Читать книгу "О чем молчат мужчины... когда ты рядом - Армандо Прието Перес"

Сегодня все идет кувырком.

Я смотрю на улицу сквозь стеклянную дверь. Полоска двора с дикорастущими весенними цветами кажется мне сейчас участком, заросшим чахлым кустарником. Стройплощадка сразу за ним не исправляет настроения. Всего один шаг от свободы к отчаянию.

Из квартиры за стеной доносятся звуки шопеновской сонаты. Это проснулся Лео, и, как всегда, первое, что он делает, – принимается ласкать любимые клавиши из слоновой кости. Вчера вечером он вернулся из очередной заграничной поездки: Лео – пианист и часто гастролирует с концертами. Моя мастерская, обустроенная часть старой конюшни этого бывшего когда-то сельским дома, принадлежит ему, как и весь дом. В мастерской, сменяя друг друга, работают художники со всего света, которым он позволяет пользоваться ею бесплатно. Здесь есть даже гостиная с диваном, большим дубовым столом, встроенной кухней и мойкой в ней, а также с дровяной печью в углу. Стеллаж с книгами отделяет гостиную от собственно пространства для работы, залитого светом и полного разного хлама, заляпанного красками, гипсом и глиной.

Здесь я чувствую себя полностью в своей тарелке. Все здесь – питательная среда жизни, все насыщено созидательной энергией. Если положить руку на деревянную столешницу, тебе передастся интенсивная таинственная вибрация сил творческого духа плюс веселье дружеских попоек, которых этот стол за долгие годы повидал немало. Дерево – материал, вбирающий в себя много всего: чувства, эмоции, энергию, и с такой же щедростью делится оно этим с другими.

Деревья живут столько же, сколько и люди, часто намного дольше, фиксируя на своих кольцах смену времен года и движение небесных тел.

В собственном стволе они запечатлевают перипетии жизни, неизвестной нам, людям. Я очень редко работаю с этим материалом, потому что дерево требует изнуряющего диалога с ним. И чем глубже погружаешь в него инструмент, тем меньше понимаешь, кто из кого ваяет.

Но сегодня, несмотря на прекрасное майское утро, все мне кажется холодным и безжизненным. Я никак не могу сосредоточиться, беспокойно перемещаясь по комнате. Понимаю, что хочу кофе, когда в руках оказывается кофейник, который давно пора помыть. С тоской смотрю на мойку, заваленную грязной посудой. Вздыхаю и протягиваю руку к флакону с моющим средством.

Музыка замолкает, и Лео открывает дверь, ведущую из его квартиры в мастерскую:

– Не помешаю?

– Нет, конечно. Заходи.

Это не первый раз, когда он является сюда неожиданно, не постучав и не застукав меня с какой-нибудь барышней. Диван в двух шагах от двери, спрятаться не успеешь. Это совсем не значит, что мне надо прятаться, мы с ним друзья. И потом, как я заметил, мои дамы не так уж и возражают против вторжения Лео. Он, конечно, не красавец в классическом смысле, но на женщин действует безотказно, от него так и веет естественным обаянием. Он считает, что это от матери-француженки.

Но сегодня, несмотря на прекрасное майское утро, все мне кажется холодным и безжизненным. Я никак не могу сосредоточиться, беспокойно перемещаясь по комнате.

– Кофе хочешь? – спрашиваю я его, подходя к плитке.

– Да, спасибо. У нас не осталось вчерашнего печенья?

Чтобы отпраздновать его возвращение, вчера мы, несколько его друзей и девушек, на скорую руку организовали нашу обычную вечеринку. Лаура принесла анисовое печенье, зная, что Лео его обожает.

– Кстати, как Лаура?

– Как всегда. По-прежнему лучшие сиськи в Милане. – Лео отыскал-таки пакет с печеньем и шарит в нем.

– Она еще спит?

– Нет, ночью сбежала домой, сказала, нужно выспаться перед работой, – отвечает он, хрустя печеньем. – Ну и правильно. На моей постели трахаться хорошо, а спать неудобно. Троих для нее слишком много.

– Троих?!

– Я, Лаура и ее сиськи.

Я смеюсь:

– Бедняжка, она по-настоящему втюрилась в тебя. Когда я ей сказал, что, как только ты вернешься, обязательно устроишь вечеринку, она взяла и напекла это вот печенье…

– …и провела прекрасный вечер. – Лео валится на диван всем своим метром девяносто и фигурой регбиста.

В ярком весеннем свете я замечаю, что его стоит хорошо помыть. Диван, не Лео. Хотя и Лео тоже не повредило бы…

– Еще бы бабы не сбегали от тебя под покровом ночи, – говорю я. – Посмотри, в какой майке ты ходишь по дому. Хуже не нашел?

– А чем она тебе не нравится? – Он с недоумением оглядывает надетое на нем подобие полосатой половой тряпки.

– По-моему, ты бросил ее на грязный пол перед отъездом и подобрал с грязного пола по возвращении.

Лео, сын дипломата, рос среди нянек и живет так, словно они все еще с ним. Ничего не стирает, не заботится о порядке, все разбросано по полу. Женщина, которая у него убирает, делает это раз в неделю, поэтому в понедельник еще можно увидеть, какого цвета пол в его квартире. Во вторник это уже невозможно.

– Ты что, прослушал курс лекций по ведению домашнего хозяйства, пока я отсутствовал?

– Не валяй дурака, просто есть пределы даже твоей неряшливости. – Я демонстрирую ему руки в мыльной пене, по локоть в которой я уже минут пять. – Кстати, и посуду всегда мою я.

– А, понял, у тебя плохое настроение. – Он поднимается с дивана и, подойдя ко мне, кладет руку мне на плечо: – Кто она?

– Нет никакой ее.

– Ладно тебе, а то я тебя не знаю. Вчера весь вечер ты был какой-то странный.

Словно чувствуя какую-то вину за это, я отворачиваюсь к окну и смотрю на строительный кран.

– Я познакомился с ней в среду. В пивном баре. Ее зовут Мануэла. Нас сразу же переклинило, – говорю я, щелкая пальцами.

– Она замужем?

– Не знаю… Думаю, нет.

– Она не инвалидка? Больная? Лесбиянка? – с серьезной физиономией допытывается Лео.

Я не могу удержаться и ржу в голос:

– Кончай хохмить! Хочешь сказать, что все подряд ложатся в постель в первый вечер после знакомства.

– В мою не всегда. В твою, как правило, да. Вспомни, сколько ночей я провел на диване…

Что это были за вечера! Влететь в квартиру первым, таща девицу с собой, и закрыть на ключ дверь спальни… Ощущение триумфа задавало необычный темп и сексу тоже.

Теперь уже ржем мы оба. Хохма восходит к временам, когда мы жили вместе в двухкомнатной квартире в Ламбрате, где-то года четыре назад. Там были две комнаты: гостиная с диваном и спальня с супружеской кроватью. Первый, кто оказывался дома с девушкой, заполучал спальню. Это было своеобразное соревнование в скорости. Когда мы по вечерам выходили из дома на охоту вместе, игра усложнялась: выбирая объект для флирта, мы были вынуждены не упускать друг друга из вида, каждый стараясь решить задачу раньше другого. Что это были за вечера! Влететь в квартиру первым, таща девицу с собой, и закрыть на ключ дверь спальни… Ощущение триумфа задавало необычный темп и сексу тоже.