэтому да, нужно перечислить имена. Кто здесь власть? Пушкин здесь власть.

Потом нужно будет сказать о нашем народе, бессовестно отнесенном пропагандой в лоялисты по умолчанию. Я был на «Уралвагонзаводе», я знаю, какими словами тот «образцовый» народ говорит о власти — за такие слова с трибуны Болотной утащили бы на 15 суток как минимум. Я сказал бы, что я верю в разум и волю нашего народа, и что именно он, а не кто-то другой должен решать, какой быть России, и что даже из благих побуждений игнорировать это — большое свинство. «Народ решает!» — это вообще отличный лозунг, мне он нравится, и я хочу, чтобы Болотная площадь его скандировала.

Еще я бы обратился к тем, кто в той или иной форме сотрудничает с властью в ее нынешнем изводе. Кто-то искренне верит, у кого-то семья, кто-то просто не задумывается ни о чем и тихо мотыжит свой участок, и его даже не смущает, что этот участок — метр на два. Всем этим людям я просто посоветовал бы представить — вот прошло десять лет, вообще все изменилось, и после тяжелого трудового дня ты разговорился с незнакомым человеком в баре за кружечкой пива. Болтаете, слово за слово, вспомнили 2013-й. «Ты где работал? Я вот на Первом канале, золотое было время». «А я в тюрьме сидел, «болотное дело», помнишь?» Вот просто представьте.

А больше бы я ничего не сказал, и даже конца митинга не стал бы дожидаться, просто спустился бы со сцены и ушел, потому что есть еще какие-то слова, которые надо сказать уже не людям на площади, а самому себе. И вот этих слов я пока, к сожалению, не придумал.

Да, это политическая деятельность

«Родина, ты спятила», — пишет в блоге директор благотворительного фонда «Кислород» Майя Сонина, да и что тут еще напишешь, родина же действительно спятила, ну или, хорошо, не сама родина, а, по крайней мере, ее Истринская городская прокуратура, которая вынесла организации «Помощь больным муковисцидозом» «предупреждение о недопустимости нарушения закона».

Текст предупреждения Сонина публикует у себя в блоге, почитайте: прокуратура пишет, что защита больных муковисцидозом — это политическая деятельность, поэтому поддерживаемая иностранными фондами подмосковная организация должна зарегистрироваться как иностранный агент.

И даже если мы понимаем, что это какой-то районный прокурорский клерк переусердствовал, и на него уже наорали, и на самом деле никаких проблем у муковисцидозной организации больше не будет, все равно слово не воробей, и на это слово еще долго все будут реагировать.

И можно, как благотворительница Сонина, говорить, что родина спятила, или, чуть сдержаннее, рассуждать, что репрессивная риторика, звучащая сверху, на районном уровне всегда оборачивается атаками на «Помощь больным муковисцидозом», потому что каждой районной прокуратуре хочется иметь на подведомственной территории иностранного агента, которому можно было бы слать предупреждения. Можно просто иронизировать насчет того, какую еще деятельность надо признать политической: приюты для животных, спортивные клубы, укулелешные? Такой, как в Истринской прокуратуре, жирный случай унтерпришибеевщины, административного восторга и как это еще называется — такой жирный случай стоит считать настоящим подарком всем нашим колумнистам, и мы, конечно, много всего на эту тему в ближайшее время прочитаем и услышим. Но ни ирония, ни глубокомысленная аналитика, ни патетика не будут, мне кажется, исчерпывающе правильной реакцией на случай в Истре.

Потому что на самом деле истринские прокуроры, конечно, правы и, скорее всего, сами не понимают, насколько правы. Потому что защита больных муковисцидозом — это именно политика. Потому что иногда так бывает — наступает такой момент, когда политикой становится любая форма жизни, неподконтрольная власти.

Это обстоятельство можно игнорировать, не замечать его, делать вид, что можно оставаться вне — даже не «над схваткой», а просто вне. «Я объективен, я не политик, во власти тоже есть достойные адекватные люди, понять и простить» — ну, слышали мы все это миллион раз. До какого-то момента это допустимо, а потом вдруг становится лицемерием, что-то меняется, и вот у нас, кажется, уже изменилось. Попробуйте проговорить это вслух: «Я не политик, во власти есть адекватные люди» — вот сейчас, где-нибудь в промежутке между судами по «болотному делу» и по Навальному. Ничего не смущает?