Читать книгу "Неофициальная жизнь Романовых. Царский декамерон - Михаил Пазин"

Брак с Марией Милославской, отличавшейся скромностью и добротой, оказался счастливым. Любил ли он ее или нет, история умалчивает. У супругов родилось 13 детей: пять сыновей и восемь дочерей. Трое из сыновей умерли, а оставшиеся в живых Федор и Иван были болезненными. Из дочерей Милославской статью, умом и красотой отличалась Софья (о ней мы расскажем особо). Вместе они прожили 21 год. Смерть царицы в 1669 году глубоко опечалила Алексея Михайловича. Ее похороны сопровождались обильными раздачами милостыни (в богадельни посылали даже осетрину), а сотни московских нищих провожали гроб с телом Марии Милославской в Вознесенский собор Кремля, где она и была похоронена.

Был ли Алексей Михайлович верен своей жене Марии? Вопрос не праздный — в этом и задача нашей книги, темой которой являются интриги и скандальные любовные связи. Похоже, что нет. Ходили упорные слухи, что он имел секс, как сказали бы американцы, с женой своего комнатного стольника Алексея Мусина-Пушкина. От этой связи у них родился сын Иван, которого записали конечно же тоже Мусиным-Пушкиным. Стольник Алексей не стал устраивать из-за этого скандала своему повелителю и правильно сделал, а то не избежать бы ему опалы. Косвенно это подтвердил лично Петр I. Однажды под влиянием винных паров он решил разобраться, чей он на самом деле сын (об отцовстве Петра Алексеевича мы поговорим позже). «Вот этот, — вскричал он, — указывая на одного из своих собутыльников, Ивана Мусина-Пушкина, — знает, по крайней мере, что он сын моего отца…»

Таким образом, Петр I официально считал Ивана Мусина-Пушкина своим братом. Жизнь Ивана очень интересна. Он родился в 1661 году, был боярином, Астраханским воеводою, в 1701 году был назначен главой Монастырского приказа, в 1710 Петром I был возведен в графское достоинство, а в 1711 году стал сенатором, причем его имя в списке стояло первым. С 1725 года заведовал Монетным двором. Умер Иван в 1729 году. Завидная биография, ничего не скажешь, тем более что Петр к нему благоволил и почитал за сводного брата.

После кончины Марии Милославской царь опять вздумал жениться. Ему в ту пору было всего 40 лет — почему бы и нет? Опять начался съезд красавиц со всей страны, выбранных из различных слоев общества: среди них были представительницы знати, народа и даже монастырские послушницы. Царю приглянулась послушница Вознесенского девичьего монастыря Авдотья Беляева, скромная девушка из бедной семьи, сирота. Однако окончательно выбора Алексей Михайлович пока не сделал.

Дело в том, что дома у своего нового ближнего боярина Артамона Матвеева (злокозненный боярин Морозов к этому времени уже умер) он заприметил красивую брюнетку, которую он принял сначала за его дочь. Но это была всего лишь его воспитанница, Наталья Нарышкина, порученная своим отцом, бедным и безвестным дворянином из провинции, на попечение богатого и могущественного боярина. В обычной московской семье такого быть не могло — женщинам строго воспрещалось заходить на мужскую половину, а уж тем более сидеть за одним столом. Но, у Артамона Матвеева все было по-другому. Вопреки обычаю, он был женат на иностранке, некой Гамильтон, носил немецкое платье, знал языки, много читал, имел неплохую библиотеку, завел физический кабинет и химическую лабораторию. В общем, приобщился к европейским ценностям. Да и положение Артамона было высоким — он заведовал Посольским приказом, Приказом Большой казны, управлял делами Двора, заведовал стрельцами и являлся, как сказали бы сейчас, «представителем президента» в Малороссии, Казанском и Астраханском ханствам. Большой человек был Артамон Матвеев!

Наталья Нарышкина занимала место за столом вместе со своими приемными родителями, была весела, не скупилась на добрую шутку и за словом в карман не лезла. Бойкая девушка запала в душу Алексею Михайловичу. Она тоже приобщилась к общеевропейским ценностям, пила вино и в отличие от богобоязненной Авдотьи Беляевой была доступной бабенкой. (Ох, знать бы Алексею Михайловичу, что из этого выйдет!)

