Читать книгу "Нити судьбы - Анастасия Эльберг"

— Вот же черт побери, он не дает мне свободно вздохнуть уже целую вечность! А что он будет делать, если меня тут нет?

— Я знаю, что ты здесь, и не пытайся меня обхитрить! — Свои слова Адам сопроводил стуком, вежливым, но более чем отчетливым. — Повторюсь, есть дело. И для этого дела мне необходимо твое присутствие.

Анна смотрела на то, как я одеваюсь, и молчала, но всем своим видом пыталась выказать недовольство.

— Я скоро приду, дорогая, — успокоил ее я. — Не думаю, что мне придется задержаться больше чем на сорок минут.

— Сорок минут — это целая вечность, — заявила Анна, завернувшись в одеяло и устроившись поудобнее. — Так что не удивляйся, если я засну.

— Я найду способ тебя разбудить.

— Не сомневаюсь.

Адам, смиренно ждавший меня возле двери, потушил сигарету в стоявшем у стены цветочном горшке.

— Что это ты делаешь? — поинтересовался я.

— Тушу сигарету в цветочном горшке. — Он внимательно посмотрел мне в глаза с целью разглядеть зрачки. — Ты уже успел что-то съесть или покурить, или тебе нужно менять очки для ночного времени суток?

Я вежливо отстранился и жестом пригласил его пройти вперед.

— Со мной все в порядке. Чего, по-моему, не скажешь о тебе. С каких пор в этом месте цветочные горшки используют в качестве пепельниц?

— С тех же самых пор, с каких ты используешь в качестве пепельницы кадку с пальмой на служебном балконе. А ты туда поднимаешься раза два за вечер, — отпарировал Адам.

— Будь добр, не позволяй себе такого. Я понимаю, что не ты тут убираешь, но тушить сигареты в цветочных горшках не стоит. Это как минимум демонстрация плохих манер.

Адам махнул на меня рукой и прошел по направлению к лестнице.

— А уходить на два часа, меня не предупредив — это не демонстрация плохих манер?

— Ну, во-первых, я тебя предупредил. Причем дважды. Ты был занят беседой с новым гостем, так что моих жестов не заметил. Во-вторых, уходил я вовсе не на два часа…

— … на час и сорок пять минут. Четверть часа я искал тебя по всему клубу, как последний идиот.

— Ты мог мне позвонить, ты ведь знаешь, что я никогда не отключаю телефон. Что на тебя нашло, Адам? У тебя плохое настроение? Или ты никогда не уходишь поразвлечься, оставляя на меня и Колетт весь клуб, включая вторую половину? Конечно, уходишь, и на порядок чаще, чем я.

Мы подошли к лестнице, и на этот раз Адам жестом пригласил меня идти впереди.

— Зато ты, — ответил он, — если уходишь, то часа на два или на три! До тебя не докричаться и не дозвониться, даже если через улицу отсюда взорвется вулкан! — Когда мы спустились по лестнице, он сделал пару больших шагов и, оказавшись впереди меня, поднял палец в угрожающем жесте. — Что до того, что я ухожу поразвлечься чаще, чем ты — это вполне закономерно. Потому что кое-кто, в отличие от меня, может спать до двенадцати дня, так что приводит к себе домой хоть целую толпу женщин и развлекается с ними до утра!

В первый момент я даже задохнулся от возмущения — слов у меня не было. Я замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.

— Я привожу к себе домой целую толпу женщин? Я?! Ты знаешь, когда в последний раз у меня дома была женщина?!

Адам придал своему лицу выражение глубокой задумчивости.

— Даже не знаю… у меня есть два варианта: сегодня в обед и сегодня вечером, перед работой. Не могу выбрать один, затрудняюсь ответить.

— Да я вел жизнь праведного монаха целую неделю! Разрывался между клубом, клиникой и всеми переговорами, которые ты, к слову сказать, мог бы провести вместо меня, но не провел! Сегодня в обед или сегодня вечером, перед работой — ну и наглость! Я всегда знал, что ты самое неблагодарное существо во всей Вселенной, но ты превзошел самого себя!

Адам обреченно покачал головой — лицо его теперь было не задумчивым, а скорбным.

— Ты вел жизнь праведного монаха целую неделю? Надеюсь, твоя психика в полном порядке, и на твоем здоровье это бесконечное воздержание не сказалось? Кстати, если мы уже заговорили о воздержании: а минет в исполнении этой твоей Анны ты относишь к категории дружеских объятий или к категории медленных танцев?

— Никакого минета… черт. Ну ты и свинья, Адам, вот что я тебе скажу. Вместо того чтобы сказать мне «спасибо» за то, что я успел сделать за эту неделю, ты пытаешься меня на чем-то подловить!

— Ну ладно, ладно. Считай, что я не говорил про минет. Хочешь услышать, зачем я тебя позвал?

— Жажду так, как не жаждал ничего в своей жизни до этого момента. Хочется верить, что позвал ты меня не потому, что пришел Эрик, с которым ты мог поговорить без меня. Потому что если это Эрик, то я тебя убью, и я тебе это обещаю. И, пока я не забыл, давай расставим все точки над i. Минет — это не секс.

Адам расправил манжеты рубашки, и мы направились к зоне для особо важных персон.

— Нет, это не Эрик, — ответил он, проигнорировав мое последнее замечание. — Это важный гость, и пришел он для того, чтобы вести деловые разговоры.

— Деловые разговоры в такой час? Предположим. И что это за гость?

— Ни за что не угадаешь, откуда он приехал.

— Издалека?

— Можно сказать и так. Из Треверберга.

Я снова остановился, но Адам взял меня под руку и повел дальше.

— Сделай вид, будто ты не удивлен, — попросил он.

— Это… наши знакомые?

Адам хохотнул.

— Нет, это не Изольда, как бы тебе ни хотелось. Это Стивен Брэдфилд, тревербергский бизнесмен, хозяин парочки ночных клубов. И он хочет обсудить с нами вопросы сотрудничества. Господин Брэдфилд! А вот и мы. Надеюсь, вы не скучали?

Колетт, стоявшая к нам спиной, обернулась и отошла от столика на пару шагов, позволяя мне разглядеть «важного гостя». Стивен Брэдфилд оказался мужчиной средних лет с абсолютно не примечательной внешностью — про таких обычно говорят «не за что зацепиться глазу». Собственно, так оно и получилось: я скользнул взглядом по его лицу, потом оглядел деловой костюм (довольно неуместный в обстановке клуба), посмотрел на дорогую булавку для галстука и на «ролекс» на правом запястье — и поймал себя на мысли, что «важного гостя» такое пристальное внимание смущает.

— Я не скучал, господин Фельдман. Мадемуазель Бертье развлекала меня беседой, спасибо ей за приятную компанию.

«Развлечение беседой» происходило следующим образом. Колетт отвечала на пару общих вопросов, которые ей задавали гости-мужчины, после чего поворачивала разговор так, что собеседник начинал рассказывать о себе. Она очень тонко чувствовала, в какой момент он «уходит от темы» и намеревается задавать вопросы ей. В такой ситуации она снова брала инициативу в свои руки и принималась расспрашивать гостя, а, когда он начинал очередной монолог, мастерски изображала интерес. Для того чтобы собеседник не слишком увлекался собой и не терял контакт с ней, Колетт раз в пять-семь минут поднималась со стула со словами «простите, гляну, все ли в порядке» и оглядывала зал, при этом демонстрируя гостю почти не прикрытую платьем спину. Этот метод действовал безотказно. «С вами так интересно беседовать, мадемуазель Бертье!», неизменно слышала она от каждого из них.