Читать книгу "Чернокнижник - Максим Войлошников"

— Конечно, мой друг! — отвечал Вольф, вынимая из ящика стола стопку пожелтевших листов, покрытых ровными латинскими строками, и пододвигая ее в сторону гостя. — Ты помнишь, что это и как было найдено с твоей помощью?

— Разумеется, учитель! — ответил Лодья и придвинулся ближе.

Он узнал эти листы, ведь он сам помог их обнаружить.

Глава 5. Рукопись

Примерно полгода назад, вскоре после Рождества, Кристиан Вольф вызвал ученика из России к себе домой.

— Дорогой друг! — сказал он, когда Гавриил, стряхнув снег со шляпы и башмаков, явился в его кабинет. — Только что я отправил очередной благоприятный отзыв о вас секретарю Российской академии наук господину Шумахеру, стараясь переломить его негативное отношение к русским студентам. Увы, должен согласиться, что некоторым, не столь одаренным природой представителям германского народа сложно бывает признать дарования иноплеменника, пусть даже он принадлежит к той нации, щедротами которой мой соотечественник кормится…

— Вы вызвали меня срочно, учитель. Что случилось? — спросил Лодья, не обратив внимания на сладкие речи Вольфа.

— Мне требуется твоя помощь, мой друг, — отвечал тот. — Я уже несколько лет разыскиваю одну старинную рукопись, которая, по всей вероятности, должна храниться где-то в стенах университета. Собственно, именно ее поиски были одной из причин, по которой я выбрал для пребывания Марбург. Однако лишь недавно мне удалось напасть на ее след: возможно, она находится в каком-то из старых монастырских подвалов, куда избегают заходить без лишней нужды. Но без твоей помощи, русский Геркулес, старому эпикурейцу вроде меня не справиться с тамошними завалами. Сегодня в университете почти нет людей, и нам не должны помешать в наших поисках. Мы возьмем два фонаря и лом и проникнем в подвал. Как ты на это смотришь?

— Не помешали бы рукавицы, — отвечал Лодья.

— Вот, я приготовил.

Вольф положил на стол пару грубых кожаных рукавиц, какими пользуются моряки и каменщики. Студент привычным движением засунул их за пояс. Через четверть часа они вышли из дома и направились в сторону университета. Было морозно, улицы выглядели пустынными. Смеркалось рано, и потому все старались побыстрее закончить дела вне дома.

Вскоре профессор и его ученик приблизились к старинному готическому зданию монастыря, украшенному башенками, и оно нависло над ними своей громадой. Зайдя за угол, Вольф снял меховую перчатку и постучал в боковую дверь. Отворил сторож в шерстяном колпаке, из-под которого торчали сальные волосы, подозрительно оглядел поздних гостей, узнав профессора, угодливо поклонился.

— Я решил воспользоваться тем, что сегодня свободна лаборатория, и посвятить время обучению, — поспешил оправдать свое появление в неурочный час профессор.

Они прошли сумрачным высоким монастырским коридором. На другом его конце, перед неприметной дверью, обитой железными полосами, Вольф остановился. Он добыл из недр мехового кафтана ржавый ключ, вставил в замочную скважину и повернул. Старинный замок открылся без всякого скрипа — вероятно, как догадался Гавриил, он был смазан заранее. Лодья с помощью огнива затеплил фонари, и мужчины, проскользнув в дверь, прикрыли ее за собой. Там находилась небольшая площадка, откуда вниз, во тьму, спускалась пологая лестница с полустертыми ступенями — несомненно, ровесница старинного здания. Они сошли по ней, оказавшись на полу из каменных плит, возможно, еще помнивших воинов восточнофранкского короля. Кругом громоздились какие-то ящики, бочонки и просто кучи всяческих припасов. Подвал был обширным и тянулся вдоль всего здания, разделенный рядом поддерживающих сводчатый потолок столбов. Лампы светили слабо, в углах таились тени. Исследователи шли в дальний конец подвала, и шаги их звучали тихо.

Постепенно нагромождения свежих припасов окончились, вдоль прохода возвышались только горы хлама, ибо в университете было меньше людей, нежели некогда жили в монастыре, и во многих вещах пропала нужда. Вскоре Лодье, отличавшемуся гораздо лучшим слухом, нежели профессор, почудилось, что их шаги сопровождаются еще чьими-то, шуршащими, доносящимися из тьмы. Некие существа, извечные обитатели мрака, когда-то были привлечены в древнее строение неблагочестивыми изысканиями некоторых его насельников, и с той поры обосновались в его недрах. Однако это ни в коей мере не обеспокоило Гавриила. Наконец они приблизились к торцевой стене подвала и по знаку Вольфа повернули налево за массивную квадратную колонну.

Они остановились перед стеной, профессор поднес к ней фонарь, и они увидали торчащую наперекосяк плиту, размером более аршина.

— В этом месте, вероятно, с монастырских времен находился тайник, — сказал Вольф. — Плита вращалась на каменных шипах. Но во время Тридцатилетней войны университет был разорен, в подвале несколько лет простояла затекшая туда вода. От этого стена слегка осела и зажала шарниры. Теперь тайник, которым воспользовались за полвека до того, невозможно отпереть обычным способом. Мне удалось лишь немного подвинуть плиту.

— Что же, приступим, — сказал Лодья.

Он взял стальной лом и с силой вонзил в щель между плитой, прикрывающей тайник, и стеной. Когда эхо удара стихло, он погасил свой светильник, снял кафтан, башмаки и теплые панталоны и, берясь за рубаху, продолжил:

— Вам, профессор, лучше отойти за колонну и затушить фонарь, чтобы не мешать мне работать с этим камнем.

Вольф поспешно отошел за квадратный каменный столб и задул лампу. Из закутка, где остался Лодья, послышалось сопение, скрежет металла по камню и рычание, вырвавшееся из горла юноши от величайшего напряжения. Рычание становилось все громче, пока не превратилось в глухой звериный рев, точно там ворочался медведь. Вольф в испуге зажал уши. Затем раздался страшный грохот, и все стихло. Прошло около минуты. Потом из темноты донесся совершенно спокойный голос Лодьи:

— Прошу сюда, господин профессор!

Вольф поспешно щелкнул колесцовым кресалом и, когда фитиль затеплился, вернулся в закуток. Его студент уже спокойно одевался. На полу лежала плита, толщиной более фута, один угол ее раскрошился. Рядом валялся лом толщиной в два больших пальца, согнутый под прямым углом. Сила, которая это совершила, была поистине нечеловеческой. Профессор поднес лампу к тайнику. Двухдюймовые каменные шипы, на которых вращалась некогда плита, были сорваны. Тайник, как видно, предназначавшийся для монастырских ценностей, был достаточно просторен, и прямо в центре его лежал большой плоский кожаный сверток, от которого шел слабый запах тления. Забыв обо всем, Вольф поставил фонарь на землю и схватил сверток — на том почти не было пыли. Он поспешно развернул заскорузлую кожу, с трудом поддававшуюся, и обнаружил неповрежденную большую стопку слежавшихся листов, покрытых ровными строками разборчивой латинской рукописи. Он сразу узнал почерк. Да, это написал тот человек. Вольф достиг желаемого. Профессор поспешно завернул рукопись и прижал ее к груди.

— Цель достигнута, мы можем идти.

— Хорошо, — отвечал его студент, застегиваясь и поднимая с земли фонарь и согнутый лом.