Таким образом, Алексей Михайлович стоял перед выбором — жениться ли ему на тихой и скромной Авдотье Беляевой или же на по-европейски образованной Наталье Нарышкиной? И тут Артамон Матвеев не упустил своего шанса — продвинуть в царицы свою воспитанницу. Во дворце неожиданно стали находить подметные письма, в которых преследовалась цель отговорить царя от женитьбы на Нарышкиной и порочилось имя Матвеева. Следовательно, автором писем мог быть только кто-то из родственников Беляевой, а Артамон Матвеев оставался вне подозрений. Обвинили в составлении этих писем дядю Авдотьи Беляевой, некоего Ивана Шихарева. Его взяли в оборот и обыскали, но ничего, кроме травы зверобоя, которым он лечился, при нем не нашли. В травке, найденной у Шихарева, усмотрели попытку околдовать царя, чтобы он взял в жены сироту Авдотью, и потащили бедного дядю на дыбу. Началось следствие, а у следствия есть такая особенность, что если уж начали искать колдунов, то они обязательно найдутся. Но не в случае с Шихаревым. Он ни в чем не сознался (да и сознаваться ему было практически не в чем, ведь подметные письма стряпали под руководством Матвеева), разве уж в слишком вольных речах и в попытках поговорить с царским врачом. С голландским доктором, осматривающего Авдотью, он пытался договориться не замечать у нее некоего изъяна, «не так» торчащего пальца, если быть точным. И это все! Больше ничего под пытками у Ивана Шихарева не добились.

Однако сомнение в душу Алексея Михайловича все же закралось; он сделал окончательный выбор в пользу Натальи Нарышкиной, и в январе 1671 года они обвенчались. Авдотья Беляева была вместе с ее незадачливым дядей отправлена в ссылку. Так протеже Артамона Матвеева стала русской царицей.

В связи с этим возникает вопрос — а любил ли хоть одну из своих женщин Алексей Михайлович? Сдается, что нет. Сначала он позволил оклеветать Евфимию Всеволожскую и даже не проверил, правда ли то, что она страдала падучей. Взамен Всеволожской ему подсунули Марию Милославскую, которой он был сам неверен и завел амуры с женой Мусина-Пушкина. Затем он поверил в подметные письма, якобы составленные Шихаревым, из-за чего расстроилась его свадьба с Авдотьей Беляевой, и женился на развратной Наталье Нарышкиной, которую ему «верный» боярин Артамон Матвеев рекомендовал. Нам кажется, что Алексей Михайлович просто плыл по течению; никакой личной привязанности у него к женщинам не было, а уж любви тем более. Он охотно верил всяким сплетням, распускавшимся к выгоде того или иного высокопоставленного боярина, и менял свое мнение о невестах на прямо противоположное. В общем, в этом отношении он был не мужик и спал с теми, кого ему подсунут «верные» бояре. За свою любовь нужно сражаться, драться до последнего, даже зубами, отстаивать свою возлюбленную, что бы там ни говорили о ней разные интриганы, а он был просто, как сказали бы сейчас, лох. И ладно, если в случае с Евфимией ему было только 18 лет и он мог поверить в боярские сказки, то в последнем случае Алексею Михайловичу уже стукнуло 40 лет, и он мог разобраться, где правда, а где вымысел! В общем, лох, он и есть лох, и это мы докажем в дальнейшем.

Итак, в 1671 году он женился на двадцатилетней Наталье Нарышкиной. От этого брака у них родилось трое детей, и первым из них был Петр, будущий император Петр Великий. Он родился в мае 1672 года. До сих пор неустановлено точно, где это произошло — в Московском кремле, в селе Коломенском или Измайлове? Так же неустановлено, кем был его отец. Официально считается, что им был Алексей Михайлович, но это официально, а правда была в том, что развратная, «приобщившаяся к европейской культуре» Наталья Нарышкина блудила, с кем попало. И первого своего сына зачала неизвестно от кого.